Мои брови взлетели вверх. Она всегда завидовала мне. Вероятно, теперь она увидела шанс подняться в глазах людей за мой счет. Неверный ход, глупышка.
– Если ты не хочешь, чтобы твой отец провел остаток жизни, вытирая грязь с контейнеров, то тебе лучше следить за языком, Крессида. Может, однажды тебе хватит смелости стать хозяйкой собственной жизни и не позволять другим людям управлять тобой.
– Ты все равно шл…
Мэддокс вошел в коридор. Крессида побледнела и замолчала.
– Продолжай, – сказал он голосом, заставившим ее попятиться.
– Нам пора…
– Уже? – спросил Мэддокс. – Я думаю, ты хочешь высказать свое мнение обо мне.
Она помотала головой, затем на ее лице появилось облегчение.
– О, Амо, – промурлыкала она, когда в коридоре показался мой брат.
Тот не взглянул в ее сторону.
– Что происходит?
– Ничего, – выпалила Крессида. – Хочешь присоединиться ко мне на террасе? Мне необходимо проветриться.
– Девушки сообщили Марселле, что считают ее шлюхой, – сказал Мэддокс.
Я бросила на него взгляд, дабы заставить держать рот на замке. У Амо есть склонность чрезмерно опекать и творить глупости в режиме Младший-брат-но-веду-себя-как-старший.
Амо посмотрел на меня, ища подтверждения. Я слегка пожала плечами.
– Девочки имеют право на свое мнение, если в будущем они будут помалкивать, верно, Крессида?
Крессида нервно покосилась на Амо. Было ясно, насколько Амо зол, пусть он и учился годами скрывать эмоции.
– Как насчет того, чтобы поговорить на террасе? – спросил он у Крессиды.
Она неуверенно кивнула, явно не догадываясь, что влипла.
Прежде чем они ушли, я схватила Амо за руку.
– Она того не стоит. Не делай глупостей.
– Ты знаешь меня, – прошипел Амо.
– Точно.
Брат стряхнул мою руку.
– Я просто позабочусь о том, чтобы люди уважали нашу семью. – Вскоре он исчез.
Я вздохнула.
– Он наделает глупости.
– Он подросток, они и должны так поступать.
– Есть обычные глупости, а есть – в стиле Амо, и от последних не надо ждать ничего хорошего.
Мэддокс усмехнулся.
– Мне нравится, когда ты включаешь старшую сестру. – Он обнял меня за талию, и я напряглась.
Мэддокс сдвинул брови, начав отстраняться, но я остановила его.
– Послушай. Я просто удивлена. Близость на публике в новинку для меня, и нам лучше не переборщить перед родителями, пока я не проясню кое-что с отцом.
– Удачи. Твои родители до сих пор не вернулись в комнату.
Мое сердце на миг замерло. Мне нужно поговорить с папой. Я ненавидела, когда он злился на меня, но в конце концов ему придется позволить мне жить своей жизнью и самостоятельно принимать решения, даже если он считал их ошибочными.
Глава 15
Как мать я всегда желала лучшего для дочери и старалась изо всех сил ее защитить. Разумеется, Лука взял под контроль обеспечение безопасности Марселлы. И когда он рассказал мне о похищении, то мое сердце разбилось вдребезги. Наш мир неблагосклонен к женщинам. Но я надеялась, что мерзкие стороны нашей жизни никогда не коснутся Марселлы. Она должна оставаться в безопасности всегда, даже в браке.
Я давно заметила, что между ней и Джованни что-то явно не так, но надеялась, что они чудесным образом найдут то, что было у нас с Лукой. Наверное, я закрывала глаза на реальность, поскольку желала защитить Марселлу.
В браке с Джованни она была бы в безопасности, пусть и несчастной.
Теперь же, наблюдая, как дочь целует Мэддокса на глазах у всех, я поняла, что она уже достаточно взрослая, способна сама справиться с проблемами и продолжать битву. И она сражалась по-своему. Марселла была слишком сильной, чтобы прятаться или отступить. Она похожа на Луку, поэтому знала лишь одно: лучший ответ – нападение.
Поцелуй был объявлением войны всем тем, кто ждал, что она испугается или подчинится правилам.
Мы с Лукой хотели, чтобы Марселла выросла бесстрашной, оправдывая имя, которое ей дали, и она такой и была. Однако муж с трудом это принимал.
Взгляд на лицо Луки дал понять, что он вот-вот взорвется. Я быстро коснулась его предплечья, чтобы успокоить. Яростный взгляд мужа метнулся ко мне, и часть гнева исчезла, но не полностью. Перед людьми, кто не знал его так, как я, он умело скрывал гнев под холодной маской.
Амо что-то пробормотал себе под нос и удалился.
– Пойдем на крышу, подышим свежим воздухом, – сказала я Луке.
Он не двигался, продолжая смотреть на Мэддокса и Марселлу, будто собирался убить первого прямо на глазах у гостей мэра.
Лука умел держать внутреннего монстра под контролем, но когда я или дети были во что-то вовлечены, иной раз начинал сходить с ума из-за инстинкта защиты. Один из таких случаев привел к вражде с «Тартаром» и в конечном счете к похищению Марселлы. Я ни разу не обвинила Луку, за исключением коротких моментов полного отчаяния, поскольку и муж, и я были частью этого безжалостного мира и продолжали жить в нем с нашими детьми.
