— Шишу? — рассмеялась Кендалл.
Я тоже рассмеялся. Было так чертовски здорово смеяться после того напряжения, которое царило между нами несколько минут назад.
— Шиша — это кальян. Водяная трубка, используемая для курения ароматизированного табака. Ее курят после ужина. Это здешняя традиция. Тебе необязательно делать это, если ты не хочешь. Но обещаю, это единственное, что я предложу тебе засунуть в рот сегодня вечером.
Кендалл игриво ущипнула мою щеку.
— Ну, вот опять. Я уже начала думать, что ты облегчишь мне мой отказ от секса, закрыв свой грязный рот.
— Ну, я сказал, что уважаю твое решение, но это никак не распространяется на мой грязный рот.
— На самом деле я люблю твой грязный рот.
— В один прекрасный день, Дерзкая. В один прекрасный день, когда ты будешь готова, ты увидишь, каким грязным может быть мой рот, когда я стану покрывать все твое тело поцелуями. И тебе это будет очень нравиться.
Разговор, произошедший между нами в ванной, казалось, сблизил нас. Тем вечером мы сидели на улице позади дома Амари, откуда открывался вид на бескрайнюю сухую пустыню. Мы покуривали кальян и рассказывали друг другу истории из нашего детства.
Кендалл рассказала мне, как росла на ранчо в Техасе, а я поведал ей некоторые забавные секреты, например, как мои сестры любили накладывать на меня макияж, пока я спал.
На Кендалл было приятно смотреть. Она сидела скрестив ноги и курила кальян, выпуская кольца дыма из своих прелестных маленьких губок и непринужденно смеясь.
Я никогда еще так не хотел ее, но, как бы я ни страдал от желания снова ощутить ее вкус, я поклялся сдержать обещание не давить на нее, пока она была в таком состоянии.
Позже той ночью она заснула, прижавшись попкой к моему боку. Из-за тишины, царившей в пустыне, и моего сумасшедшего возбуждения я никак не мог заснуть.
Отчаянно нуждаясь в облегчении, я осторожно вылез из постели и закрылся в ванной. Прижавшись спиной к двери, я закрыл глаза и стал вспоминать о том, что происходило в клубе. Но вместо того чтобы представлять нас танцующими, у меня перед глазами вставал образ полностью обнаженной Кендалл, сидящей верхом на мне на полу танцевальной площадки.
Мы были так близки к нирване той ночью, перед тем как я все испоганил и оставил ее одну на улице. Я потряс головой, стараясь избавиться от грустных мыслей, и попытался снова сфокусироваться на своих фантазиях.
Тяжело дыша, я обхватил свой член рукой и стал водить ею вверх и вниз, представляя, что он погружается в ее горячее, влажное лоно. Я вспоминал ее запах, когда наши тела соприкасались, вспоминал, как она страстно хотела меня той ночью, каким был на вкус ее язык, когда мы целовались.
Я сильнее сжал свой член, но внезапно замер, услышав ее голос за дверью.
— Картер? Что ты делаешь?
Вот дерьмо!
Я негромко рассмеялся и откинул голову, ударившись о деревянную дверь.
— Молюсь.
— Ты всегда так дышишь, когда молишься?
— Это очень напряженная молитва.
— Что ты делаешь на самом деле?
— Полагаю, ты догадываешься о том, что я делаю, Кендалл.
— Могу я войти в ванную?
Все еще будучи невероятно возбужденным, я как мог заправил свой разбухший член в брюки, прежде чем открыть дверь.
Она взглядом оценила мою чудовищную эрекцию.
— Прости… что заставляю тебя прибегать к таким мерам.
— Все нормально. Моя рука и я не занимались этим с того времени, как я был подростком. Я думаю, мой член скучал по этому.
— О чем ты думал?
— О тебе.
— Да… а конкретнее?
— Я фантазировал о том, как мы трахались в клубе на полу на танцевальной площадке.
Она снова посмотрела на мой член и с серьезным выражением лица спросила:
— Тебе нужна моя помощь?
— По-моему, ты сказала, что мы не будем заниматься этим.
— Я не могу заниматься с тобой сексом. Но я хочу трогать тебя. Я могу снять одежду и дать тебе закончить то, что ты начал. Знаешь… просто помочь тебе.
Подняв глаза к потолку, я покачал головой.
— Ты понятия не имеешь, да?
— О чем?
— О том, как ты доводишь меня до сумасшествия. С тобой я не смогу остановиться на полпути. Мастурбировать, глядя на твое обнаженное тело и не имея возможности сделать то, чего мне на самом деле хочется, будет пыткой. У меня больше не хватит на это силы воли. Только не с тобой. Даже когда я просто целую тебя, я могу думать лишь о том, как восхитительно будет погрузиться в тебя. Но стоять обнаженной перед моими глазами? Это слишком, Кендалл. Когда ты разденешься для меня, я хочу, чтобы ты была готова принять меня. В противном случае мне лучше не знать, чего я лишаюсь.
Чувствуя раскаяние, она взмахнула руками.
— Я поняла. Прости… что помешала тебе.
— Ложись в постель. Я скоро вернусь.
После того как Кендалл ушла, я с сожалением закрыл глаза. Не сошел ли я с ума, выпроводив ее таким образом?
Теперь, когда она знала, чем я занимался, я уже не мог расслабиться. Все еще отчаянно нуждаясь в облегчении, я включил душ и встал под воду. И по злой иронии я представил ее стоящей без одежды у двери ванной и наблюдающей за мной.
