Моей возлюбленной.
Мое сердце, как и мое тело, — твои.
Моя душа — тоже.
Говорю тебе правду, Биатриче.
Я хочу быть твоим последним.
Жди меня.
Когда Джулия оправилась от шока, ей отчаянно захотелось поговорить с ним. Ее не волновало, что время близится к полуночи, а на Маунт-Обёрн-стрит темно. Она словно забыла, что «Пите кофе» закрылся несколько часов назад. Схватив ноутбук, она выбежала из квартиры. Пусть магазин и закрыт, но, если встать рядом, можно будет поймать вай-фай сигнал, и тогда она сможет послать Габриелю электронное письмо. Она пока не представляла, что ему напишет. Сейчас она могла лишь бежать.
Тишина вокруг была почти полной, если не считать смеха и возгласов небольшой студенческой компании, стоявшей неподалеку. Мелкий теплый летний дождь и туман ничуть им не мешали. Джулия сошла с тротуара и начала переходить улицу. Ее туфли без задников громко стучали по асфальту. Она не обращала внимания на дождевые капли, шлепавшиеся на ее футболку. Мелькнула молния, осветив восточный край неба. Загрохотал гром. Однако приближавшаяся гроза тоже не занимала Джулию.
Посреди дороги она остановилась, заметив темную фигуру, что притаилась возле старого дуба. Снова мелькнула молния, на мгновение осветив дерево и того, кто там стоял. Это был мужчина.
Он прятался за деревом. Темнота мешала увидеть его лицо. Подобная встреча не предвещала ничего хорошего. Джулия застыла на месте, вытягивая шею и пытаясь разглядеть незнакомца.
Словно в ответ на ее движения, тот вышел из-за дерева и медленно вошел в круг света ближайшего уличного фонаря. Небо разорвала новая вспышка молнии, и Джулии на мгновение показалось, что он похож на ангела.
Габриель.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Габриель увидел боль в ее глазах. Это было первое, что он заметил. Ему показалось, что Джулия выглядит старше, чем несколько месяцев назад. Но она стала еще красивее. Это он тоже увидел в первые же секунды.
Габриель стоял перед ней, потрясенный неожиданной встречей, и думал, до чего же он любит ее. Время страданий и терзаний осталось позади. Вот уже несколько дней он набирался смелости и сегодня осмелел достаточно, чтобы подойти к ее дому, нажать кнопку звонка и попросить его впустить. И когда он думал, что больше не может ждать ни минуты, Джулия вдруг сама выскочила из дома и, словно лань, побежала через улицу.
Он часто представлял себе их примирение. Иногда это было единственной мыслью, поддерживающей его. Но чем дольше Джулия стояла, застыв словно статуя, тем сильнее делалось отчаяние Габриеля. В его мозгу пронеслось множество вариантов возможного развития событий, и лишь некоторые имели счастливый конец.
«Только не прогоняй меня», — мысленно взмолился он.
Потом он тяжело провел по волосам, пытаясь пригладить мокрые от дождя пряди.
— Джулианна, — произнес он, не в силах скрыть дрожь в голосе.
Джулия смотрела на него так, словно увидела призрака.
Габриель хотел сказать, что он вовсе не призрак, но еще раньше он услышал шум приближающейся машины. Джулия продолжала стоять.
— Джулия, отойди! — громко закричал он. Оцепеневшая Джулия не отозвалась на его предупреждение. Машина пронеслась мимо, едва не задев ее. Габриель пошел к ней, энергично размахивая руками:
— Джулия, немедленно уйди с дороги!
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Джулия стояла с плотно закрытыми глазами. Она слышала шум и его голос, доносящийся словно издалека, но слов не различала. Капли дождя падали на ее открытые руки и ноги. Потом широкая мужская грудь прижалась к ее лицу, и мужское тело обернулось вокруг нее, как одеяло.
Джулия открыла глаза.
На нее смотрело красивое, но напряженное от волнения лицо Габриеля. В его глазах светилась надежда. Он осторожно протянул руку и коснулся ее щеки.
Некоторое время оба стояли молча.
— С тобой все нормально? — тихо спросил Габриель. Джулия смотрела на него и молчала. — Я не хотел тебя напугать. Я вернулся сразу же, как только смог.
Слова Габриеля пробились сквозь холодную туманную пелену, окружавшую Джулию. Она резко высвободилась из его рук.
— Что ты здесь делаешь?
— Я думал, это и так очевидно, — хмурясь, ответил Габриель.
— Но не мне.
Габриель досадливо выдохнул:
— Сегодня первое июля. Я вернулся сразу же, как это стало возможным.
— Что? — покачала головой Джулия, отступая назад.
— Я жалею, что не смог вернуться раньше, — примирительным тоном произнес Габриель.
Выражение лица Джулии было красноречивее ее слов: подозрительно сощуренные глаза, плотно сжатые рубиновые губы и решительно выпяченная челюсть.
— Как тебе известно, я ушел с кафедры. Следовательно, ты должна была знать, что я вернусь.
Джулия прижала к груди ноутбук.
— А почему я должна была думать об этом?
Глаза Габриеля широко распахнулись. На мгновение он растерялся, не зная, как дальше продолжать их разговор.
— Ты думала, я не вернусь? Даже если бы и остался на прежней работе?
