Нико бросил взгляд на Алекоса, все еще стоявшего у ограждения, и покачал головой.
– Нет.
Иоланта решила не давить на него, она понимала: он боится снова быть отвергнутым. Да, Алекос вез их на свой частный остров, но что, если через несколько дней он от них устанет? Что, если ему надоест терпеть странности Нико, а она покажется ему скучной?
Иоланта улыбнулась Нико и оставила его в покое.
Должно быть, Иоланта задремала незаметно для себя, потому что следующее, что она увидела, приоткрыв глаза, – это Алекос, который стоял перед ней, загораживая солнце. Его рука лежала у нее на плече.
– Так ты обгоришь.
Иоланта изумленно смотрела на него. Сейчас, когда солнце светило ему в спину, Алекос казался особенно высоким и сексуальным. Она тряхнула головой, стараясь прояснить мысли.
– Я же под навесом.
– Солнце передвинулось. – Алекос поднял голову.
– Я намазалась кремом от загара, – возразила Иоланта.
– Через несколько минут будет готов ланч, – сказал Алекос, усаживаясь на скамью рядом с ней. Его нога коснулась Иоланты, и от этого случайного прикосновения она пришла в безумное возбуждение и замерла, не зная, отодвинуться или сделать вид, что она ничего не заметила.
– Сколько нам осталось плыть до острова?
– Примерно час. – Алекос с улыбкой бросил взгляд на сына. – Все еще бродишь по Интернету, Нико?
– Угу. – Нико кивнул, не глядя на Алекоса, и Иоланта поняла, что он не хочет рассказывать ему про свои приложения, боится, что столкнется с пренебрежением. Отчужденность Лукаса глубоко ранила ее ребенка.
Вскоре был накрыт стол и они приступили к ланчу.
– Это просто потрясающе, – прошептала Иоланта, глядя на блюда, наполненные салатами из свежих овощей, соусники и поднос с жареным мясом.
Алекос придвинул ей стул и откупорил бутылку игристого вина. Иоланта неуверенно засмеялась, когда он наполнил ее бокал.
– Сейчас середина дня…
– Будем праздновать.
Алекос пристально посмотрел на нее, и в глубине его глаз она увидела страсть и ожидание.
– Почему бы и нет, – пробормотала она, беря у него бокал.
Алекос сел напротив нее и положил всем еды, спросив у Нико, что он предпочитает, а потом завел легкую беседу. Иоланта, краем глаза наблюдавшая за сыном, заметила, как напряжение, которое сковывало мальчика, постепенно отступает.
Когда они покончили с едой, Нико уселся под навесом на корме лицом к морю и стал смотреть, как бурлит и пенится вода позади яхты.
Иоланта посмотрела на него с осторожным удовольствием.
– Тебе удалось оторвать его от компьютера, – сказала она Алекосу.
– Это скорее заслуга окружающей обстановки, чем моя, – ответил он и, снова наполнив бокалы, вернулся на свое место.
Она уже слегка разомлела от вина. После почти постоянного стресса, который она испытывала в последние месяцы – а если быть честной, то в последние годы, – она чувствовала себя просто прекрасно. Все было невероятно: лазурное небо, яркое солнце, а вокруг – сверкающее море.
– Просто благословение господне, – сказала она, отпив вина. – Я научилась не принимать подобное как должное.
Алекос окинул ее задумчивым взглядом.
– Что ты имеешь в виду, Иоланта?
От того, как он произнес ее имя, слегка растягивая слоги, Иоланту охватила дрожь возбуждения. Взгляд Иоланты упал на его пальцы, гладившие ножку бокала, и ей вспомнилось, как они ласкали ее тело, прикасаясь к самым тайным местам. Она быстро отвела глаза.
– Думаю, это называется взрослением, – сказала она с кривой усмешкой. – И происходит со всеми.
– Возможно, – допустил Алекос. – Вот только некоторым людям приходится взрослеть раньше, чем другим.
– Например, тебе?
– Да, мне пришлось рано повзрослеть, – кивнул он.
– Расскажи, – попросила Иоланта. – С учетом нашей… ситуации, нам нужно узнать друг друга лучше.
Он бросил взгляд в сторону Нико, смотревшего на воду, и нехотя согласился.
– Что ты хочешь знать?
– Ты говорил, что потерял обоих родителей в раннем детстве.
– Отец ушел, когда мне было четыре года.
– Ты хочешь сказать, он вас бросил?
– Да, именно это. – Он пожал плечами. – Многие мужчины увиливают от своих семейных обязанностей. Я не хотел бы стать одним из них.
Иоланту пронзило чувство вины.
– Да, так ты и говорил…
– Когда?
– В ту ночь. – И вмиг воспоминание о той ночи буквально наэлектризовало воздух.
– Да, я действительно так говорил, – подтвердил Алекос. – И думал.
– Прости, – тихо сказала Иоланта. – Я ничего не знала о твоем прошлом…
– Естественно, я ведь ничего тебе не рассказывал. И по правде сказать… – Алекос помрачнел и снова уставился на свой бокал. – Я обошелся с тобой немилосердно. В ту ночь и потом.
Иоланта никак не ожидала, что Алекос, такой холодный, такой самоуверенный и непреклонный, признает это.
– Поверить не могу, неужели ты приносишь мне извинение?
В ответ он улыбнулся ей чувственной улыбкой, от которой ее сердце подскочило к самому горлу.
