Я вставил ключ в замок и открыл водительскую дверцу — из электроники в «фольксвагене» было только полуживое радио. Вдохнул застоявшийся воздух салона. Слабый душок бензина, машинного масла, пыли, въевшийся в салонные чехлы, и эхо соленого бриза прошлого лета, когда мы с мамой ездили по дороге, идущей прямо по пляжу. Я опустился на сиденье и задержал воспоминание в легких. Глаза защипало. Медленно выдохнул, вспомнив о своей цели. Положил обе руки на руль. Поздно, мама. Я уже обеими ногами стою на новом пути, который выбрал сам.
Проверил уровень топлива. Как и думал, почти полный бак. На нем экономичная машина могла докатить до самого Брёнеслева безо всяких проблем. А в бардачке нашлась карточка на паром, на десять поездок. Использовано всего четыре. Оставалось решить последнюю проблему, самую главную: как выехать на «фольксвагене» с Фанё без прав?
Боялся я не Шефа Клауса: в конце концов, он не был вездесущим, а мне требовалось всего лишь проскочить на машине на паром. На той стороне, где никто меня не знал, вряд ли полиции бы пришло в голову останавливать меня, просто чтобы проверить документы. С какой стати, если я не собираюсь ничего нарушать? Водить-то я научился давно, еще лет в четырнадцать, а в последнее время, когда мама стала совсем плоха, часто занимал место за рулем. Пересаживались только при заезде на паром.
Все дело было в Питере Дюльмере, папаше Керстин. Он-то прекрасно знал, что о заветной пластиковой карте мне пока приходилось только мечтать. Стоило ему застукать меня на месте водителя, и одним штрафом уже не отделаться.
Я побарабанил пальцами по кожаной обшивке руля. В голове забрезжила слабая идея. Возможно, не очень удачная, но пока что другой не придумалось. Я вылез из машины и решительно направился обратно в дом. Следующие полчаса потратил, обшаривая его снизу доверху в поисках записки с телефоном Дюлле. Когда я уже почти уверился в том, что выбросил бумажку или сжег вместе с мамиными вещами, то обнаружил ее пришпиленной магнитом к холодильнику, куда полез попить холодненького. Я ее точно туда не вешал, так что либо в доме действительно завелось привидение, либо это Руфь таким образом ненавязчиво пыталась устроить мою личную жизнь.
Я вытащил мобильник из кармана и задумчиво ввел номер Дюлле. Она была меня старше примерно на полгода и на летних каникулах активно училась в автошколе. А когда начались занятия в гимназии, только глухой не слышал полную драмы историю о том, как Керстин сдавала на права. Попался, мол, ей какой-то жутко вредный инспектор по имени Палле. У него даже прозвище было соответствующее: «Пáлле с третьего раза сдали». Ну так вот, Дюлле у него три раза вождение и провалила. Только на четвертый сдала, еле живая оттуда выползла.
Хрустнув пару раз суставами, я наконец решился.
— Керст’н слуш’т. — В телефоне захрустело. Видать, Дюлле грызла что-то. У нас как раз занятия закончились.
— Привет! — вежливо поздоровался я. — Это Ноа.
— О! — У нее что-то загрохотало и посыпалось. Я даже перепугался. Грузовик ее там сбил, что ли, на переходе?
— Ты там в порядке?
— А… Я… Да! — прозвучало сначала отдаленно и глухо, а потом так звонко и прямо в динамик, что я вздрогнул и отвел телефон от уха. — А ты как? Чего прямо с датского ушел? Датчанка тебе теперь голову откусит. Ты же знаешь, она настоящий Шрек. «Есть только я и мое болото».
К этому вопросу я был готов.
— Да мне как-то нехорошо стало. Так что я поболею пару дней.
Дюлле вздохнула сочувственно.
— Это снова из-за мамы, да?
— Да нет, так… Наверное, грипп. Слушай, Керстин… — я сделал глубокий вдох, набираясь мужества, — мне нужна твоя помощь.
— Помощь? — удивленно повторила Дюлле. Еще бы, когда я кого просил о помощи? Особенно девчонку. — Ну… — В телефоне зашуршало, послышались чьи-то отдаленные голоса.
— Ты там с кем-то? — спросил я упавшим голосом. — Ладно, если тебе неудобно…
— Удобно-удобно! — выпалила Дюлле с энтузиазмом. — А что делать-то? Если тебе панадол нужен или спрей от насморка…
— У меня есть, — быстро вставил я. — Не в этом дело. Просто… — Я нервно щелкнул костяшками. — Понимаешь, я мамину машину хочу продать. Деньги нужны позарез. В общем, договорился с одним автосалоном в Эсбьерге. Надо «фольксваген» туда отогнать, но… Сама знаешь, я без прав. Вот и подумал: может, ты?..
— Ах, это… — протянула Дюлле. — А тебе когда надо?
— Сегодня, — твердо сказал я. — Как можно скорее, пока они не закрылись.
В трубке немного помолчали, слышалось только неровное дыхание и звуки улицы — видно, Керстин разговаривала со мной на ходу.
— А… ты тоже поедешь? — спросила она неуверенно. — У тебя же грипп.
Я мысленно проорал: «Йес!» — и расплылся в улыбке.
— Конечно, поеду! Мне уже лучше. Так я тебя жду?
— Ладно. — В голосе Дюлле послышалось воодушевление. — Буду примерно через… минут тридцать — сорок. Ок?
— Ок.
