Джулия не отвечала ни на встревоженные электронные письма Пола, ни на такие же встревоженные его эсэмэски. В среду, на пятый день после слушаний, он подошел к ее дому и принялся звонить в домофон.
Джулия не ответила.
Ее молчание не обескуражило Пола. Он остался ждать на крыльце и, когда кто-то из жильцов вышел из дома, тут же вошел, поднялся по лестнице и стал стучать в дверь ее квартиры. Он стучал несколько раз, пока робкий голос за дверью не спросил:
— Кто там?
— Это Пол. — Он услышал странный звук, словно Джулия стукнулась лбом о дверь. — Ты не отвечаешь ни на звонки, ни на эсэмэски. Вот я и зашел тебя проведать. — Он помолчал. — Я прихватил почту из твоего ящика.
— Пол… я не знаю, что тебе сказать.
— А тебе не надо ничего говорить. Позволь мне убедиться, что с тобой все в порядке, и я уйду.
Дверь заскрипела и слегка открылась.
Джулия была похожа на девочку: бледное лицо, черные волосы, кое-как стянутые в конский хвост. Темные круги под воспаленными, утратившими живость глазами. Казалось, после слушаний ее одолела бессонница.
— Можно мне войти?
Джулия открыла дверь пошире, и Пол вошел. Его сразу же поразил жуткий беспорядок. Куда ни глянь — повсюду тарелки, кровать не застелена, а столик доверху загружен бумагами и книгами. Ноутбук был включен. Похоже, его визит прервал ее работу.
— Если ты пришел сказать, какая же я дура, вряд ли я готова сейчас это выслушивать. — Джулия пыталась говорить дерзко, вызывающе.
— Ты лгала мне, и, когда я это понял, мне стало очень грустно. — Пол переложил почту в другую руку и почесал свои короткие бакенбарды. — Но я пришел не затем, чтобы добавить тебе неприятностей. — Его лицо смягчилось. — Мне не нравится видеть тебя страдающей.
Джулия опустила глаза, поглядела на свои сиреневые шерстяные носки и пошевелила пальцами ног.
— Прости меня за эту ложь.
Пол откашлялся:
— Я тут принес твою почту. Вынул из твоего ящика, и еще есть кое-что из кафедрального.
Джулия с беспокойством посмотрела на него. Пол протянул руку, желая ее успокоить.
— Всего лишь пара рекламных листовок и какой-то учебник.
— Кому это понадобилось посылать мне учебник? Я же не преподаю.
— У компаний, выпускающих учебники, есть обыкновение снабжать ими профессоров. Для рекламы. Но иногда они осчастливливают и аспирантов. Я вот тоже получил книжицу о политике в эпоху Возрождения. Куда мне все это положить?
— На стол. Спасибо.
Пол послушно выложил принесенное на столик. Тем временем Джулия собрала тарелки и чашки и аккуратно составила их на микроволновку.
— А что за учебник? — спросила она, оборачиваясь через плечо. — Надеюсь, не по Данте?
— Нет. Называется так: «Брак в Средние века. Любовь, секс и святыни», — вслух прочитал Пол.
Джулия пожала плечами. Название учебника не вызывало у нее интереса.
— У тебя усталый вид, — сказал Пол, глядя на нее с прежней симпатией.
— Профессор Пиктон просила очень многое изменить в моей диссертации. Вот и работаю почти круглые сутки.
— Тебе надо подышать свежим воздухом. Позволишь пригласить тебя на ланч? Я угощаю.
— У меня очень много работы.
Пол провел по губам тыльной стороной ладони:
— Тебе нужно хотя бы на время выбираться отсюда. Это место действует угнетающе. Оно похоже на дом мисс Хэвишем.
— И это заставляет тебя чувствовать себя Пипом?
— Нет, — покачал головой Пол, — это делает меня назойливым малым, вмешивающимся в чужую жизнь.
— Такие рассуждения очень похожи на Пипа.
— Тебе что, завтра сдавать?
— Нет. Профессор Пиктон дала мне еще неделю. Она знала, что я не сумею представить диссертацию к первому апреля из-за… из-за всего. — Джулию передернуло.
— Это всего лишь ланч. Мы на метро съездим в район Квин-стрит и вернемся. Ты даже не заметишь.
Темные встревоженные глаза Джулии смотрели на него.
— Почему ты так добр ко мне?
— Потому что я из Вермонта. У нас привычка к дружелюбию, — улыбнулся Пол. — А еще потому, что тебе сейчас нужна дружеская поддержка. — (Джулия благодарно улыбнулась.) — Я не переставал заботиться о тебе, — признался Пол, и его взгляд неожиданно стал мягким.
Джулия сделала вид, что не услышала его признания.
— Я быстро переоденусь.
Они оба посмотрели на ее фланелевую пижаму.
— Какие симпатичные утята, — усмехнулся Пол.
Смущенная своим видом, Джулия торопливо открыла шкаф в поисках чистой одежды. Последний раз она стирала неделю назад, так что выбор у нее был невелик, но она все же нашла более или менее подходящую одежду для неформального ланча.
Пока Джулия находилась в ванной, Пол решил хотя бы немного прибраться в ее квартире. Естественно, он ни в коем случае не притронулся к материалам ее диссертации. Он застелил кровать и собрал вещи, разбросанные по полу. Закончив это, он поставил принесенный учебник на полку, уселся на складной стул и стал просматривать ее почту. Он быстро собрал все рекламные листовки и буклеты, отправив их в мусорную корзину, после чего сложил аккуратной стопкой квитанции счетов. Никаких писем личного характера Пол не обнаружил.
