— Вигго слушает, — ответил незнакомый мужской голос всего после нескольких гудков.
— Здравствуйте, — внезапно оробев, начал я. — Это Ноа Кра… Планицер. — Я не знал, что еще сказать, потому что меня вдруг охватило сомнение. Вдруг этот мужик просто номером ошибся? Или вообще звонит по совершенно другому делу?
— Верно, Ноа, — человек в трубке говорил совершенно спокойно. Так, будто ждал моего звонка, и речь должна была пойти о новом тарифе на мобильную связь. — Я получил твое сообщение. Я твой дядя.
— Дя… дядя? — Черт, да так он подумает, что я заика! — Вы брат Эрика? То есть моего отца? То есть… — Боже, мужик точно решит, что разговаривает с умственно отсталым. Естественно, дядя — это брат отца! Или матери? Но тогда фамилия…
— Да, — ответил Вигго так же размеренно и спокойно. — Младший. Хочешь встретиться?
Господи, да я о такой удаче и мечтать не мог! Я вообще почему-то не подумал о том, что у отца могут быть братья или сестры!
— Д-да… Да, спасибо! Я… А где?
В телефоне немного помолчали.
— Приезжай ко мне. Я скину адрес эсэмэской. Я живу недалеко от Ольборга. А ты сейчас где?
— Да близко совсем! — обрадованно затараторил я. — В Брёнеслеве. Проездом тут. Я подъеду. Мне совсем не трудно. Только когда?
— Давай… — Вигго задумался, ну или в ежедневник свой посмотрел, — вечером, если ты не занят.
Я поверить не мог своему счастью.
— Не занят! Я приеду. Во сколько вам удобно?
— Давай на «ты», парень. — Вигго хрипло откашлялся. — Ну вот хоть к семи.
— Я буду. Спасибо. Спасибо вам… тебе… что позвонил.
Но мой новоявленный дядя уже отключился. Я подпрыгнул на месте, не в силах больше сдерживать радость, и рванул обратно в церковь. Не терпелось поделиться с Машей.
Служба, очевидно, как раз закончилась, потому что в дверях я чуть не столкнулся с выходящей из храма прихожанкой. Это была крупная сутулая старуха, здорово смахивавшая на бомжиху — в огромной бесформенной куртке, растянутых фланелевых штанах и пластиковых клогах на босу ногу. Черты лица у нее уродливо расплылись: синеватый рот съехал на сторону, щеки в мелкой сетке сосудов обвисли, водянистые глаза косили. Несмотря на это, меня она видела прекрасно. Ткнула мне в грудь скрюченным, похожим на коготь пальцем и зашипела:
— Ты… ты… у Бога проси прощения, сукин ты сын!
Я еще на автомате улыбался, когда бабка сложила губы гузкой и с силой плюнула мне в лицо.
4
— Вот добренький ты все-таки, Медведь. — Это «добренький» в устах Маши прозвучало как «бесхребетный». — Тебе в морду плюют в буквальном смысле слова, а ты: «Ой, бедная бабушка, она не в себе, наверное». — Последнюю фразу Мария произнесла блеющим голоском, который в ее представлении, очевидно, напоминал мой. — Ты, блин, еще другую щеку подставил бы!
— А что я должен был сделать? — огрызнулся я, засовывая в рюкзак выстиранные вещи. Мы паковались перед поездкой в Броуст — так назывался городок, где жил Вигго. Пастор предложил нам остаться на обед, но я отказался. Маша была бы совсем не прочь, но я решил, что мы и так уже злоупотребили гостеприимством старичков. — Аске же сказал, Фро эта, или как там ее, — что-то вроде местной городской сумасшедшей. Да и видно по ней, что бабка немного того, — я покрутил пальцем у виска.
— Ясно! Не, я, конечно, за толерантность, но, по-твоему, получается, если ты псих, то тебе все можно?! — не унималась Маша. — Сегодня она в тебя харкнула, а завтра, может, дом подожжет или… — она взмахнула рукой, чуть не смазав меня по носу, — с ножом на кого кинется?
— Аске сказал, она безобидная, — упрямился я. — И вообще, забудь про нее. Проехали.
Мария, как обычно, пропустила мои слова мимо ушей.
— А чего она к тебе-то прикопалась? Она хоть сказала что-нибудь?
— Это просто случайность. Говорю же, мы в дверях столкнулись. Бабка назвала меня сукиным сыном и плюнула. That’s it [28]. Довольна? — Я зашарил по карманам. — Где мой телефон?
Вместо ответа Маша развернула ко мне экран ноутбука, с которым уселась на кровать. Естественно, на мою.
— Это он?
— Кто «он»? — Я оглядывался по сторонам в поисках пропавшего неизвестно куда мобильника.
— Дядька твой так называемый. — Она ткнула пальцем в экран. — Вигго Планицер.
Я присмотрелся к фейсбучному фото на экране.
— Да, он. А почему «так называемый»?
Мария презрительно хмыкнула и почесала макушку где-то в глубине дредов.
— Да мутный мужик какой-то этот Вигго. Что ты вообще о нем знаешь?
Я озадаченно уставился на Машу.
— А что я могу о нем знать? Мы сегодня утром впервые общались по телефону. Еще вчера я вообще не подозревал о его существовании.
— Ну он хотя бы подтвердил как-то свою личность? — Маша легонько похлопала по открытой крышке ноута. — А то я вот тоже могу зарегаться под фамилией Фредериксен и представляться племяшкой премьер-министра.
«Может, мысль насчет КГБ и не была такой уж дикой», — мелькнуло у меня.