Я отключился и подпрыгнул на месте, сделав «козлика». Хрен теперь Питер ко мне прикопается. За рулем-то его родная дочка сидеть будет! Главное, чтобы она ничего не заподозрила. А то еще станет отговаривать или помогать откажется. Знаю я этих женщин, вечно они считают, что умнее тебя, и все пытаются за тебя решать.
12
Поднявшийся с утра ветер все крепчал и грозил к завтрашнему дню перерасти в настоящий шторм. Достаточно мощный, чтобы пристань полностью затопило и отменили паромное сообщение с Эсбьергом. Так что намылился я с острова очень вовремя.
— Привет, Ноа! — крикнул Питер, перекрывая шум захлестывающих волнорез волн. Он привычно помахал мне, пропуская на борт «Меньи» в середине короткой цепочки машин. Ветер запустил пальцы в его медные волосы, слегка приплюснутый нос и уши покраснели.
— Езжай аккуратно, малыш. — Он подмигнул дочери, щеки которой мгновенно сравнялись цветом с исхлестанными ветром ушами отца.
Видно, Керстин уже сказала Питеру о моих планах на «фольксваген», когда переправлялась на Фанё. Больше всего я теперь боялся расспросов о продаже машины и моем самочувствии. Вдруг запутаюсь во вранье и меня выведут на чистую воду? Так что, как только мы заехали на грузовую палубу, я пробормотал что-то насчет тошноты и качки и слинял в туалет. Половину двенадцатиминутного путешествия отсиживался там, половину — на самом дальнем ряде кресел, скрючившись и натянув на голову капюшон. Дюлле нервно кусала губы и осторожно гладила меня по спине, будто больного кота.
К машине мы спустились, когда паром уже причаливал. Пандус как раз открыли, и тут на нас с новой яростью накинулся ветер, бросая в лицо мелкие соленые брызги. С кого-то из туристов на сходнях сорвало плохо завязанный шарф. Махнув полосатым хвостом, он полетел наперегонки с любопытными чайками и исчез в волнах.
— Шарф за бортом! — весело крикнули с верхней палубы.
Залаяла лохматая собака на причале, подпрыгивая и чуть не вырывая из рук хозяина поводок. На спине псины смешно раздувало шерсть.
На всякий случай я потуже затянул вокруг шеи мамино рукоделие.
— Как говорят у нас на западном побережье, пока на курах остаются перья, это всего лишь легкий бриз, — со смехом «утешил» потерявшего шарф пассажира Питер.
Я торопливо залез в машину, стараясь не привлекать внимания папаши Дюльмера. Расслабиться и выдохнуть смог, только когда мы съехали с пандуса, и Керстин неторопливо покатила к выходу из порта.
— Так в какой, говоришь, тебе надо автосалон?
Я вздрогнул. Занятый беспокойными мыслями, я и забыл проинструктировать своего водителя. Назвал адрес на выезде из города: близко к скоростному шоссе и как можно дальше от паромного терминала. Если бы что-то пошло не так, Дюлле не смогла бы тут же броситься за папочкой. Меня сразу начала грызть совесть по этому поводу. Керстин-то без велика. И как она из этого гетто добираться назад будет? Там автобусы-то хоть ходят?
— Ноа.
— А? — Я снова дернулся, да так, что больно ушиб локоть о дверцу машины.
Дюлле сочувственно покосилась на меня, стараясь не отвлекаться от дороги.
— Ты не мог бы перестать? — Ее взгляд скользнул на мои лежащие на коленях руки.
Вот черт! Я и не заметил, что сидел и вовсю хрустел костяшками, выламывая пальцы.
— Ох… прости!
Наконец мы подрулили к автосалону и заехали на парковку. Давно бы пора, а то я уже вспотел весь, и не потому, что на мне теплая куртка. Вернее, не только потому.
— Спасибо. — Я демонстративно вылез из машины. — Ты меня очень выручила. Я твой должник.
— Да ладно. — Дюлле снова зарделась, застенчиво улыбаясь, и протянула мне ключи от «фольксвагена». Я сгреб их так быстро, что поцарапал бы ее руку, если бы ногти у меня давно не были сгрызены до мяса. — Не стоит благодарности. А хочешь… — она чуть поколебалась, заправила под шапку выбившуюся рыжую прядь, — вместе домой поедем? Я тебя подожду.
Меня аж снова пот прошиб, на этот раз — холодный. Такого развития событий я не ожидал от слова совсем.
— Ну… мне… — Боже, ну чё ты мычишь, как корова беременная?! Рожай уже! — Мне сказали, это может занять какое-то время. То есть даже много времени. Машину должен механик осмотреть, оценить состояние… — врал я напропалую, надеясь, что краска на щеках сойдет за естественный румянец от холодного ветра. — Короче, нет тебе смысла тут мерзнуть. Здесь рядом вроде автобусная остановка была, мы проезжали. — Я завертелся по сторонам — только бы не видеть несчастных глаз и поникших плеч Дюлле. — Вон автобус как раз идет. Беги давай. Успеешь.
Керстин вздохнула и обхватила себя руками, будто вдруг начала мерзнуть.
— Ну тогда пока. Увидимся. И Ноа… — Ее губы шевельнулись, но она тут же прикусила нижнюю, будто передумала говорить то, что собиралась.
— Что? — нетерпеливо выпалил я, притоптывая на месте — то ли от холода, то ли от нервного возбуждения.
— Выздоравливай, — кривовато улыбнулась Дюлле, развернулась и пошла к остановке.
Я не стал ломать голову над ее гримасами и торопливо потопал ко входу в салон. Если Керстин обернется, то увидит, что я действительно туда заходил.