– Нельзя отрицать, что меня не заинтересовала идея избавиться от тебя с того момента, как Марселла призналась в связи с тобой.
– А у меня были схожие мысли в отношении тебя. Мы оба не самые большие поклонники друг друга.
Лука усмехнулся.
– Точно, и я не настолько наивен, чтобы полагаться на быстрые перемены. Но думаю, мы можем преодолеть общее недовольство ради Марселлы. Я не хочу неприятностей в семье. Для меня и жены семья стоит на первом месте.
– Марселла упомянула о твоем отношении к близким. Если честно, в такое все еще трудно поверить, но это именно то, чем я восхищаюсь в тебе. – Мне стоило огромных усилий сделать признание, но я не врал.
На секунду Лука казался удивленным, прежде чем его лицо снова превратилось в привычную холодную маску.
– Я уважаю тебя: ты убил родного дядю ради Марселлы. Я бы сделал то же самое, если бы жена попросила меня убить моего собственного отца.
– Полагаю, у нас обоих хреновый пример отцов, – пробормотал я.
Лука кивнул.
– В следующий раз, прежде чем ты решишь, что я стою за нападением на тебя, сначала попробуй поговорить.
– Признай, с моей стороны не совсем абсурдно предполагать, что именно ты стоишь за нападением. Так или иначе, это не же первый раз, верно? И даже не второй. Наверное, мне не хватит пальцев, чтобы сосчитать количество покушений на мою жизнь за последнее десятилетие.
– Ты пытался убить меня столько же раз. Старая история. Но теперь ты вместе с Марселлой.
– Я уже был с Марселлой, когда ты надеялся прикончить меня, распространяя информацию об Эрле.
Лицо Луки потемнело. Он зол? Возможно, ему нужно немного побыть на моем месте.
– После того случая я сказал тебе, что больше не буду пытаться убить тебя. Я не приказывал солдатам пришить тебя. Я прямо заявил им, чтобы они считали тебя одним из нас и защищали, как защищают друг друга.
– Странный у них способ.
– Я позабочусь о том, чтобы ничего подобного не повторилось, ты можешь рассчитывать на это, – твердо сказал он, и я ему поверил. Вероятно, Марселла изменила меня.
– Что ты собираешься делать с Пеппоне и Понурым?
Лука бросил на меня недоуменный взгляд.
– Гаэтано.
– Не вижу смысла запоминать его имя, учитывая, что он скоро умрет, присоединившись к Димо.
– Значит, ты намерен убить их.
– Не вешай на меня дерьмо из-за того, что я расправился с одним из твоих солдат, понятно? На кону стояла моя жизнь против его, а я очень люблю жить. А двое других действовали вопреки приказу дона, поэтому я надеюсь, они понесут соответствующую кару. Разве смерть не наказание за такой проступок?
– Не всегда. Я не убиваю каждого солдата, который не подчинился, все зависит от серьезности нарушения.
Я кивнул.
– Тогда им не нужно бояться смерти, учитывая, что они пытались лишь пристрелить Уайта.
Лука оглянулся на Марселлу и Маттео. Они наблюдали за нами, стоя возле фургона, который уже раскачивался.
– Кто-то проснулся, – буркнул я.
– В таком случае я поговорю с ними.
Я вытащил ключи из джинсов и бросил Луке, который поймал связку. Он направился к фургону, и я последовал за ним, отставая на несколько шагов. Я чувствовал себя измученным, все тело болело. Уже второй раз за несколько недель я получил новые травмы. Мне и в самом деле требовался отдых.
Марселла подошла ко мне с озадаченным видом.
– Почему ты улыбаешься? Вы с папой все прояснили?
– Да, вроде как. А улыбаюсь я потому, что подумываю взять отпуск.
– Только если ты возьмешь меня с собой.
Я коснулся ее талии.
– Конечно.
Лука отпер фургон и распахнул дверь. Пеппоне едва не вывалился. Должно быть, он стучал в дверь. Когда он увидел Витиелло, его лицо на секунду озарилось, пока головорез не заметил меня.
– Отведите их обоих в камеру, – рявкнул Лука.
– Дон! – крикнул Пеппоне, но Лука проигнорировал его, когда вышибалы схватили Пеппоне и Понурого, который все еще находился без сознания, и затащили в «Сферу».
Марселла взяла меня за руку и тоже потянула к зданию.
– Хочу услышать их разговор.
Пеппоне уже не выглядел высокомерным, когда стоял в центре камеры. Лука кружил вокруг него, как лев над добычей.
– Сядь, – велел он.
Пеппоне без колебаний опустился на скрипящий деревянный стул. Понурый коротко застонал, но не двинулся с места.
Лука сердито посмотрел на выживших солдат.
– Ты пытался убить Мэддокса?
Пеппоне сложил ладони вместе, как будто собирался помолиться, но не Богу, а Луке. Я прислонился к дверному косяку, было любопытно посмотреть, как далеко Лука собирается зайти.
– Мы сделали это ради Семьи, дон. Он враг, иметь байкера в наших рядах – риск. Рано или поздно он предаст нас. В его сердце нет верности. Он не такой, как мы, и никогда не будет. – Ответ Пеппоне звучал бредово в своей убежденности.
