— Не то слово. За всю историю Ордена подобные случаи можно пересчитать по пальцам, и двух рук вполне хватит. Просто это не слишком афишируется.
— Но почему?
— Это очевидно. Ордену, безусловно, очень нужны верные и послушные его воле служители. Но столь же нужны люди ищущие и готовые пойти на риск ради расширения границ познания. Просто первые остаются рядовыми воинами, а вторые… если не сложат голову во время тех изысканий, вполне могут достичь немалых высот.
Тропа исчезла окончательно, поглощённая медленно, но верно наступающим болотом. Пожалуй, ещё год-два, и заставу придётся переносить ближе к опушке. Теперь ноги путников ступали по гати, поначалу выложенной явно недавно, а через сотню шагов — уже старой, собранной местами из массивных, покрытых мхом брёвен, неведомо в какое время доставленных сюда, местами из связок хвороста. Связки раскисли, удерживающие их веревки подгнили и готовы были расползтись в любой миг. Идти было трудно, ноги скользили, норовя отправить своего владельца в подёрнутую ряской дурнопахнущую жижу.
Увы, почти все монолиты располагались в местах, не слишком пригодных для регулярного посещения. Несколько раз Орден предпринимал попытки помочь тем, кого судьба, долг, честь или жадность зовёт отправиться в неведомые края. Вывезти монолиты в город или посёлок было попросту невозможно, они составляли единое целое со скалами, прячущимися в глубине болот, песков или — были такие на дальнем севере — нетающих льдов. Пробовали проложить к монолиту добрую дорогу, мощёную камнем или укреплённую магией, построить лагерь, поселить там стражу… да и тот же трактир, на пороге чужих Слоёв, представлялся нелишним. Но стоило кому-то из людей обосноваться в непосредственной близости от монолита, и волшебство странного камня исчезало. И более не возвращалось. После полудесятка подобных провалов Орден решил, что монолиты слишком уж ценны, чтобы продолжать рискованные эксперименты.
Что интересно — на всяких там порождений Зла эти правила не распространялись. Действующие монолиты притягивали к себе тварей, словно мух — блюдечко со сладким сиропом. Правда, эти создания не торчали столбами прямо у монолита, но те, кто слишком долго стояли у путеводного камня, ожидая откровения свыше, как правило, дожидались. И отнюдь не откровения.
В общем, путь к камню служители Ордена старались поддерживать в более или менее приемлемом состоянии, но этим дело и ограничивалось.
— Не знаю, как ламии, а эти кровососы меня сведут в могилу, — прошипел Ник, пытаясь веткой отмахнуться от тучи мошки, считавшей забредших в болото странников законной добычей. Ветка помогала плохо.
Юноша из богатой семьи, с детства великолепно сидевший в седле и способный в долю мгновения оценить достоинства и недостатки дорогой кареты, он абсолютно не умел ходить по дороге, не вымощенной камнем или, на худой конец, не утоптанной до почти каменного состояния ногами путников, тележными колёсами и магией служителей Ордена, денно и нощно проявляющих похвальную заботу о благоустроенности суоннских трактов. Вот и гать, доставлявшая Руфусу лишь известное беспокойство, для его молодого спутника превратилась в настоящую пытку. Уже пару раз потеряв равновесие и соскользнув с неустойчивых, но относительно надёжных бревен, Ник набрал полные сапоги воды. Противное хлюпанье свидетельствовало о том, что к мокрым ногам наверняка в ближайшем будущем добавятся и весьма неприятные мозоли. А попытки вести безнадёжную битву с мошкарой приводили к ещё большим проблемам в удержании равновесия.
К экзорцисту комары не подлетали ближе, чем на пол-локтя. Пока что парень этого не замечал — с наблюдательностью у него тоже было плохо.
— Если тебе мешают кровососы, — с лёгким налётом ехидства заметил Гордон, — то кто тебе мешает их разогнать? Ты же маг по крови.
— Когда в Академии давали уроки по воздействию на мелкую живность, — мрачно пояснил Николаус, — я, помнится, изучал содержимое винного погреба в одном кабачке. К слову, погреб там был весьма неплох, весьма.
— И очень помогает тебе это исследование? — вздохнул Руфус. — Ладно, слушай и запо… нет, лучше слушай и действуй. Левую ладонь к сердцу, правую подними над головой. Так, правильно, теперь вливай силу в правую ладонь с преобразованием потока в тепло. Это ты умеешь?
— Вроде бы… — без особой уверенности сообщил Ник. — Получается, чувствую жар. Макушкой.
— Нет, не так, а то облысеешь прежде времени. Не выпускай тепло из ладони, ощути горячий шарик у её тыльной стороны, у самой кожи, точнее, немного над ней. Готово? Теперь резко опускай правую руку перед собой, одновременно рассеивая жар. Так, словно у тебя в руке щит, который отрывается от кисти и летит вперёд, вверх, вниз — в общем, во все стороны. Ох…
Комаров сдуло. Руфусу показалось, что отдельные мошки, натыкаясь на корявые стволы деревьев, своими тщедушными тельцами пробивали кору насквозь, глубоко врезаясь в упругую древесную плоть. Ближайшая к путникам ива, словно под ударом ураганного порыва ветра, изогнулась, теряя листву. Пару чахлых кустиков выдрало из болотистой почвы с корнем.
