***
Я нашла Самаэля на улице. Он был одет в костюм насыщенно-угольного цвета с отличным кроем. Было слишком холодно, чтобы выходить без плаща, но он его всё равно не взял, лишь захватил какую-то сумку через плечо. Без капюшона я видела всё его поразительно красивое лицо, и высокие скулы подчёркивались лучами садящегося солнца. Румяные отсветы сверкали в его бледных глазах, и его волосы как будто золотились.
Я покрепче закуталась в плащ.
— Пешком пойдём?
— Мы перелетим через реку. Можно приземлиться на берегу реки, а потом пройти через туннель. Я взял маски.
— Какие?
— Для меня лев. Для тебя барсук.
Я нахмурилась.
— А ничего повеличественнее барсука не нашлось?
— Разновидность животного на самом деле не важна, не так ли? — сказал Самаэль. — Перед нами стоит миссия остановить вражескую армию. Смотри на картину в целом.
— И тем не менее, ты не выбрал барсука себе, так?
— Я был сотворён тысячелетия назад из первобытных облаков звёздной пыли как небесный бич зла. Я не буду барсуком.
— Ладно.
— Есть и третий вариант, если хочешь. Там есть ёж, — Самаэль наклонился и подхватил меня на руки. Я держалась за него, наслаждаясь ощущением его сильного тела так близко ко мне. Его пальцы обхватывали мои рёбра и бёдра.
Его величественные крылья расправились за спиной, и золото сверкнуло в лунном свете. Дух захватывает. Когда его крылья захлопали по воздуху, мы поднялись в тёмные небеса.
— А зачем три маски? — спросила я.
— Соуриал присоединится к нам.
— О, хорошо. Я начинала скучать по нему.
— Ты скучала по нему? — уголок его губ дёрнулся. — Он не питает к тебе нежных чувств, поскольку ты едва не убила его.
— Так вот почему он не приходил увидеться со мной.
— Почему ты скучаешь по нему? — его голос окрасился раздражением.
— Мне было одиноко в комнате, где ты меня запер.
Самаэль сощурился.
— И ты думаешь о нём, когда тебе одиноко?
— Я подумала о нём раз или два. В основном я думаю о призраке твоей покойной жены, который пытается меня убить. Не то чтобы ты мне верил, так что я даже не знаю, зачем пытаюсь.
Он притих, размышляя. Чернильно-чёрные ресницы, контрастировавшие со светлыми глазами, поистине завораживали.
— У моей покойной жены не было души, — тихо сказал Самаэль. — Ни души, ни духа, ни призрака.
В моём горле встал ком.
— Как ты можешь быть так уверен, что у неё не было души?
— Это всегда было известно среди ангелов. Когда видишь демона, под поверхностью ничего нет, лишь пустота в глазах. Демон не может испытывать настоящую любовь или даже ненависть. Временами они притворяются, будто испытывают эмоции — будто они любят, плачут или боятся. Но демоны живут в онемевшем состоянии, — его голос казался отрешённым, доносившимся из тьмы. — Внутри они пустые.
Или он ошибается, или я не демон. Видит Господь, эмоции у меня были.
Его светлые глаза пронизывали меня.
— Почему ты так заинтересовалась демонами?
— Если мы собираемся сразиться с демонами, может, нам стоит их понять.
Самаэль нахмурился.
— Тебе не нужно их понимать. Только убивать. Я видел достаточно, чтобы знать — если ты хоть на мгновение ослабишь бдительность, если совершишь ошибку и доверишься одному из них хоть на секунду, они тебя уничтожат. Они всегда оставляют за собой след крови и разрушения. Если у них есть душа, она невообразимо извращена. Я знаю, что они не испытывают чувств как мы. У них нет эмоций. У них нет сопереживания. Демоница может смотреть, как её ребёнок умирает перед ней, и ничего не почувствовать. Под этой онемелостью они жаждут чувствовать. Вот что заставляет их творить безумства.
В моём нутре взбунтовалась тошнота.
— Неспособность чувствовать не означает отсутствие души.
Его взгляд медленно скользнул ко мне.
— Есть причина, по которой ты спрашиваешь об этом, и это не просто любопытство.
Я отвела от него взгляд.
— Забудь. — «Смени тему, Лила». — Мне можно будет пригласить людей на нашу фальшивую свадьбу?
— Твою сестру Элис? Твоего друга Финна? Или ты хочешь позвать ещё кого-нибудь из Свободного Народа?
— Ты реально на взводе. Интересно, почему же. Может, дело в неудовлетворённости?
Я услышала, как в его горле зародилось низкое рычание.
Пока мы летели, я смотрела на город внизу, подмечая головокружительный вид на здания — некоторые из тёмного камня, некоторые бело-костяного цвета с изящными сводами и пиками. Мы скользили над византийскими улицами и старыми руинами, заросшими лианами и цветами. Сложно было не поражаться этому месту, его загадочности и чудесам. Город был мрачным и в то же время душераздирающе прекрасным.
Может, я любила его потому, что родилась из его почвы. Мне хотелось, чтобы Самаэль увидел его таким, каким его вижу я.
