Взгляд Мэддокса был прикован ко мне, пока он кормил меня кусочком торта. Как только по языку распространился вкус манго и маракуйи, подушечка его пальца коснулась моего клитора, и я застонала.
Послышались шаги, и в дверях появился Амо. Я резко села и проглотила торт.
Амо посмотрел на Мэддокса и меня с явным подозрением. Палец Мэддокса все еще рисовал крошечные круги на моем клиторе, но в присутствии Амо я не могла сказать жениху остановиться. К счастью, одеяло прикрывало весь обзор, однако от осознания происходящего у меня горели щеки.
– Ты в порядке, Марси? – спросил Амо.
– Я подавилась выпечкой, – быстро соврала я.
Амо закатил глаза.
– Мама спрашивает, не хочешь ли ты, чтобы мы сегодня проехали мимо веганской кондитерской и забрали образцы.
– Да, – процедила я сквозь стиснутые зубы.
Когда брат удалился, Мэддокс продолжил вырисовывать круги вокруг моего клитора с еще большим рвением, вынуждая меня тяжело дышать.
– Как мне сосредоточиться, если ты продолжаешь прикасаться ко мне? – пробормотала я.
Мэддокс выглядел совершенно невозмутимым, если не считать его очень твердый член под моей ногой.
Мэддокс попробовал кусок желтого торта.
– Мне нравится, напоминает твою киску.
Я огляделась. Мы были одни.
Мэддокс усмехнулся, и я взглянула на него.
– Не говори глупости, каким образом торт может напоминать мою киску?
– В нем присутствует нежная терпкость, которая удивляет и неожиданно сменяется сладким послевкусием, заставляющим продолжать есть, а после – облизывать пальцы.
Я вновь покраснела, вспомнив талантливый язык Мэддокса. Он погладил мой вход и погрузил в меня палец, а затем – второй.
– А ты думаешь о том же, что и я.
– И о чем? – сухо спросила я, осторожно положив кусок торта «Шварцвальд» в рот, стараясь не застонать, пока Мэддокс трахал меня двумя пальцами: он вертел ими так, что у меня все тело выгибалось.[6]
Затем он вытащил из меня пальцы, опустился на пол и сунул голову под одеяло. Отодвинув в сторону мою ногу, а затем и трусики, лизнул мою киску.
– Черт, – выдохнула я и стала в панике озираться по сторонам, когда Мэддокс еще глубже зарылся языком между складками, пробуя меня на вкус.
– Лучше, чем любой торт, – прорычал он в мою пульсирующую плоть. Я хотела, чтобы он продолжил, но в то же время боялась, что кто-то сюда зайдет.
Если родные поймают нас с поличным, я никогда не осмелюсь взглянуть им в лицо. Собрав волю в кулак, я оттолкнула голову Мэддокса, но он успел еще раз лизнуть, и я чуть не расплакалась. Когда он выбрался из-под одеяла, его волосы были растрепаны, а лицо покраснело. Но вишенкой на торте оказались губы, покрытые моими соками.
Я еще сильнее возбудилась и чуть не засунула его обратно под одеяло, чтобы он закончил начатое. Я бы справилась с последствиями.
Мэддокс наклонился, приблизившись ко мне вплотную.
– Позволь голодающему мужчине съест любимое лакомство, Белоснежка.
Я встала и поправила халат, радуясь, что он прикрывал атласную ночную рубашку, которая, конечно, к этому моменту тоже промокла.
– Идем, – пробормотала я.
Мэддокс поднялся на ноги, вскинув брови. Я схватила его за руку, а он – кусок ванильного торта, прежде чем я выволокла его в коридор и потащила в гостевую ванную комнату. Я заперла дверь. Улыбка Мэддокса стала волчьей. Он распахнул мой халат и посадил меня на массивную мраморную столешницу с умывальником, после чего окунул палец в ванильную глазурь и распределил по моим половым губам.
– Снова делаешь грязные дела, – возразила я, но закрыла глаза и просто наслаждалась умелым языком Мэддокса, слизывающим ванильный крем с моей киски.
– Вот мое любимое, – простонал он мне в плоть. Я крепче сжала его волосы, и, поняв намек, он погрузил язык в меня. Мэддокс и впрямь не торопился, доводя меня до грани только для того, чтобы вновь отстраниться и поцеловать внутреннюю сторону бедер.
Он наверняка хотел, чтобы нас поймали, но мне было все равно. Я сильнее дернула его за волосы.
– Мэддокс, – прошипела я.
Он усмехнулся.
– Чего ты хочешь?
– Я хочу кончить.
Мэддокс легонько поцеловал меня.
– Хочешь кончить на мой грязный байкерский рот?
Я кивнула.
– Скажи вслух, Белоснежка.
Я впилась в него взглядом.
– Я хочу кончить на твой грязный байкерский рот.
Он сомкнул губы вокруг моего клитора и начал сосать. Я кончила за считаные секунды, отчаянно качая бедрами.
Когда Мэддокс выпрямился, то выглядел самодовольным. Я спрыгнула на пол, не отрывая от жениха взгляда, и стянула с него штаны, освободив эрекцию. Взяла оставшийся ванильный крем и провела им по головке. Не теряя ни секунды на размышления, опустилась на колени и слизнула крем с члена.
– Черт, возьми его! – простонал Мэддокс, и его пальцы запутались в моих волосах.