Если кто и был виноват, то мы оба.
И данная ситуация оказалась одним из тех опасных случаев.
– Лука, – твердо сказала я, впиваясь пальцами в его руку сквозь плотную ткань костюма. – Давай прогуляемся.
В конце концов муж позволил провести его через массивные французские двери в укромную часть огромной террасы на крыше. Лука оперся о перила и впился взглядом в город, раскинувшийся внизу.
– Я знал, что он принесет проблемы. Я должен был убить его, когда появился шанс.
– Марселла никогда бы тебя не простила.
– Она бы пережила это и нашла бы кого-нибудь другого, получше.
– Увидев их вместе, ты и вправду так думаешь? – мягко спросила я, переплетая наши пальцы.
Лука умел считывать людей. Именно поэтому он стал таким хорошим и уважаемым главой мафии, однако с Марселлой порой предпочитал не допускать определенных вещей. И все же чувства дочери к Мэддоксу – очевидны.
Лука издал низкий гортанный звук.
– Может, было бы лучше, если бы она ненавидела меня до конца дней, чем позволить ей разрушить свою жизнь, будучи с Уайтом.
– Она ничего не разрушит. Ты отменил ради нее традицию кровавых простыней. Ты хотел, чтобы у нее был выбор, который она сегодня и сделала. Наш долг как родителей – поддерживать ее и защищать от людей, которые хотят осудить Марселлу за то, что она приняла решение.
– О, я защищу ее от всех. Мое личное мнение о произошедшем останется только для обсуждения за закрытыми дверями. Мы целиком и полностью поддержим Марселлу.
Я оперлась о сильную руку Луки.
– Помнишь наши первые несколько лет вместе в пентхаусе? Такие места, как это… они всегда напоминают о том времени.
– Я никогда не забуду ни единой минуты, проведенной с тобой, Ария, – тихо сказал Лука.
– Похоже, Марселла считает, что нашла в Мэддоксе то, что есть у нас двоих, и разве мы не должны радоваться за дочь?
– Уайт – байкер. Его образ жизни расходится с нашим.
– Когда мы впервые встретились, ты не думал, что сможешь стать прекрасным мужем или отцом, а теперь ты именно такой. Дай Мэддоксу шанс проявить себя. Сделай это ради Марселлы.
– Я боюсь, что если позволю ей продолжить связь, отношения с байкером принесут ей больше вреда, чем пользы.
– Если ты даешь ей выбор, но не принимаешь его, с таким же успехом ты мог бы вообще никогда ничего ей не разрешать.
– Значит, ты видишь их в браке? То есть Уайт превращается в члена нашей семьи и сидит за обеденным столом Витиелло? Он становится частью нашего мира, а не существует отдельно от него?
Мне бы хотелось увидеть, как однажды Марселла выходит замуж, а Лука ведет ее к алтарю, к мужчине, которого она любит и с которым хочет провести остаток жизни. Я мечтала, чтобы она была счастлива. Могла ли я утверждать, что она обретет счастье с Мэддоксом? Я тоже волновалась, что было трудно отрицать.
Любовь непредсказуема. Может ли связь с Мэддоксом навредить Марселле? Я так не считала, но и не была полностью уверена. Не потому, что думала, что байкер намеренно причинит ей боль. Но потому, что он, как и говорил Лука, незнаком с нашим миром. Ему придется попытаться привыкнуть к традициям, которые ему чужды. За последние несколько недель ему удалось поработать с солдатами Луки, но он никогда не станет одним из них.
Достаточно ли будет любви, если он прежде по-настоящему не чувствовал ее? Удержат ли Мэддокса от свободного плавания устои Семьи?
Если он готов отказаться от привычного образа жизни ради Марселлы, то, должно быть, он и правда любит ее, а этого достаточно. Остальное зависело не от меня.
– Это не наш выбор, Лука.
– Желтая пресса и многие люди в нашем кругу загрызут Марселлу за поцелуй, и станет только хуже, если мы подтвердим их отношения или, не дай бог, объявим о помолвке.
– Марселла умная женщина. Она знала о последствиях, когда целовала Мэддокса, и готова рискнуть всем ради любви.
Если Марселла способна выдержать негативную реакцию, вызванную ее отношениями, которая не утихнет в ближайшие месяцы и годы, то она, несомненно, любит его. Я бы рискнула всем ради Луки, последовала бы на край света и даже дальше.
Сейчас я больше, чем Лука, прислушивалась к инстинктам. В прошлом у меня были проблемы, но с годами я научилась использовать интуицию и действовала осторожно. Счастье на лице Марселлы, когда она находилась рядом с Мэддоксом, вызвало во мне одно из давно печально известных ощущений.
Дочь выбрала Мэддокса, и, хоть они нашли друг друга в самый неподходящий период, они казались идеальной парой. Они – совершенно разные, происходили из значительно отличающихся слоев общества, но в их случае только любовь и могла помочь им преодолеть непреодолимые различия.
В день своей свадьбы я бы посмеялась над этим утверждением. Впрочем, в тот самый важный и для многих невест чудесный день в жизни мне хотелось лишь плакать. Тогда я не была счастлива, но позже, оглядываясь, всегда испытывала радость, вспоминая те минуты, зная, что за нашим «да», сказанным друг другу, последовала любовь.