— Ты знал, что тысячи лет назад королева сожгла этот город дотла? — спросила я. — Говорят, она была колдуньей. Потому что тогда мужчины не позволяли женщинам править, так что они сделали немыслимые вещи с королевой и её дочерьми. В ответ она перерезала их всех и сожгла всё это место. И теперь раз в год, 1 мая, мы коронуем королеву в центре города. Кто-нибудь сплетает венок-корону из фиолетовых цветков под названием «анютины глазки». И она получает меч, чтобы символично зарубить любого, кто хочет забрать её корону.
— Очаровательно. У тебя сердце вырваться готово, между прочим, — его низкий бархатистый голос вызывал у меня желание прильнуть к нему поближе. — Это происходит каждый раз, когда я лечу с тобой. Ты боишься высоты?
Нет. Когда я находилась рядом с ним, моё сердце бешено стучало совсем по другой причине.
— Не особенно. Но разве не ты мне сказал бояться твоей стороны жнеца?
— Я бы тебя не убил. Я могу убить всех остальных. Но ты можешь стать исключением.
Вот теперь моё сердце забилось ещё чаще.
— Почему?
Самаэль посмотрел мне в глаза, испепеляя взглядом.
— Может, мне нравятся твои странные лопочущие истории о Доврене… и то, как ты заставляешь этот отвратительный город оживать.
— Почему ты подставился под стрелу ради меня?
— Ты смертная. Ты легко ломаешься. Я всё просчитал.
Вот только смертные дети не выползают из почвы, а смертные женщины не призывают из земли смертоносные ветки.
Но смертная, да. Пока что остановимся на этом.
Пока мы не захватили в плен Финна или Элис, а там мне придётся придумывать, что, чёрт возьми, сделать дальше, чтобы меня не раскрыли.
Мы начали опускаться ниже к городу.
— Лила, — пробормотал Самаэль. — Я снова слышу, как колотится твоё сердце.
На сей раз тут действительно примешивался страх.
Глава 22Лила
Мы опустились к реке, и я мельком заметила Соуриала. Он стоял в тени на лестничной площадке на полпути к стене насыпи. Он прислонялся к двери, погрузившись в раздумья. Его лицо скрывалось тенями, руки были скрещены на груди, и я не могла сказать, что он в восторге от встречи со мной.
Когда мы опустились на верх лестницы, он сердито посмотрел на меня, и его глаза сверкнули в темноте.
— Милая Лила. Я считал тебя очаровательной, пока ты не стала причиной, по которой моя плоть отделилась от костей.
Я тяжело сглотнула.
— Прости. Рада, что ты оправился, — я глянула на тёмную реку, затем кивком указала на дверь — наш путь в подземный проход. — Давай найдём людей, которые помогли мне принять это неудачное решение, да?
— Сначала маскировка, — сказал Самаэль, снова достав маски.
Я надела маску барсука.
Когда они также надели свою маскировку, я рывком открыла дверь в подземный туннель, войдя внутрь и слыша, что ангелы следуют за мной. После того, как дверь за нами закрылась, я еле видела что-либо в темноте. Только факел вдалеке освещал туннель. Здесь пахло речным илом, воздух казался тяжёлым и влажным. В моём нутре трепетала нервозность… два моих мира вот-вот снова столкнутся. Моя прежняя смертная жизнь и новая жизнь среди ангелов. А когда два моих мира сталкивались, обычно происходили плохие вещи. Я тяжело сглотнула.
Пока мы шли, наши шаги отражались эхом от древних каменных стен.
— Полагаю, это было не худшим опытом, — сказал Соуриал позади меня. — Будучи бессмертным, я страдаю от скуки. Одно столетие так похоже на другое. Траханье, драки, вторжение в новые земли. Я никогда прежде не оказывался в эпицентре взрыва бомбы.
— Рада услужить, — прошептала я.
Я сделала глубокий вдох, успокаивая нервы, и обернулась, посмотрев в туннель. Ничего, только тьма; пока что никаких людей. Вдалеке я слышала бой барабанов и приглушённые голоса, доносившиеся сквозь камни. По мере того, как мы приближались к шуму вечеринки, тревожная мысль продолжала глодать мой череп, пытаясь выбраться наружу. Что случится, как только мы схватим Элис? Позволю ли я ангелам пытать её ради информации? Она предала меня, но она же моя сестра.
Я страшилась того, что вот-вот случится. Особенно Элис… я не была уверена, что готова встретиться с ней лицом к лицу. Посмотреть ей в глаза.
Я закрыла глаза, пытаясь прогнать тревожные мысли из головы. Но было и другое беспокойство — то, что касалось моего секрета. Если Элис в курсе, Финн тоже мог узнать.
Я прикусила губу, стараясь придумать, как именно я всё объясню, если Финн или Элис скажут им, что я демон. Я прочистила горло.
— Я хочу, чтобы вы оба знали, — начала я тихим шёпотом, — что Финн и Элис могут показаться безвредными. Вы можете подумать, что он слабый, что его легко сломать. Но клянусь, он мастер манипуляции. Он пытался настроить меня против вас. И они попробуют настроить вас против меня. Вы должны не допустить этого.
Закладывала ли я фундамент для своего оправдания? Да. Но так уж получилось, что мои слова также были чистой правдой. Он действительно был мастером манипуляции. И если один из них начнёт говорить… если они расскажут ангелам…
Я не могла позволить, чтобы это случилось. Как только мы получим информацию, необходимую Самаэлю для борьбы со Свободным Народом, мне нужно заткнуть его, пока он не распустит язык.