— А что еще думать женщине, если ее любимый спешно покидает город, даже не позвонив ей? Или у нее должны оставаться сомнения после его безличного электронного письма, уведомляющего, что все кончено?
— Сарказм тебе не к лицу, — мрачнея, сказал Габриель.
— А тебе, профессор, не к лицу вранье, — парировала Джулия, и ее глаза вспыхнули.
Он шагнул к ней, потом остановился.
— Значит, возвращаемся к временам прошлогодней осени? Снова Джулианна и профессор?
— Если вспомнить слова, которые ты говорил членам комитета, мы так и остались на этой стадии. Ты — профессор. Я — аспирантка. Ты меня соблазнил, а потом бросил. Правда, мне на слушаниях не пересказывали слов, которые ты говорил в мое отсутствие. Так что я не знаю, говорил ли ты им, что тебе это доставляло удовольствие.
Габриель тихо выругался.
— Я отправлял тебе послания, а ты просто не пожелала им поверить.
— Какие послания? Телефонные звонки, которых я не дождалась? Письма, которые не получала? Впрочем, одно получила, где ты даже не назвал меня по имени. Зато в наш последний разговор ты окрестил меня Элоизой. С тех самых пор я больше не слышала ни одного твоего слова. — (Габриель молчал.) — А как насчет голосовых сообщений, которые я тебе отправляла одно за одним? Может, ты предпочитал удалять их, не слушая, как предпочел бросить меня, не объяснив причин? Знаешь ли ты, как унизительно это было? Человек, клявшийся мне в любви, даже уехал из города, только бы отделаться от меня!
Габриель прижал руку ко лбу, словно этот жест должен был помочь ему сосредоточиться.
— А что ты тогда скажешь о письме Абеляра к Элоизе и о фотографии сада? Я сам опускал учебник в твой почтовый ящик.
— Я не знала, что учебник от тебя. Я вообще заглянула в него менее получаса назад.
— Но ведь я просил тебя прочитать письмо Абеляра! Или ты забыла? — взвился Габриель, и на его лице отразился испуг.
Джулия еще крепче сжала свой ноутбук.
— Нет, ты сказал не так. Ты говорил, чтобы я прочла твое шестое письмо. Я это сделала. Там ты предлагал мне выбрать свитер потеплее из-за надвигающихся холодов. — Джулия метнула в него сердитый взгляд. — Ты оказался прав.
— Я назвал тебя Элоизой. Неужели ты не поняла столь очевидной вещи?
— Сокрушающе очевидной. Это-то я как раз поняла, — огрызнулась Джулия. — Элоизу ее наставник соблазнил, а потом бросил. Так что смысл твоего послания был предельно ясен!
— Но учебник… — начал было Габриель и умолк, разглядывая ее глаза. — Фотография.
— Я нашла ее только сегодня, когда распаковывала книги. — Черты ее лица несколько смягчились. — А до этого я воспринимала твои слова как признание, что ты от меня устал.
— Прости меня, — пробормотал Габриель. Его речь потеряла обычную стройность и логичность, но эти неуклюжие слова шли от сердца. — Я… Джулианна, мне нужно об…
— Тогда идем в дом, — перебила его Джулия, глядя на окна своей квартиры.
Он было собрался взять ее за руку, но понял, что этого делать не следует, и рука сама собой опустилась.
Они шли по лестнице, сопровождаемые вспышками молний и громовыми раскатами, а когда переступили порог ее квартиры, свет мигнул и погас.
— Интересно, это только в моем доме свет вырубился или по всей улице? — спросила Джулия, рассуждая вслух.
Она подняла жалюзи и увидела, что на Маунт-Обёрн-стрит темным-темно.
— Можем отправиться туда, где есть электричество. — Голос Габриеля прозвучал где-то возле ее локтя, и Джулия даже отпрыгнула от неожиданности. — Прости, — сказал он, осторожно беря ее за руку.
— Нет уж, я лучше останусь здесь.
Габриель подавил сильное желание вытащить ее из темной квартиры, вовремя вспомнив: он уже не в том положении, чтобы на чем-то настаивать.
— У тебя есть фонарик или свечи? — спросил он, оглядываясь по сторонам.
— Есть и то и другое.
Джулия нашла фонарик и подала Габриелю полотенце, а сама вместе с фонариком удалилась в ванную, чтобы переодеться в сухое. К тому времени, когда она вернулась, он сидел на футоне. В комнате горело с полдюжины свечей в жестяных баночках, искусно расставленных по разным местам.
Она смотрела на тени, колышущиеся за спиной Габриеля, — гротескные, парящие над ним, словно он был пленником Дантова Ада. В этом призрачном свете Джулии показалось, что морщины на его лбу стали глубже, а глаза — больше. Щеки и подбородок покрывала заметная щетина. Похоже, профессор Эмерсон последний раз брился вчера. Он расправил мокрые волосы, но одна прядь упрямо лезла на лоб.
Джулия успела забыть, насколько он привлекателен. Как одним взглядом, одним словом он мог заставить бурлить ее кровь. Он был столь же опасен, сколь и красив.
Габриель потянулся, чтобы усадить Джулию рядом с собой, но она пристроилась в противоположном углу.
— Я тут разыскал бутылку вина и штопор. Надеюсь, ты не станешь возражать.