Как она сейчас жалела, что поддалась на провокацию тогда, две недели назад! Хотя, если разобраться, опрометчивое решение она приняла гораздо позже, но истоком его послужил разговор, которому, видит Бог, лучше бы не состояться.
Началось всё во время одной из ролёвок, на которую Лену затащила Этуаль, она же Ольга Шадрина, искренне считавшая себя старой и верной подругой Лены, а потому с энтузиазмом, достойным лучшего применения, таскавшая её на все сколько-нибудь значимые для ролевиков события, будь то очередная игра, концерт «Мельницы» или выставка-продажа «аутентичной» эльфийской одежды и украшений. Последнее предпринималось не без корыстных побуждений, поскольку у Друзовой карманные деньги водились в размерах, существенно превышавших суммы, на которые Ольге приходилось жить месяц.
Именующая себя «светлой эльфийкой», девушка, вероятно, заставила бы любого настоящего эльфа повеситься от смертной тоски, нахлынувшей от одной лишь мысли, что среди бессмертных и мудрых могут попадаться подобные личности. Была она полненькой, но совсем без того шарма, что часто встречается у пампушек-хохотушек, легко становящихся центром внимания в любой компании и часто пользующихся чуть ли не большими симпатиями, чем красавицы с точёными фигурами, знающие себе цену и не забывающие этим знанием делиться с окружающими. Увы, обаяния Ольге природа выделила явно недостаточно, зато компенсировала этот печальный факт изрядной дозой необидчивости и готовности к самопожертвованию. Последнее проявлялось, обычно, в том, что когда кому-то необходимо было заняться делом важным, но не столь интересным, как демонстрация эльфийских платьев или сочинение наполненных тайным смыслом стихов на квенья[41], Ольга с готовностью принимала удар на себя. Забавно было смотреть, как упитанная деваха в длинном платье, прикрывшая по случаю очередной игры свои короткие каштановые волосы длинным, до пояса, белым париком, помогает убирать оставшийся от лагеря ролевиков мусор. В общем-то, нельзя сказать, что в компании её не ценили. Но и на ведущие роли девушка никогда не попадала.
Это не мешало Ольге вовсю пропагандировать прелесть эльфийской жизни среди приятелей и приятельниц, ещё не вкусивших этого счастья. К участию в ролёвках Лену привлекла именно она. Поначалу Друзовой-младшей вся эта фэнтезийная романтика нравилась, она взяла себе имя «Эльданна», обзавелась луком и однажды умудрилась занять второе место в одном из состязаний стрелков-новичков. Потом стало скучно… Походам в лес она всё чаще предпочитала трёп в чатах и на форумах, где и был в очередной, неясно какой по счёту, раз поднят вопрос о том, каковы же на самом деле истинные эльфы.
Сама Лена считала, что создания, живущие века и тысячелетия, получают достаточно времени на то, чтобы буквально слиться с окружающим миром, найти в нём гармонию и перестать бурно проявлять свойственные лишь незрелой личности чувства, такие как гнев, поспешность в суждениях, нетерпимость и стремление унизить окружающих. То есть, эльфам полагалось быть добрыми, всепонимающими, знающими ответы на любые вопросы и готовыми поделиться этими знаниями с каждым, кто пожелает заполучить крошку мудрости со стола тысячелетий.
Её оппоненты с пеной у рта доказывали, что Лена ассоциирует эльфов с добрыми и любящими бабушками-дедушками, а себя, соответственно, с любимой внучкой. И тыкали пальцами (в прямом смысле — в клавиатуру) в тот неоспоримый факт, что большинство этих самых бабушек и дедушек, проживших на свете всего лишь на несколько десятилетий дольше, абсолютно убеждены, что нынешняя молодежь совсем не та. Проблемы этой молодёжи казались старшему поколению не стоящими и выеденного яйца, поступки — преисполненными глупости и несобранности, манера одеваться — вызывающей и лишённой вкуса, речь — переполненной жаргоном… Ну, и так далее. То есть, проводя аналогию и повышая «несколько десятилетий» до «нескольких веков», можно (по мнению оппонентов — и нужно) было сделать вывод, что эльфы должны относиться к людям как к бабочкам-однодневкам. Может, и стоит полюбоваться игрой цвета на крылышках, но заботиться, делиться знаниями, помогать — да с чего бы? Придёт завтра, от этих мотыльков не останется и следа, а вечноживущие будут продолжать размышлять над своими проблемами, имеющими значимость на уровне не дней — тысячелетий.
С таким подходом Лена была не согласна категорически и, бывало, полемика перерастала интеллектуальную дуэль и превращалась в банальную пикировку, когда в ход шли и насмешки, и прямые оскорбления.
Самое забавное, что оказавшись с Ольгой в данном вопросе по разные стороны баррикад, Лена умудрилась сохранить дружбу с Шадриной. Хотя, наверное, в этом было больше заслуг самой Оли, не умеющей (или старательно не желающей) обижаться подолгу. В общем, как раз после одного такого примирения, последовавшего за непродолжительной ссорой на почве всё той же эльфийской мудрости, Лена и дала себя привлечь к участию в очередной игре.