Душу экзорциста кольнула острая игла зависти. Вот что значит быть магом по крови. Вернее, по изрядной доли этой самой крови. Да, он, Гордон, сумел был создать волну отражения и посерьёзнее. Только вот сил на это ушло бы не в пример больше. Да и готовить заклинание пришлось бы не так, затратив считанные мгновения, а копить в ладони тепло минут пять, а то и все десять. В реальной стычке кто ж даст противнику десять минут?
Он с некоторым трудом отогнал от себя грустные мысли. Что есть — то есть. Знания, богатая практика — всё это дорогого стоит, но человек может использовать не более того, чем располагает. Молодому дер Торрину дано больше… Хочется сказать, «с него больше и спросится», но, увы, в жизни далеко всё не так очевидно. Многие ли главы Семей готовы послать отпрысков-кровиночек в самые горячие места, к тем же северным рубежам, к Мглистым болотам? Да, отправить сыновей на службу Ордену — это святая обязанность, которой не пренебрегают. Но отправить — не означает позволить сунуться в схватку с порождениями Зла. Большинство тех, кто имеет право носить древние фамилии, предпочитают необременительную службу в столице, в крайнем случае — в гарнизонах «Стального кольца», крепостей, построенных в незапамятные времена для защиты Кертаны. Столица-то сейчас в Сириборге, но крепости никуда не делись, так и стоят, прикрывая давно умершее сердце Суонна от каких-то никому не ведомых угроз. Никто и никогда не штурмовал их стен. И служба там соответствующая.
Прав Клумм, старый друг. Гниют Семьи, как есть гниют.
— Ну, ты силён! — Руфус с некоторым сожалением оглядел гать, порядком пострадавшую от удара. — Не знаю, как там комары, а вся нечисть в этом лесу уже знает, что сюда заявился сильномогучий маг. Знаешь, Ник, говорят, что маги для порождений Зла куда более желанная добыча, чем какой-нибудь пахарь.
Парень сунул руку подмышку, ухватил непривычную рукоятку пистолета, и затравлено огляделся, словно из-под каждого куста к нему уже ползли оборотни или моховики.
На всякий случай, Руфус тоже потратил несколько мгновений на изучение ближайших кустов. Моховик — тварь весьма неприятная. Живёт она исключительно на болотах, на твердую почву старается не выбираться, да и передвигается медленно — хромой удрать сумеет. Зато атаковать тварь способна поистине молниеносно, выбрасывая длинные гибкие руки-ветви, оплетая противника и утягивая его в трясину. Заметить притаившегося моховика очень сложно.
Но вокруг было тихо.
— Так теперь-то что? Отогнал я комаров, так они сейчас снова слетятся.
— Остаточной эманации волны отражения хватит, чтобы не подпускать к тебе кровосов часа три. А теперь пойдём, Ник, да побыстрее. Нам бы у монолита оказаться раньше, чем местная нежить разберётся, где искать грозу комаров и мошек.
Ник вспыхнул, но смолчал и рванулся вперёд с похвальным рвением, но без должной ловкости. И тут же снова ухнулся в воду, пополнив запасы жижи в сапогах.
До вожделенного монолита оставалось не так уж и далеко, когда Руфус, шагавший впереди, внезапно остановился. Ник, измотанный, натёрший ноги и проклинающий (ладно хоть, мысленно) это болото, этот поход и этого горе-наставника, попёршегося куда-то в гнилой вонючий лес, вместо того, чтобы сидеть дома и пить хорошее вино у камина, чуть не врезался Гордону в спину. Тот никак это очередное проявление неловкости не прокомментировал. Перетянув висевший за плечом мешок на грудь, экзорцист принялся в нём копаться, словно лишь сейчас сообразил, что забыл дома нечто чрезвычайно важное.
— В чём дело? — поинтересовался Николаус, переводя сбитое дыхание и стараясь стоять на одной левой ноге — правая горела огнем, водянки наверняка успели не только нарасти, но и лопнуть, обнажив кровоточащее мясо.
— Да так… — буркнул Гордон. — Ник, у тебя с выдержкой как?
— Нормально, — юноша решил, что можно немного и обидеться. В конце концов он воин и маг, пусть недоучившийся и не слишком приспособленный к блужданию по гатям и кочкам.
— В таком случае, очень аккуратно посмотри в сторону кустов, что по левую руку от гати. На воду. И постарайся не дёргаться.
Ник послушно уставился на кусты. Ну и что? Самые обычные… вялая листва, комки паутины. Торчат почти прямо из воды, затянутой зелёной ряской, какие-то скрученные ветки. Под ними — поросшие серым влажным мхом кочки, стоптанная подошва сапога… Что?
К чести юноши стоило отметить, что спокойствие он более или менее сохранил.
— Теперь вот что, — губы экзорциста едва шевелились, — теперь говори. Рассказывай всё, что угодно, только громко.
— Э?..
— Просто говори. Громко. Что хочешь, — прошептал Гордон, старательно перерывая содержимое мешка.
— Ага… — не сказать, что Ник понял поставленную задачу, но раз уж наставнику надо, можно и поговорить. — Вот был у меня случай один. Собрались мы как-то хорошей компанией завалиться в один знатный кабачок. «Весёлый кабатчик» называется. Хотя все его не иначе, как «Весёлым кабанчиком» звали. Хозяин держал повара-иллирийца, а эти мастера умеют молочного поросёнка готовить так, что и ножа не надо. Клянусь, сам видел, как повар запечённого пор