– Вроде того.
– Тогда я его принимаю. Спасибо. Я тоже обошлась с тобой немилосердно, скрыв свою беременность. Прости.
– Извинение принято.
Неужели это так просто? Произнести слова извинения, подвести черту под прошлым и начать заново? Иоланта не смотрела на Алекоса, опасаясь выдать терзавший ее голод.
– Ты сказал, что лишился матери вскоре после того?
– Моя мать делала все возможное, но она не могла справиться со всеми нами.
– Со всеми?
– Нас было четверо детей. Мне исполнилось шесть, когда нас разлучили, отправив к дальним родственникам или в приемные семьи.
Иоланта не могла сдержать возмущения.
– Неужели вас не могли оставить вместе?
– Ни у кого из них не хватило бы денег, чтобы содержать всех четверых.
– Но это ужасно! – Иоланта медленно покачала головой. – И куда отправили тебя?
– В приемную семью неплохих людей, они одевали и кормили меня. Следили, чтобы я ходил в школу.
Но не любили, как заключила Иоланта.
– А твои братья и сестры?
– Мы давно потеряли друг с другом связь. Сначала социальные работники пытались помочь нам сохранить ее, но для детей это сложно. Мне едва исполнилось десять лет, когда моя мать умерла, и мы окончательно потеряли друг друга. – Он вздохнул, покрутив в руке бокал. – Мою сестру удочерили, у брата возникли проблемы с законом. И кроме того… – Алекос пожал плечами и замолчал.
– Хочешь сказать, ты не знаешь, что с ними случилось? И никогда не пытался это выяснить?
– Нет. – Голос Алекоса звучал жестко. – Никогда, подозревал, что они не жаждут, чтобы их нашли. В любом случае они меня тоже не искали.
– Но это так грустно. Мне очень жаль.
– Теперь это в прошлом.
Иоланта решила сменить тему.
– Когда же мы наконец доплывем до твоего острова?
– Мы уже почти доплыли. – Алекос резко встал, и у нее возникло ощущение, что их разговор вызвал у него такое же чувство неловкости, как у нее. – Пойдем. – Он протянул руку, и Иоланта с радостью оперлась на нее.
Отведя ее на корму, где сидел Нико, Алекос спросил:
– Видите то зеленое пятно на горизонте?
Иоланта, прищурив глаза, вгляделась в даль.
– Да… это и есть твой остров? Он кажется довольно большим.
– Несколько квадратных миль.
– О-о!
Она с восхищением смотрела, как полоска зелени становится все ближе и ближе, и вскоре они с Нико смогли разглядеть скалистые выступы, стволы оливковых деревьев и белую полоску песчаного пляжа. Выше на берегу расположилась вилла, сложенная из белого камня.
Теперь, когда им предстояло сойти с яхты, Нико занервничал. Иоланта слегка коснулась плеча сына, стараясь ободрить, но Нико стряхнул ее руку и ссутулился, сунув руки в карманы своих шорт.
Алекос заметил перемену в поведении сына и поспешил на помощь.
– Почему бы тебе с твоей мамой не пойти осмотреть виллу? – предложил он. – Вы можете выбрать любые спальни, которые вам понравятся.
Иоланта бросила на него благодарный взгляд. Сойдя с яхты, она стала подниматься по ступенькам, вырубленным в скале. Нико шел за ней, настороженно озираясь вокруг широко раскрытыми глазами.
На пороге виллы их ждала экономка. Судя по всему, Алекос обо всем ее предупредил, потому что она поздоровалась и, пригласив их войти, куда-то исчезла. Фойе оказалось просторным и прохладным. Окна на потолке пропускали внутрь яркий солнечный свет, на второй этаж вела красивая двойная лестница.
– С чего начнем осмотр? – спросила Иоланта сына.
Нико кивнул в сторону лестницы, и она со смешанным чувством восторга и трепета перед новым приключением стала подниматься по ступенькам.
Глава 10
Солнце как раз начало скрываться за горизонтом, когда Алекос вышел на балкон хозяйской спальни и тяжело вздохнул.
Прошло уже несколько часов с тех пор, как он оставил Иоланту с Нико одних, почувствовав, что им нужно время, чтобы освоиться. Час назад, стоя на корме яхты, Алекос увидел, как они вышли из дома и отправились осматривать бассейн и сад. До него доносился гортанный смех Иоланты, который он не забыл за эти десять лет и который по-прежнему возбуждал его.
Весь день он чувствовал себя, как будто сдавал трудный экзамен. Наблюдая за Иолантой, он видел, как она постепенно расслабляется, как засветились ее глаза.
Он велел подать ужин на террасу, после того как Нико уйдет спать. И вот теперь Алекос чувствовал, что не может дождаться, когда останется наедине с Иолантой. Алекоса угнетало, что он остался один. В то время как его сын и будущая жена проводили время без него, потому что он не входил в их ближний круг. Потому что они еще не стали семьей.
За этим они и приехали сюда, напомнил себе Алекос. Он просто должен потерпеть. Он знал, что такое лишиться семьи. Это чувство не оставляло его все детство.
Приемные родители заботились о нем, но он никогда не забывал о том, что они ему неродные. Ему не устраивали праздников в день рождения, никогда не говорили перед сном ласковых слов, не обнимали его. И он поклялся уйти от них, как только сможет. А когда он это сделал, то знал, что они испытали облегчение.