Встреча, послужившая толчком к последующим событиям, состоялась ночью, когда ролевики, порядком умаявшиеся за день, восседали у костров и предавались греху чревоугодия. Кто-то играл на гитаре, напевая «Молитву к Элберет» и явно при этом не дотягивая до качества оригинального исполнения[42], кто-то вяло переругивался с недавним противником на предмет выяснения, чьё владение мечом в большей мере соответствовало высокому эльфийскому искусству. Лена откровенно скучала.
— Тускло как-то, а? — спросил мужской голос из-за спины.
— Да нет, нормально, — ответила она, не оборачиваясь, подавив зевок.
— Эльфы… дети малые.
— Забавно такое слышать от человека, принимающего участие в игре, — хмыкнула Лена без особой теплоты в голосе.
На самом деле, подобных реплик она наслушалась более чем достаточно. И от родителей, и от одногруппников, не разделявших её увлечение.
— Да я здесь не ради игр. Больше за порядком присматриваю. Ну и забавно немного… если бы эти ребята видели настоящих эльфов.
— Ага, а ты видел, — язвительно парировала она.
Мужчина долгое время молчал, и Лена пожалела о допущенной резкости. Ну в самом деле, зачем обижать человека? К тому же, подобные разговоры никого ни к чему не обязывают. Здесь собрались люди, увлечённые до такой степени, что говорить друг с другом на совершенно оторванные от реальности темы получалось у них легко и свободно. Если разобраться, это ничем не хуже и не лучше, чем, скажем, с пеной у рта обсуждать мотивы поступков героев какого-нибудь сериала.
— Видел, представь себе, — наконец ответил незримый собеседник.
Девушка по-прежнему смотрела на огонь. Она чувствовала, что стоит обернуться, стоит увидеть его лицо — и беседа, окутанная лёгким флером тайны, превратится в банальное обсуждение игрового процесса.
— И какие они, эти настоящие эльфы? — Лена собралась взобраться на любимого конька, то ли надеясь на поддержку в давнем споре с подругами, то ли, напротив, рассчитывая слегка отточить ранее применявшиеся аргументы.
— Ты же не про внешность, да?
— Разумеется. Я про их отношение к людям.
— Сложный вопрос, сразу и не ответишь. Во-первых, они, как ты понимаешь, разные. Но если усреднённо… Я бы сказал так — при необходимости делать выбор между своими интересами и интересами человека, эльф всегда встанет на сторону родичей. Ты «Аватар» смотрела?
— Кто ж его не смотрел, — усмехнулась Лена.
— Ну вот, показанная в «Аватаре» ситуация с эльфом в принципе произойти не могла бы. Я имею в виду — факт измены собственной расе. Да, ситуация может быть разной, эльф может переругаться с родичами до кровной вражды, может уйти от них сам или быть изгнан — но он никогда не встанет на сторону людей в конфликте, в котором интересы его народа задеты хоть краем.
— А у Толкина…
— Профессор знал многое из того, что принято относить на долю его богатой фантазии, — глубокомысленно произнес мужчина, явственно делая ударения на слове «знал». — Однако следует иметь в виду, что описанные им действия эльфов отнюдь не раскрывали ни истинные причины принятых решений, ни их последствия. Особенно последствия. Понимаешь, раса, умеющая планировать на века и располагающая опытом реализации подобных планов, вполне способна не зацикливаться на достижении сиюминутного положительного результата.
— Не поняла…
— Ну вот, скажем, пример. Некий король собирается воевать крепость горных орков. Досаждают они ему безмерно, скот угоняют, сервов обижают. Сразу хочу отметить, что это вовсе не означает вину самих орков — просто таковы донесения. Не так уж и сложно продать стадо, а затем заявить, что явились ужасные твари и всё отобрали. И потребовать от короля компенсацию — ведь он обязан защищать своих подданных. Король попросту обязан отреагировать. Его цель близка и понятна — навести порядок на границах так, чтобы до конца его правления, то есть лет двадцать, никто не покушался на добро и жизни подданных королевства. Он не двинет войска, не имея минимум пятидесятипроцентной уверенности в победе, в противном случае предпочтёт строительство оборонительных сооружений и наращивание сил. Нарастит — тогда и ударит. Чтобы одним разом — и в победители.
— А эльфы?
Мужчина хмыкнул.
— А эльфы в аналогичной ситуации вполне могут затеять войну, которая, на первый взгляд, выглядит безнадёжной… да они это и делают уже не знаю сколько веков. Атака, сбор павших, отход. Иногда удаётся откуда-нибудь орков выбить, но удержать завоёванное дольше пары лет эльфам ни разу не удалось. Бессмысленная затея, а?
— Разве нет? — не сказать, чтобы этот рассказ Лену так уж заинтересовал. Скорее, интриговала манера рассказчика излагать гипотетические события как свершившиеся на самом деле. Без пафоса, без свойственной сочинителям витиеватости. И без излишних деталей, которыми неуёмный фантазёр мог бы постараться придать достоверности излагаемой истории. Таким тоном говорят о вещах вполне обыденных, которые собеседнику в той или иной степени могут быть известны.