— Нафар, сожри тебя дейвы! — гремит шах, чье беспокойство моментально обращается в ярость. — Ты видел донесение, мерзавец? Русские подпирают наши границы! Та самая армия, что ты обещал изничтожить стаями Гончих, вот-вот двинется на мой любимый Тегеран! И что ты там прячешься в темноте?! Живо иди сюда, хаосисткая тварь!
— Мой повелитель, — выходит визирь под свет ламп и низко кланяется. — Я приношу извинения…
— Ты понимаешь, что сейчас произойдет, паскуда?! — гремит разбушевавшийся шах. — Если русские вторгнутся в Персию, то следом полезут и британцы! Ведь их драгоценная Индия окажется под угрозой! Лондон давно подчинил нас своему господствующему влиянию, но хотя бы без нарушения внешней самостоятельности Персии и внутреннего её строя. А что теперь будет? Я преклонюсь перед русскими?! Стану их вассалом?!
Ныне визирь Нафар, а некогда Октон Кронос, прославленный лорд-командор Жаворонков, молчит.
Никогда прежде шах не был столь откровенен. Нафар не помнил, чтобы Тахмасиб признавал вслух свой фактический вассалитет перед Британией. Но теперь хладнокровие ему изменило. Шах боялся русских, словно ночных демонов. Он считал их зверями в человеческом обличие.
— Я вверился твоему Хаосу, Нафар, с одним условием, — гремит разбушевавшийся повелитель. — Армия русских должна была сгинуть, а их угроза моей Персии рассеяться. Но они стали только сильнее! Они придумали пушкоходы, изобрели мощнейшие болтеры! Теперь вся эта железная армада нацелена на Тегеран! А Свар молчит! Я знаю, что он в Туркмении, но почему Владыка русских молчит?! Что мне делать, Нафар?!
— Мы должны сражаться, мой повелитель, — стелет Жаворонок, пытаясь играть на страхе шаха перед русскими. — Должны сломить врага!
— Осла тебе под зад, Нафар! — рявкает Тахмасиб. — Я уже принял решение. Я пригласил Владыку Свара в Голестан.
— Что? — округляет глаза визирь. — Должен сказать, это слишком поспешное решение!
— Другого сейчас нет, — рычит шах, — ты тоже явишься на переговоры! Не вздумай увильнуть! Если Свар будет в бешенстве и требовать литры крови, я отдам ему тебя, имей в виду, визирь!
Нафар бледнеет. Он понимает, что Фалгор его уничтожит, едва увидит на переговорах. Но Жаворонок лишь крепче сжимает кулаки.
«Значит, устрою Фениксу ловушку. Эти переговоры станут для тебя роковыми, Префект заблуждающихся!»
— Мы с тобой соседи, Сеня, — усмехается София, застыв у роскошной резной двери с платиновой ручкой. — Теперь я смогу послушать, как и с кем наш Владыка проводит ночи.
Я вздыхаю, глянув на невозмутимых дружинников, толпящихся в коридоре. Но стыдно не только мне.
— Мама! — краснеет Лиза. — Тебе не обязательно занимать комнату рядом с Сеней!
— Но мне выпал ключ, — улыбается княгиня. — Или ты хотела оказаться на моем месте?
— Что за глупости? — вспыхивает княжна. Ее личико становится похоже на румяный пирожок, который так и хочется отщипнуть. — Мы, вообще-то, в Тегеране по делу! Возьми себя в руки!
— И правда, — вступается за неродную дочь утонченная Алла. — Соня, давай будем капельку серьезнее.
— Хорошо, — по-прежнему не скрывает ухмылки главная Бесонова. — Тогда до вечера на переговорах. Мы же всё обсудили, Свар?
— Да, линию нашего поведения мы вывели. Приводите себя в порядок, — киваю, и княгиня, на прощание ухмыльнувшись, скрывается в своей опочивальне.
Остальная же делегация следует дальше по коридору. Следующая дверь моя, затем Аллы, Виктории, и только затем Лизы. СБ уже проверила наши покои. Жучков и других средств слежки не обнаружено. Весь гостевой павильон также находится под охраной дружины.
На следующий день после получения приглашения наша делегация прибыла в Тегеран. В качестве переговорщиков я взял Аллу и Викторию, ну и Лиза тоже вызвалась с нами. Как уже ясно, еще из Москвы я вызвал Софию. Пускай эта болотопсовская чертовка похитрит на благо Отечества. Княгиня не заставила себя ждать и тут же примчалась на самолете в аэродром Тахбаши. По прилету княгини мы сразу все вместе вылетели в столицу Персии. А к полудню уже обозревали мраморно-золотые красоты резиденции шаха.
Дворец Голестан поражает роскошью и богатством в обволакивающем шлейфе пряных восточных ароматов. Повсюду ослепительное сияние золота и серебра, драгоценных камней, жемчуга и перламутра, роскошных ковров и дорогих шелковых тканей.