Я обвела языком головку, слизывая крем, а затем выпрямилась.
– Нет времени, нужно определиться со вкусами.
– Белоснежка, не будь жестокой.
Я улыбнулась.
– Это течет в моей крови. – Я открыла дверь. – Никакого секса до брачной ночи.
– Черт, – проворчал он, когда я вышла.
Тетя Джианна организовала девичник, гарантируя, что он не будет утомительным, как принято в наших кругах. Ведь женщинам не положено веселиться до свадьбы или без присутствия мужа.
Помимо женщин из огромной семьи Витиелло, я пригласила двоих подруг из колледжа, с которыми виделась несколько раз после похищения. Поскольку их отцы были бизнесменами, входившими в тот же круг, что и мы, они не представляли никакой угрозы.
Сделав маникюр и педикюр, мы напились в лимузине для вечеринок на площади Таймс-сквер, прежде чем шофер припарковался в переулке за заведением моего отца. Это был стриптиз-клуб, где один этаж – с женщинами-танцовщицами, а другой – с танцорами-мужчинами.
Двое из вышеупомянутых танцоров подошли к нашей машине и устроили потрясающий стриптиз на крыше и капоте. Я предположила, что Джианна еще не закончила злить папу, хотя у меня тоже имелся к этому талант.
Когда парни начали срывать штаны, демонстрируя крошечные стринги, некоторые женщины в лимузине даже закрывали глаза, беспокоясь о будущей реакции мужей.
На следующее утро я рассказала об этом Мэддоксу по телефону. Он рассмеялся. Подходящий мужчина для меня.
– Ты мог бы пригласить брата. Как-никак, это твой день, – заметила Марселла, когда мы в последний раз просмотрели список гостей.
Я покачал головой. Я жил в двух мирах. Один уходил корнями в прошлое, в воспоминания. Другой был моим настоящим и будущим. Если бы Марселла заставила меня выбирать, я бы выбрал ее и будущее, но она этого не сделала.
Тем не менее, если позволить двум мирам пересечься, это неизбежно закончится трагедией, а у меня их уже было вдоволь – хватит на всю оставшуюся жизнь.
– Твоя мама не приедет?
Я сказал маме, что ее пригласили, но она отказалась. Неудивительно. Мать начала встречаться с байкером из «Тартара» и вернулась в Техас, где связь между последователями клуба по-прежнему оставалась наиболее прочной.
У меня было предчувствие, что Грей присоединился к ней, чтобы возродить прежнюю мощь «Тартара». Надеюсь, он будет держаться подальше от дел итальянской мафиозной семьи.
– Может, мы навестим ее. Я еще не встречалась с ней.
Я переплел наши пальцы.
– Послушай, Марселла, мама живет байкерским образом жизни. Она никогда не захочет иметь дело с вашим кругом. И я, черт возьми, не возьму тебя на вражескую территорию.
– Каморра нам не враги. Мир до сих пор сохраняется.
Я покачал головой.
– Рано или поздно все разрушится, я имею в виду «Тартар». Пусть сейчас они не сильны и не проявляют явного интереса к тебе или твоей семье, но большинство парней, в отличие от меня, не помирились с Лукой. Не собираюсь искушать их очередной попыткой мести. Ты знаешь, я бы убил их, чтобы защитить тебя, но, боюсь, Грей вступил в их ряды в главном отделении в Техасе.
Она взглянула в мои глаза.
– Справишься ли ты, если на свадьбе не будет никого из родных?
Мама упустила много важных событий в моей жизни. А что насчет Грея? Было бы эгоистично с моей стороны пригласить его, учитывая опасность, которой брат может подвергнуться. Окажись он в комнате с сотнями солдат Семьи и Каморры, торжество бы закончилось катастрофой. А мне, черт возьми, не хотелось кровавой свадьбы.
– Единственный человек, который мне нужен, – это ты. Поверь мне, – решительно заявил я.
– Хорошо, – медленно проговорила она. – А мальчишник? Маттео предложил организовать его, но ты был против. Ты уверен, что не пожалеешь, если не устроишь грандиозный мальчишник?
Я ухмыльнулся.
– Белоснежка, подростковый возраст и даже начало третьего десятка я провел, либо будучи пьяным, либо оправляясь от похмелья. Я тусовался больше, чем нормальные люди за всю свою жизнь. Не вижу необходимости затусить в последний раз, лишь бы вести себя прилежно в браке. Жениться на тебе – это, черт побери, лучшее, что со мной случалось.
Не говоря о том, что идея Маттео организовать мальчишник заставила меня волноваться. Вероятно, мои яйца покроют воском, на члене появится татуировка с мультяшной фигуркой, а половина костей будет переломана.
– Но ты собираешься в поездку с Маттео и Амо? – спросила она. Похоже, Марселла этого хотела. Она мечтала, чтобы я поладил с мужчинами Витиелло, стал частью клана, и, должен признать, предложение Маттео покататься вместе на байках заставило меня почувствовать себя на шаг ближе к тому, чтобы вписаться в компанию.
Однако я опасался планов Маттео на поездку из-за его желания устроить для меня мальчишник и дал ясно понять – ничего такого не будет, и Марселла заставила его поклясться в этом.
– А у меня есть выбор? – спросил я, посмеиваясь. – Разве твоя семья не будет смертельно обижена, если я скажу «нет»?