Но потрясающе еще и то, что, распространяя удивленный взгляд дальше, мы можем обнаружить, что не знаем вообще мотивов и намерений тех людей, чьи дела у нас на виду. Это может относиться к целым культурам. Зачем японцы улыбаются? Зачем негры танцуют? Ответы ведь не так просты. Может это относиться и к людям. «Я думал, что сосед такой экономный и на трех работах вкалывает из-за того, что жадный. Деньги любит. А у него на руках, оказывается, парализованный отец и много денег уходит на сиделок и лекарства». Да что говорить! В голове у Винни-Пуха опилки, у меня же – иллюзии и предрассудки. Греховный туман, искажающий действительность. Это касается вещей элементарных, находящихся вечно перед носом, о которых и думать как-то стыдно. И так всё кажется понятным.
Забыть о радости в труде – это значит так испортить свою жизнь, что только и останется завидовать, ворчать, напиваться после работы и ходить на митинги «за хорошую жизнь».
Зачем, например, мы едим? Легкий вопрос, правда? Чтобы жить, двигаться и т. д. Ответ неверный. Этот ответ из области механистического мировоззрения Нового Времени, согласно которому человек – мыслящая машина и только. Машине нужен бензин, человеку – яичница. Вот, мол, и вся разница. Это басурманство вбито в головы миллионов. На самом же деле функция поддержания жизни вовсе не единственная. Есть еще то, чего нет у машины, а именно – наслаждение. «Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живаго, дающего нам все обильно для наслаждения» (1 Тим. 6:17). Эта мысль о наслаждении (и непременном затем благодарении) проходит через всё Писание. Есть она и в «Учении двенадцати апостолов». А что еще важно, так это то, что пища существует для общения. И обстоятельное общение людей почти всегда предполагает преломление хлеба, как и наоборот – преломление хлеба предполагает сотрапезника.
Непринужденно болтая о том о сем, или решая проблемы сложные, или обсуждая что-то, или радостно общаясь с тем, кого не видели, мы всякий раз или накрываем стол, или ищем уютный столик в кафе, или просто спешим заварить чай и отыскать печенье. Праздник на приходе немыслим без обеда, как немыслима без накрытого стола свадьба или день рождения. Общение без еды почти отсутствует. Энергетическая ценность продукта – это последнее, чем стоит здесь интересоваться. Главное, чтобы было с кем хлеб разломить и чтобы было понимание, что еда – от Бога. Чтобы знать, Кого поблагодарить.
Точно так же и с супружеством. Люди женятся не только, чтобы род продолжать. Совсем не только. Супруга дается мужу, например, в утешение. Сказано: «Источник твой да будет благословен; и утешайся женою юности твоей, любезною ланью и прекрасною серною» (Притч. 5:18–19). Утешайся! Утешают же, как известно, унывающих, уставших и перепуганных, что есть точное словесное описание современного человека. А еще она (жена) – помощница, о чем в самом начале Библии сказано. А еще сказано: «Во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (1 Кор. 7:2). Вон сколько. И в утешение, и в помощь, и во избежание блуда. А дети – это как бы само собой понятно. Чего о них говорить? Хотя и о них нужно говорить. Только не сейчас.
Мы затеяли важный разговор, касающийся качества жизни, ибо внутренняя, незримая и ценностная часть жизни формируется именно мотивацией, видением цели. Неправильная же мотивация или слепые действия делают из человека суетящийся манекен, а плоды трудов развевают по ветру. Зачем, например, мы спим? Для отдыха, говорите? А может, для бесплатных путешествий? Человек спящий вовсе не машина, стоящая в гараже. Та мертва, а этот жив. И он может летать во сне (даже в старости) или бывать в местах незнакомых. Или вдруг среди сна может вспомнить забытый грех и проснуться в поту. Свести сон к одному лишь физическому отдыху – это не что иное, как бесчувственное упрощение жизни, свойственное опять-таки новейшему времени с его погоней только за деньгами и успехом. И кто еще помнит из нас о том, что работа тоже дана человеку не только в наказание и для пропитания, но что в ней может и должна таиться радость? Радость изобретателя, видящего свой самолет оторвавшимся от земли. Радость садовника, обрывающего созревшие яблоки. Радость матери, красиво заплетшей дочкины косички на первый звонок. И так далее. Забыть о радости в труде – это значит так испортить свою жизнь, что только и останется завидовать, ворчать, напиваться после работы и ходить на митинги «за хорошую жизнь».
Неправильная мотивация или слепые действия делают из человека суетящийся манекен, а плоды трудов развевают по ветру.
Человек не может «просто есть», «просто уснуть и проснуться», «просто влюбиться»… Ничего у него не просто, потому сам он не прост. Всюду он, сам того не желая и иногда не замечая, засовывает то руку, то нос в иные миры. Всюду на него дует какой-то сквозняк из иного измерения. И мокрый нос нужно держать по ветру именно этого сквозняка, а не так вот уткнуться взглядом в землю и жевать свой бутерброд с мыслью: «Почему жизнь ко мне несправедлива?»
Мы тронули тугую струну, и, кажется, она зазвенела. Но подкрепим свои догадки напоследок и голосом признанного авторитета: «Следует целиком обратить взор ума на самые незначительные и наиболее легкие вещи и дольше задерживаться на них, пока мы не научимся отчетливо и ясно усматривать истину» (Рене Декарт. Правила для руководства ума).
