Охраны нет. Во дворе тихо, будто в склепе. Никто не встречает знатных гостей. Выстрелом из РПГ гриди сносят кованые ворота. Газанув, бронемобили в авангарде выносят бамперами остатки ворот. Остальной кортеж въезжает следом. Я выхожу вместе с Ладой у главного крыльца. Из соседнего внедорожника выпрыгивает Чугун — подножка слишком высокая для карапуза.
— Чую хаосита, — раздувает широкие ноздри побратим. — Фалгор, брат, дай-ка я разберусь с тварью, что там сидит, а? Ты сегодня и так нормально повоевал, Высшего моллюска сделал. Я хочу тоже пощелкать кого-нибудь покруче мелких осьминожек.
От его наигранной бравады Лада улыбается, освещая как солнце весь двор.
— Как хочешь, — пожимаю плечами. — Давай только сначала всё посмотрим. Мне тоже хочется познакомиться с хозяином этого чудесного места, — я поворачиваюсь к начальнику моей охраны. — Ступайте за нами. Здесь нет опасности, что способна меня даже напугать.
— Как прикажешь, Владыка, — кивает мужчина.
Мы поднимаемся внутрь дома. Впереди шагаем я, Лада, побратим, следом двигаются гриди во всеоружии. Длинные коридоры и совсем неукрашенные залы пустуют. Минимализм японского интерьера не производит на меня впечатление. Дощатый пол, бумажные стены, лаконичные светильники. Любоваться здесь нечем. Особняк дайме в центре Фукуоки не в пример роскошнее.
За одной из передвижных перегородок открывается обширный зал. Взглянув внутрь, Чугун хрюкает. Прекрасный лик Лады искажается ужасом.
В центре стоит решетчатая жаровня, огонь в печи пылает ярко. Рядом валяются обглоданные человеческие кости, витает запах жареного мяса. К жерди, прибитой к стене у окна, приковано мориновыми наручниками с десяток голых женщин. Слишком красивые и утонченные для обычных служанок. Чувствуется «порода», чувствуется выведенная кровь. Значит, наложницы или жены дайме. Они плачут и умоляюще смотрят на нас. У многих на нежных руках и бархатных бедрах чернеют страшные ожоги от раскаленного железа. Женщин жестоко пытали.
Сам князь развалился в мягком кожаном кресле, в шелковом черном халате. Обычный холеный японец с проседью на висках. За исключением кровавой корки вокруг рта. Руки он вытянул к жаровне, словно греясь.
— Уважаемые господа, это вы разнесли мой город? — спрашивает дайме, обернувшись и облизнув щеку. Раздвоенным языком.
— Спасите! Спасите! — воют у окна прикованные женщины.
Чугун обращается в Эмелу-итуку, моментально распухнув в монстра ростом под потолок. Огромный серый динозаврик взмахивает когтистой лапой.
— Брат Фалгор! — ревет он, взмахнув крокодильим хвостом. — Как договаривались! Тварь моя!
— Подожди, Ильис, — останавливаю побратима. — Здесь что-то нечисто. Дайме не похож на легионера.
— О чем ты? — рокочуще спрашивает Префект Освободителей планет.
— Сам не знаю, — я пристально вглядываюсь в ухоженное лицо дайме. — Просто предчувствие…Сперва дай поговорю с ним, а потом убьешь.
— Ррр…только недолго, — дергает рогом Чугун. Его несказанно бесит существование этого выродка. Как и меня, впрочем. Но понимание ситуации важней удовлетворения чувства справедливости.
Лада вдруг поворачивается всем прекрасным станом к побратиму.
— Принц Боби Арку Корсенбуджажажа, а пока не поможете мне освободить тех несчастных женщин? Сорвите жердь со стены пожалуйста.
— Хм, это можно, — кивает.
Я двигаюсь к дайме, а богиня с Чугуном к окну.
— Нехорошо присваивать себе чужое имущество, — японский князь смотрит, как Чугун одним ударом срывает жердь, а богиня снимает наручники с нагих женщин. — Разве так положено поступать в гостях, Префект Фалгор?
— Мы разве знакомы? — поддерживаю притворно вежливый стиль беседы. — Ты один из Воронов или Жаворонков?
— О нет, я не имел подобной чести, — оскаливает дайме острые крысиные клыки. — Я не из прославленных Легионов, о которых столько слышал. Я всего лишь жалкий князь Фукуоки, им родился, им и умру.
— Но притом хаосит? — поднимаю бровь. — Как тебя обратили к Хаосу?
— Великий учитель, — оскаливается тварь. — Есть предсказание, что и тебя, Огненный паладин, он научит многому. Совсем скоро. Буквально в течение нескольких дней.
Смех Монстров в сознании становится громче. Заткнитесь!
— Понятно, — вздыхаю и выхватываю из Анреалиума Золотой меч. Я не собираюсь пришпиливать тварь к креслу. Это нужное дело обещано побратиму. Просто Лада, взяв девушек за руки, стала отводить бедняжек в дальний угол зала, и дайме заметно напрягся.
— Так что насчет моих женщин? — шипит разъяренно дайме. — Кто вам разрешил их трогать?
— Ты достаточно пожрал людей, — бросаю грустный взгляд на обглоданные кости. Если бы я раньше знал об этом рассаднике каннибала, то мог бы спасти этих бедных девушек. — Более чем достаточно.
— Не тебе это решать, пришелец, — сужает и без того узкие глаза японец. — Думаешь, я не любил своих красавиц? Ошибаешься. Они скрашивали мою серую жизнь, их краса, их любовь заставляла мое сердце радостно биться, словно у влюбленного юнца.
— Тогда почему ты их сожрал?