Я стиснул зубы, желая обезопасить себя. Я сдерживался, потому что это был допрос Луки. Слова, сказанные Пеппоне, были теми же, что однажды произнес сам Лука, и они, вероятно, до сих пор крутились в голове Витиелло.
Мне все надоело. Марселла незаметно переплела наши руки за спиной. Когда ее отец находился рядом, она старалась избегать физического контакта.
Пеппоне даже не пытался ничего отрицать. Он уже признался, и Луке не пришлось прибегать к малейшим намекам на пытки – какой позор. Мне бы очень хотелось увидеть страдания головореза.
– Разве вы не понимаете, что он нас погубит? Мы должны избавиться от байкера, прежде чем он опозорит и Семью.
– Надеюсь, ты не намекаешь на то, что меня опозорили, поскольку я не чувствую в себе ничего недостойного и неуважительного, – сказала Марселла ледяным тоном, свойственным ей как урожденной Витиелло.
Пеппоне лишь мельком покосился на нее и снова посмотрел на Луку.
– Дон, мы сделали это ради вас и Семьи.
– Мое слово – закон. Вы пошли против прямого приказа и напали на одного из наших. Мэддокс – не враг, и я не позволю, чтобы с ним неподобающе обращались.
Я едва не задохнулся. Услышав такое из уст Луки, я на мгновение усомнился, в здравом ли я уме.
Лука повернулся к Маттео.
– Вызови солдат на встречу на электростанции Йонкерс.
Маттео кивнул и ушел с ухмылкой на лице, которая все еще вызывала у меня дрожь, независимо от того, как часто я ее видел. Он был сумасшедшим ублюдком.
Пеппоне отчаянно мотал головой.
– Но тогда вы потеряете поддержку большинства!
Лука не впечатлился.
– В основном мои люди доверяют принятому мной решению, Пеппоне. Остальным напомнят о последствиях.
Я понятия не имел, что все это значило.
– Что еще за встреча? И почему на электростанции? – спросил я Марселлу, когда мы вышли из камеры.
– На заброшенной электростанции произошла последняя бойня в истории Семьи. Поэтому ее называют «Врата в ад», но есть и другая причина. По слухам, именно там папа любит делать кровавые заявления.
– Кровавые заявления?
– Да. Он вырвал язык человеку, который посмел оскорбить маму. Сегодня вечером он публично накажет нападавших. – Марселла одарила меня напряженной улыбкой. – Папа позаботится о том, чтобы с тобой больше не повторилось ничего подобного.
Я взял ее руку и поцеловал ладонь, а затем наклонился и прошептал:.
– Может, ты знаешь, как заставить меня забыть о шоке и боли на время?
Марселла закатила глаза, однако я не пропустил вспышку возбуждения в них.
– Может быть.
Глава 20
К моему удивлению, Лука позволил Марселле поехать со мной в квартиру, чтобы я мог переодеться и обработать раны перед встречей на электростанции Йонкерс.
Тем временем Луке нужно было все подготовить, однако он послал Маттео отвезти нас туда и, вероятно, удостовериться, что мы не затеваем ничего плохого.
Маттео заехал в подземный гараж и вышел из машины.
– Да ладно, Маттео, тебе вовсе не обязательно идти следом за нами. Мэддокс не представляет для меня опасности.
– Я в курсе. Твоего отца, скорее, больше беспокоят блуждающие руки байкера.
Марселла покраснела.
– Просто смешно!
– Ты знаешь, как Мэддокс пялится на тебя, – добавил Маттео.
– Это наше личное дело, – сказала Марселла.
Маттео посмотрел мне в глаза. Если ему надо услышать мою клятву в том, что я не притронусь к Марселле, он может катиться к черту. В ту секунду, когда я оставался наедине с Белоснежкой, я касался, целовал и лизал каждый сантиметр ее тела.
Маттео ухмыльнулся.
– Марси, твой отец не согласен, но у меня есть дела поважнее, чем играть в няню. Ты достаточно взрослая.
– Спасибо, – ответила Марселла.
– Но у вас всего тридцать минут. Поторопитесь.
Мы с Марселлой зашли в лифт, нам можно не повторять дважды.
Я затащил ее в квартиру, желая только одного.
Марселла с любопытством озиралась по сторонам.
– Мило.
– Будет лучше, когда ты переедешь, – проговорил я и впился в ее губы.
Марселла отстранилась.
– Сначала обработаю твои раны.
– У нас полчаса. Я не собираюсь тратить время на лечение ссадин.
Марселла бросила на меня укоризненный взгляд, заставивший меня поспешить в ванную комнату и принять самый быстрый и болезненный душ в жизни.
Я не стал одеваться и предстал перед Белоснежной полностью голый и мокрый.
Глаза Марселлы скользили по моему телу, впиваясь в те части, которые она любила: шесть кубиков пресса, бедра и член. Затем она осмотрела мои раны.
Одну или две придется зашить, но можно сделать это позже. Сегодня. Ближе к ночи. Я опустился на диван и раскинул руки.
– Я готов к лечению, медсестра.
Марселла покачала головой с игривым неодобрением и фыркнула, когда мой член начал медленно наливаться кровью. Она ошеломила меня, когда опустилась на пол и слизала каплю воды с моего пресса. Член был полностью готов к ее близости.
Горячее дыхание Марселлы обдало его головку, а затем она взяла меня в рот.