Вместо завершения
Какая бывает старость
Есть известная пословица: женщине столько лет, на сколько она выглядит, а мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует. Вполне справедливые слова. Они относятся и к старости. Старость – не приговор и не катастрофа. Ничего мрачного в старости нет.
Человеку необходимо сохранять себя в большем или меньшем здравии, насколько это от него зависит. Здоровье – это дар Божий. Однако сколько водой ни обливайся, сколько трусцой ни бегай – если Бог здоровья не дал, то его трусцой не догонишь. Так же и с внешним видом дело обстоит, обязательно стоит следить за собой. Есть очень красивые старики. Не знаю, знакомо ли это большинству людей – красота старости. Немногие присматриваются к лицам стариков. Но у старых людей на самом деле очень красивые лица. Облик мудрого старика, покрытого сетью морщин, лучащегося добрым взглядом, смотрящего с доброй улыбкой – святой, необычный, неземной. Лица добрых стариков гораздо красивее молодых лиц, в которых, кроме волчьей похоти и желания весь мир в карман положить, и нет ничего. Порой в них видно глупость какую-то, она как бы на лбу у них написана. Лица стариков особенно красивы, если в душах у них есть некое сокровище некрадомое – которое украсть нельзя. Если такое сокровище в душе есть, лица стариков становятся очень хороши.
Стоит беречь здоровье, чтобы сохранить себя в строю как можно дольше, стоит следить за собой даже в старости. Есть такие бабулечки-чистюлечки, аккуратные и милые, и такие дедушки есть, опрятные старички. Опрятность украшает человека в любом возрасте.
Старость – не приговор и не катастрофа. Ничего мрачного в старости нет.
Старость – величина относительная. Иногда и в сорок лет человек чувствует себя стариком, разбитым корытом. А бывает, что и в семьдесят лет человек еще вполне силен и здоров, как молодой, он еще в строю. Таких много среди отставных военных, среди тех людей, которые всю жизнь прожили в трудах и беспокойствах. Они сохраняют бодрость до поздних лет. Это очень приятно наблюдать, что есть такие люди, но кажется, что это – уходящая вещь. Возможно, и это пугает, что каждое новое поколение будет терять способность оставаться в строю до поздних лет, быть полезным и привлекающим к себе благосклонный взор молодых.
Какие бывают старики, каковы должны быть взаимоотношения пожилых и молодых людей в одной семье?
В одной квартире
Жить ли вместе со стариками, вот вопрос. Например, нет возможности часто их навещать, нету денег особых на то, чтобы нанимать сиделку или найти какого-либо помощника. В нашей цивилизации, в восточно-западном ее варианте, принято жить отдельно от стариков. Мы – люди западной цивилизации, но с сильным восточным креном, с восточной спецификой быта и отношений. В последнее время у нас принято жить отдельно от стариков. Здесь смешаны, как всегда, и хорошее, и плохое. Хорошо то, что у человека появляется личное пространство, куда он не пускает никого без его согласия, в том числе – собственных детей и внуков. Нехорошо здесь то, что это свидетельство умножившегося эгоизма.
Традиционно люди жили в одних избах – и молодые, и старые. Старик или старушка лежали на печи, младенцы ползали по полу, взрослые пахали землю и занимались хозяйством и огородом. Все были вместе, и так жили столетиями. А потом вдруг потеряли эту возможность. Вернее – потеряли способность уживаться друг с другом, захотели – каждый – иметь свой, пусть небольшой, но собственный, уголок. В этом желании нет особой прочности, но налицо – умножившийся эгоизм. Исходя из того, что люди стали намного более эгоистичны и с трудом уживаются со своими собственными матерями и отцами, а еще с большим трудом уживаются с тещей и тестем, свекром и свекровью, приходится признать, что старикам лучше жить отдельно, до тех пор, пока они способны ухаживать за собой, поддерживать чистоту и порядок вокруг себя. Если же они утратили эту возможность по причине умножившихся болезней, по старческой немощи, нужно «брать их на руки» – заботиться о них. Оставлять таких стариков нельзя.
Если позволяет доход семьи, можно нанять для этого специальных людей, если нет времени и сил. В противном случае стариков нужно брать на собственное попечение, и это будет последний крест по отношению к старикам. Нужно «досмотреть» их до смерти. Нужно пронести эту тяжесть на своих плечах достойно, безропотно и с любовью.
Ухаживать за стариками, ухаживать за больными так же тяжело, как и Богу молиться. Это примерно одинаковые вещи. Это некое благое мучение. Оно очищает и того, за кем ухаживают, и того, кто ухаживает. Хорошо, если старик молится. Если старик беспомощно лежит на ваших руках, но при этом совершает молитвенную службу, считайте, что вы имеете в доме ангела, низводящего на ваш дом Божие благословение. Гораздо хуже, если старик прожил жизнь, при которой его не научили обращаться к Богу, разговаривать с Ним. Тогда со стариком будет серьезнее и тяжелее. Такой старик вреднее, нетерпеливее, докучливее. Будет тяжело, но крест этот нести нужно, потому что никуда от него не убежишь. Нужно пожелать всем старичкам как можно больше сохранять бодрость и способность обслужить себя самим. Ну а молодым – дай Бог терпения, если приходится «брать» стариков «на руки» и ухаживать за ними до последнего вздоха.