— Я не премьер-министр. — Я ткнул себя в грудь сильнее, чем собирался. — Забыла? И вообще, зачем кому-то… — Я энергично помотал головой, пытаясь выбросить из нее Машину паранойю. — Слушай, оставь моего дядю в покое, а? Это моя семья. Я уж как-нибудь сам разберусь.
— Ага, — покивала Мария скептически, — разберешься. Только потом поздняк метаться будет. Ты в курсе, например, что эта фотка, — она постучала ногтем по улыбающемуся загорелому лицу Вигго на экране, — фейк?
— Почему сразу фейк? — обиделся я. Мне казалось, что я нашел на фотографии неоспоримое сходство с собственной физиономией, причем в лучших ее чертах.
— Вот почему. — Мария пробежалась пальцами по клаве, и на ноуте открылось еще одно окно.
Там было то же самое фото, только крупнее. И надпись под ним: «Джонатан Рис Майерс — ирландский киноактер». Вот черт.
— Это ничего не доказывает! — запротестовал я. — У меня на аватарке вон вообще медведь. Может, у человека просто фотки приличной нету.
— Угу, — буркнула Маша, явно не впечатленная моей тирадой. — Но ты почему-то фотку актера или, там, модельки какой на свою страницу лепить не стал. И в друзьях у тебя полуголых баб нету.
Она снова ткнула пальцем в клаву, и на экран выскочил список френдов Вигго.
Я отвернулся.
— Даже смотреть не хочу. Человек, в конце концов, имеет право на личную жизнь. И что в этом такого? Дядя же вроде бы не женат. По крайней мере, про жену он не говорил.
— Именно! — заявила Маша тоном «а я что тебе говорила». — Не странно разве? Мужику за сорок, и ни жены, ни детей.
— Может, он разведен! — Я резко повернулся к Марии, шагнул к кровати и захлопнул ноутбук. — Чего ты вообще к нему прицепилась? Я разве просил тебя за моими родственниками шпионить? Мы вроде не об этом договаривались.
— Просто я хотела убедиться, что он на самом деле твой родственник. — Маша вздернула подбородок. — И после того, что нашла о нем в инете за какие-то пять минут… — Она мотнула дредами. — Да иногда лучше сиротой оставаться.
— Ну знаешь!.. — У меня просто слов не хватало. — Ты, между прочим, тоже особо доверия не внушаешь с первого взгляда.
— Чего-о? — Мария нехорошо сузила глаза, но меня уже понесло.
— Именно. Посмотри на себя. Да на тебе штаны краденые! — Я ткнул в бедра Марии, обтянутые джинсой фирмы «Ли». — Учебу ты бросила. Живешь в бассейне, когда тебя туда пускают. Что я вообще о тебе знаю? Может, ты… — я взмахнул руками в поисках нужного определения, — преступница малолетняя. Может, ты в розыске!
Глаза Маши, смотревшей на меня снизу вверх, превратились в узкие темные щели на побледневшем лице.
— А что, если бы я была в розыске? — тихо спросила она. — Что бы ты тогда сделал, м-м? Сдал меня?
Я оторопел.
— Ну, э-э… Это же шутка, да? Я ж просто так сказал. Ты о себе так мало рассказываешь.
— Конечно, шутка, — прошипела Маша. — Прикольная такая шутейка, да? Уписаться просто!
От внезапного толчка в грудь я отлетел от кровати и чуть не растянулся на полу.
— Ты чего? — Я удивленно потер ребра там, где она меня ударила.
— Ничего! — рявкнула она, соскочила с кровати, прихватив ноутбук, и вылетела из комнаты — только дверь хлопнула.
Какая муха ее укусила? Я ведь только хотел сказать, что нельзя судить о книге по обложке. Может, перегнул немного. Но, черт, Мария же просто сама напрашивалась! Почему она все время налетает на мою семью? У самой ведь в жизни полный хаос. Родители неизвестно где и ею, очевидно, не интересуются. Сестра — бич. Может, у Маши детство было тяжелое, и теперь ей всюду плохое мерещится?
Я заметил свой телефон в складках покрывала и подобрал его. Как он туда попал? Из кармана выпал, что ли? Ладно, главное — нашелся.
На экране высветилось новое сообщение. Дюлле писала, что отправила копии всех документов на мой имейл. Я выскочил из комнаты и отправился искать Машу.
Мне даже Аске спрашивать не пришлось. Увидел сквозь стеклянную дверь террасы окутанный дымом силуэт в черной безразмерной толстовке с желтым смайлом на спине. Кажется, это мы уже проходили.
— Снова куришь? — спросил я, выходя на улицу.
Маша обернулась, гневно сверкнув глазами, и я увидел, что она прижимает к уху смартфон. Не знаю, с кем она там говорила, но, видно, разговор был важным — по крайней мере, важнее, чем я. Она указала рукой, в которой держала сигарету, сначала на телефон, потом на меня, а потом на дверь за моей спиной, при этом беззвучно артикулируя что-то вроде «Fuck off» [29].
— Понял, — пожал я плечами и отвалил.
Вернулся в комнату и рухнул на кровать. Маша не пользовалась парфюмом, но постельное белье сохранило ее естественный запах — нежный и терпковатый, как аромат мандаринов под Рождество. Невольно я зарылся лицом в подушку и втянул воздух носом. Ну почему мы с ней вечно как кошка с собакой? Почему по-нормальному у нас не получается? А ведь Маша может быть и заботливой, и нежной. Вот только, чтобы ее увидеть с этой стороны, мне нужно либо травы укуриться, либо другим образом довести себя до беспамятства. Я вспомнил, как она пе