— Слава богу, — пробормотал он.
Одевшись, Джулия с помощью косметики убрала круги под глазами и слегка нарумянила бледные щеки. Довольная тем, что видом своим она теперь не напоминает молодую мисс Хэвишем, Джулия подошла к столику.
— Ты готова? — улыбаясь, спросил Пол.
— Да, — ответила Джулия, обнимая себя за плечи. — Думаю, ты хотел мне что-то сказать. Говори сейчас.
Пол нахмурился, махнув в сторону двери:
— Поговорить можно и за ланчем.
— Он оставил меня! — вдруг вырвалось у Джулии, и ее лицо сразу приобрело прежнее болезненное выражение.
— Так это же хорошо. Или ты так не считаешь?
— Не считаю.
— Черт побери, Джулия, этот парень соблазнил тебя, поигрался с тобой, а потом бросил! Тебе что, мало горестей?
— Это было совсем не так! — возразила Джулия, вскидывая голову.
Пола впечатлил этот внезапный всплеск ее гнева. Но уж пусть лучше гневается, чем сидит в печали.
— Надень шапку, — посоветовал он. — На улице холодно.
Через несколько минут они уже шли в направлении станции метро «Спадина».
— Ты видел его? — спросила Джулия.
— Кого?
— Ты знаешь кого. Не заставляй меня произносить его имя.
Пол шумно выдохнул:
— А не проще ли тебе забыть о нем?
— Прошу тебя, ответь мне на вопрос.
Полу невыносимо было видеть страдальческую гримасу, исказившую миловидное лицо Джулии. Он мягко остановил ее:
— Я столкнулся с ним через несколько часов после слушаний. Он как раз выходил из кабинета профессора Мартина. С тех пор я пребываю в растерянности. Если Эмерсон откажется быть моим руководителем, мне крышка.
— Ты знаешь, где он сейчас?
— Надеюсь, что в аду, — с энтузиазмом ответил Пол. — Мартин разослал по всей кафедре циркулярное электронное письмо с сообщением, что Эмерсон до конца семестра будет находиться в отпуске. Наверное, ты тоже получила сообщение Мартина.
Джулия покачала головой.
Пол пристально посмотрел на нее:
— Я так понимаю, он уехал, не простившись с тобой.
— Я отправила ему несколько сообщений. Вчера он наконец ответил мне по электронной почте.
— И что же он написал?
— Потребовал прекратить всякие контакты с ним и заявил, что все кончено. Он даже не назвал меня по имени. В письме всего две строчки. Он посылал со своего университетского адреса и подписался так: «С наилучшими пожеланиями, профессор Габриель О. Эмерсон».
— Придурок.
Джулия вздрогнула, но возражать не стала.
— А после слушаний он сказал мне, что я не чуяла своей беды.
— Каков? Надменный трахатель!
— Что?
— Сначала он топчет твое сердце, а потом у него еще хватает наглости цитировать строки из «Гамлета»? Невероятно. Да еще и с ошибкой процитировал, мерзавец.
Джулия удивленно заморгала:
— Я не узнала шекспировскую строчку. Подумала, это его собственные слова.
— Шекспир был таким же надменным трахателем. Наверное, потому ты и не уловила разницы. Эти слова произносит Гертруда, рассказывая о смерти Офелии. Слушай:
И травы и она сама упали
В рыдающий поток. Ее одежды,
Раскинувшись, несли ее, как нимфу;
Она меж тем обрывки песен пела,
Как если бы не чуяла беды
Или была созданием, рожденным
В стихии вод; так длиться не могло,
И одеянья, тяжело упившись,
Несчастную от звуков увлекли
В трясину смерти.[22]
Лицо Джулии побледнело.
— Зачем ему понадобилось говорить мне это?
— Ты ничуть не похожа на Офелию, — заверил ее Пол и повторил свои любимые ругательства, адресовав их профессору Эмерсону. — Может, Эмерсон опасался, что ты что-нибудь сделаешь с собой?
В его мозг хлынули шекспировские строчки, добросовестно заученные в университете, и вызвали волнение в душе этого спокойного, уравновешенного парня.
Таково благодатное свойство гуманитарного образования.
— Даже и не знаю, о чем он думал, — сказала Джулия, симулируя удивление. — Он что-то промямлил насчет того, будто бы я пыталась совершить научное самоубийство.
Похоже, это успокоило Пола. Правда, косвенно.
— Должен сообщить тебе еще кое-что. Я говорил с Кристой.
Джулия закусила внутреннюю поверхность щеки и лишь потом кивнула, показывая, что Пол может продолжать.
— Криста просто обрадовалась исчезновению Эмерсона. Она кое-что сказала и о тебе.
— Она всегда меня ненавидела, — заметила Джулия.
— Не знаю, что еще она может затевать, но буду приглядывать за тобой.
Джулия вперилась в пространство.
— Криста не сможет мне повредить. Я уже и так потеряла самое дорогое.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Пол и Джулия сидели напротив друг друга за столиком модного кафе, оформленного в стиле ретро. Прежде чем сделать заказ, они немного поговорили о разных пустяках, потом Джулия задумалась о своем положении. Разговор сам собой смолк, и наступило тягостное молчание.