Черт, черт, черт!
Глава 11Кендалл
Когда на следующее утро я открыла глаза, Картера в комнате не было. Возможно, он завтракал. Я даже не знала, сколько было времени.
Боже, я чувствовала себя такой тупой.
Чем, черт возьми, я думала, прервав его прошлой ночью и предложив ему раздразнить его еще больше? То, как он дышал за дверью, то, что он делал, доводило меня до сумасшествия.
Сри или слезай с горшка, Кендалл.
Картер понятия не имел, как страстно я хотела отдаться ему. Но я не могла позволить себе сделать это, пока не начала рассуждать здраво. Я никак не могла бы заняться с ним просто сексом, без эмоций. Мне нужно было быть уверенной не только в его намерениях, но и в своих собственных.
И тут я услышала стук в окно.
Какого черта?
Стук повторился.
Отдернув штору, я буквально подпрыгнула, увидев голову животного, которого я опознала как верблюда. На этом животном сидел Картер, который улыбался и махал руками, как лунатик.
— Открой окно, — сказал он.
Я подняла окно.
— Что, черт возьми, происходит?
— Оденься и тащи сюда свою прелестную задницу. Мы поедем кататься на этом парне. Лучше всего надень брюки.
— Я не стану скакать на этой штуке.
— Печально, что я слышу это от тебя уже не в первый раз, — пошутил он. — Но на этот раз ты не отделаешься. Давай же! Он в нашем распоряжении всего на час.
Картер улыбнулся своей очаровательной улыбкой, и одного вида ямочки на его подбородке было достаточно, чтобы я быстро вскочила с кровати.
Жара в пустыне была уже невыносимой, несмотря на раннее утро. Картер слез с верблюда и стоял рядом с Амари.
Наш хозяин улыбнулся мне.
— Доброе утро. — Он погладил верблюда. — Развлекитесь с Фуадом, ребята. После того как вы покатаетесь, вас будет ждать традиционный арабский завтрак.
— Спасибо, Амари. Звучит заманчиво.
— Амари поможет нам сесть на верблюда, — сказал Картер.
Амари заставил животное сесть, а потом сказал:
— Самое сложное — забраться на него. После этого все пойдет как по маслу. — Он помог нам усесться на верблюда. — Картер — настоящий профессионал. Вы в надежных руках.
Я прошептала за спиной у Картера:
— Кажется, ты профессионал во всем.
Он обернулся.
— Только не в том, чтобы получить единственное, чего мне действительно хочется. — Он подмигнул мне. — Я шучу, моя красавица.
— Нет, не шутишь.
— Ты права. Я не шучу.
Картер нежно коснулся губами моих губ, но этот поцелуй был прерван, когда верблюд тронулся с места.
— Полагаю, мы тронулись! А как управлять верблюдом?
— Честно говоря, понятия не имею. Верблюды не реагируют, когда пытаешься управлять ими. Когда я катался на них, они просто брели по своей воле. Главное — не делать резких движений, чтобы не пугать их.
Моргнув несколько раз, чтобы избавиться от песка, который пустынный ветер швырял нам в лицо, я прижалась к Картеру, приложив щеку к его спине. Как и всегда, с ним я чувствовала себя в безопасности.
Какое-то время мы ехали молча, пока я наконец не заговорила:
— Мне жаль, что так вышло прошлой ночью. С моей стороны было непростительной глупостью так вести себя, если у меня не было намерения идти до конца.
— Не беспокойся об этом. Хотя я надеюсь, ты понимаешь, как мне было нелегко.
— Да.
— Когда я наконец возьму тебя, пути назад не будет. Поэтому ты должна быть полностью готова к этому.
— Я знаю, что ты не привык, чтобы женщины раздумывали, прежде чем раздвинуть ноги для тебя.
— Помнишь, я говорил тебе, что люблю вызовы?
— Помню.
— Я готов к вызову, Дерзкая. Не беспокойся. Я буду ждать столько, сколько тебе понадобится.
— Могу я кое-что спросить у тебя?
— Валяй. Все что угодно. Ты сама знаешь это.
— Все эти женщины… и твое нежелание раскрывать душу кому-либо… и даже твоя работа, которая позволяет тебе надолго не задерживаться в одном месте… все это из-за Люси?
Молчание.
Господи, я такая идиотка. Опять.
Спустя несколько минут я снова заговорила:
— Прости, Картер. Я не должна была спрашивать об этом. Похоже, последние двенадцать часов я упорно сую нос в те дела, которые меня не касаются. Сначала в ванной, а сейчас вот здесь. Я вышла за рамки дозволенного. Надеюсь, ты не расстроился.
Он ответил мне очень тихо:
— Я расстроен, но это не имеет никакого отношения к тебе.
Картер направлял верблюда, который стал спускаться вниз с небольшого холма. На мили вокруг не было ничего, кроме песка. И нас. Небольшие строения, встречавшиеся на окраине города, уже пропали из виду.
— Нам необязательно говорить об этом.
— В этом все и дело. Я никогда не говорил о Люси. Ни с кем. Мои родители несколько раз пытались заговорить о ней, но быстро поняли, что это ни к чему не приведет, и в конце концов сдались. Как ужасно это ни звучит, но я просто продолжал жить так, словно ничего не случилось. Уже много лет я не думал об этом. Но в последние сорок восемь часов я думал о своей жизни больше, чем за прошедшие пятнадцать лет. Я и не осознавал, насколько я все еще держусь за свои воспоминания.