— Такова плата за силу, — кусает губы дайме, и на миг в его черных глазах вспыхивают слезы. — Учитель потребовал самое дорогое моему сердцу. Он потребовал жизни моих любимых женщин.
— Где твой учитель? Скажи мне. Обещаю, что убью его.
— Он сам найдет тебя, Фалгор, — оскаливается князь. — Так он сказал.
— Ну и дурак, — вздыхаю. Не боясь твари, отворачиваюсь от нее и махаю клинком Чугуну. — Разберись с этой сволочью.
— Конечно, — показывает побратим саблевидные клыки. — Это раз плюнуть.
Но оказывается вовсе не так. Одним высоким прыжком динозаврик преодолевает ползала. Дайме взметается в воздух, и Чугун разламывает лапой пустое кресло. Еще не приземлившийся японец выхватывает прямо из воздуха серебристую катану. Я приподнимаю брови. Это же фантазм! Какого болотопса землянин смог к нему привязаться?! Гребаный «учитель», кто ты такой?!
— Кусанаги-но цуруги, — слышу сдавленный шепот Аматэрасу. Солнечная богиня возникает справа, худая и бледная. Вид у нее нездоровый. Красивое лицо дрожит, пышная грудь под оранжевым кимоно тяжело вздымается. — Мифический меч Сусаноо.
Я удивленно смотрю на японскую богиню. Она полупрозрачна, как туман, но реальна. Хоть и не в такой степени, как славянская покровительница любви.
— Сестра! — восклицает Лада. — Тебе больно?
— Страшная чужая воля уродует меня и моих собратьев, — вздыхает Аматэрасу.
— Это из-за него? — киваю на сражающихся японца с Чугуном.
— Не только и не столько, — отвечает богиня, и в ее глазах стоят слезы. А потом она вдруг исчезает.
Значит, тот самый непонятный «учитель» баламутит фантазмы. Кто же еще? Ну, разберемся скоро. Тем более если он сам хочет найти меня.
Битва проходит эффектно. Дайме с катаной скачет, как болотопс, вокруг Чугуна. Побратим машет лапами, но хаосита словно защищает плотный воздушный щит. Когти динозаврика не пробивают крепкую завесу. Тогда Чугун отступает назад, сжимает огромную лапу в кулак и резко в ней возникает толстый тесак. Ай нет, это мачете бога железа Огуна. Правда, в чудовищной лапище он выглядит охотничьим ножом, но это обманка зрения.
Резкий взмах динозаврика, и мачете, вспыхнув синим, пробивает воздушный щит японца. Вместе с телом. Разрубленное туловище валится на пол, а Чугун, вернув оружие в Анреалиум, обратно принимает облик чернокожего карапуза.
— Ласточки мои! — обращается Лада к обожженным женщинам, которые даже держаться на ногах не могут. — Лежите смирно, и дожидайтесь своей очереди. Сейчас буду вас врачевать.
Я наблюдаю, как богиня обходит бедных девушек. От касания нежных рук Лады ужасные ожоги затягиваются без следа, а к женщинам возвращается их цветущая красота. Они наги и соблазнительны. Опасность позади, и они обращают взгляды на меня. К нежным лицам приливает кровь, заставляя щёки наливаться здоровым румянцем. Мне же хочется смотреть лишь на Ладу. Как ее руки наполняются сиянием. Как она исцеляет тела и, похоже, души японок. Её божественная красота, гордый и одновременно загадочный лик сразу затмили аристократическую привлекательность княжеских жен и любовниц.
Когда Лада заканчивает лечение, она подходит ко мне и мягким движением убирает назад золотую косу, упавшую на прекрасную грудь. Мои вмиг пересохшие губы разлепляются:
— Прости меня за сегодняшние слова. Хаос с его безумной жестокостью реален, так почему бы и не быть реальным и нам? — Я киваю на исцеленных японок. — Ты вернула им красоту и здоровье. Это лучшее доказательство твоей реальности.
— Спасибо! — лучисто улыбается богиня.
Но я еще не закончил.
— Свадьба… — я встаю на одно колено и протягиваю руку девушке. — Покровительница брака, выйдешь же ты за меня?
— Огось, — вылупляет глаза Чугун. — Уже?
Глаза девушки томно блестят, сочные губы приоткрываются.
— Конечно… — хрипло произносит она.
Я поднимаюсь и целую ее в пухлые, похожие на спелые вишни, губы. Поцелуй наш сладкий, полный чувственного наслаждения.
— Ничего себе, — бормочет карапуз, почесав макушку. — На фантазме… Отец-император тебя прибьет, когда узнает.
— Старые обеты пора менять, — отмахиваюсь. — Иначе меня тоже можно считать неодушевленным образом.
— Ну да, похоже, обеты морально устарели, — соглашается Чугун. — Раз мы с тобой стали языческими богами, то нужно отправить на костёр либо законы о ереси, либо нас самих. Но я не фанат огня, как ты, Феникс. Поэтому, лучше Отцу-императору чуточку смягчить политику.
— И я о том же, — улыбаюсь, приобняв свою новую невесту.
— Когда свадьба?
— Сегодня, — даже не задумываюсь.
— Сегодня?! — восклицает Чугун.
— Ага, сейчас. Точнее через пару часов. — Смотрю на Ладу, она одобрительно кивает. Понимает, умница, что наша свадьба усилит меня.
— Ох, Папочка-император! — лепечет Чугун. — Вот это скорость! Двести лет созревал, а теперь как пулемет шпаришь! Семь жен, а всё мало! Весь в Батю-импа! Ну а вы, красавицы? — он бросает взгляд на нагих японок, присматривается к их пышным прелестям, довольно цокает языком. — Кто-нибудь из вас желает сопроводить вашего спасителя на свадьбу брата?