Нам выделили целый трехэтажный павильон, стены которого облицованы цветными плитками-изразцами. Интерьер комнат поражает дорогими гобеленами и инкрустациями золотых и перламутровых орнаментов прямо в стены. Вездесущие роскошь, несметное богатство, жажда блеска, пиетет ко всему европейскому…
Время до переговоров я провожу в медитации. Пить Сырье-коктейли сейчас чревато и рискованно, вдруг кто нападет. Поэтому обхожусь лишь ментальными упражнениями. На финальной игре фактически я переступил порог Абсолюта, но еще предстоит много работы по налаживанию меридиан и укреплению каналов. Да и эта работа никогда не прекратится. Ведь путь к совершенству бесконечен.
С наступлением сумерек начинается самое интересное. В одном из блистающих залов проходят переговоры. Шах явился с вереницей сановников, и когда все они рассаживаются за белый каменный стол напротив нас с княгинями и княжной, мое внимание привлекает один ряженый визирь.
Я демонстративно вожу носом.
— Чувствуете запах, Тахмасиб? — обращаюсь к шаху. — Я бы даже сказал, отвратительную вонь.
— Нет, Свар, — хмурится повелитель Персии. — Я не ощущаю вони.
— Наверно, вы уже принюхались. — Мои глаза вспыхивают янтарным пламенем. — Ведь в этом зале неимоверно несет Хаосом. Тахмасиб! Потрудитесь объяснить присутствие мерзости в вашей свите!
На последних словах я повышаю голос, громовые обертоны наполняют огромный зал. Все, включая княгинь, подскакивают на месте.
Теперь шах колеблется. Его золотые одеяния колышутся волной, взгляд мечется, на долю секунды задержавшись на визире-хаосите. По этому беглому взгляду я понимаю — сучий шах прекрасно знает, какую мразь пригрел подле трона.
Бесцветным, лишенным выражения голосом, Тахмасиб произносит:
— Свар, сбавь тон. Ты не можешь мне приказывать, я не ниже тебя по статусу…
— Ошибаешься, Тахмасиб, — гремит мой голос. — Сильно ошибаешься, и сегодня я тебе это покажу. Но сначала объяснись насчет гадостной твари!
— Префект заблуждающихся, — рычит хаосит. — В этом мире меня зовут визирь Нафар, и не тебе меня унижать сквернословием.
— Понятно, — усмехается София, но голубые глаза княгини наливаются синевой смерти. — Хаоситы совсем осмелели. Мало мы вас уничтожали. Давно вы перестали прятаться от Бесоновых по норам и требовать к себе уважения?
— Мы… — снова начинает рычать Нафтар.
— ДОВОЛЬНО! — мой голос гремит железным громом. — НИКАКИХ РАЗГОВОРОВ С ХАОСОМ! ТОЛЬКО БОЙ! ТОЛЬКО СМЕРТЬ!
Я встаю с кресла, мой кулак вспыхивает шипящим сгустком пламени.
— Вставай, хаосит! Это я тебе позволю сделать, прежде чем ты умрешь!
— По какому праву! — пересиливает свой страх шах. — По какому праву вы устраиваете на переговорах подобное?!
— Считайте это вызовом на дуэль, — хлопает ресничками София. — Как только она закончится мы вернемся к переговорам. Так что не расстраивайтесь, Тахмасиб.
У шаха от такого обращения едва глаз не выпадает.
— Мой повелитель, не беспокойтесь, — оскаливается хаосит. — Раз русские хотят дуэли, они ее получат. Но мы же не будем громить прекрасные залы Голестана, Фалгор? Предлагаю спуститься в сады. Там под голубым куполом персидского неба мы и решим вопросы.
— Без разницы, — фыркаю я.
Понятно, хаосит задумал подлость, а может быть он изначально заготовил ловушку. Но плевать, тварь все равно сгорит в пламени славянских фантазмов…и не только славянских. Есть у меня одна задумка. Так-то я тоже надеялся выловить хаосита и на глазах шаха его прибить. Так что мой гнев был тоже запланирован, хоть от этого он и не становится менее искренним.
Через пять минут все делегаты спускаются в сад. На ровной площадке мы с хаоситом встаем друг против друга. Вокруг качают кронами пышные чинары. Чуть в стороне за нами наблюдают обе делегации.
— Префект заблуждающихся, — рычит хаосит, показав удлинившиеся клыки. — Боги Хаоса еще не отвернулись от тебя. Несмотря на твою ересь, они также тянут к тебе свою милостивую длань.
Ну теперь понятно, к какому Легиону принадлежит мятежный болотопс. Жаворонок и в Персии Жаворонок. Болтливая птица.
— Я превратил твоего Префекта в обугленную пыль, — усмехаюсь, выхватив Молот Сварога из лучей персидского солнца. — Еще раньше я обезглавил ворону Гварда. Оба ваших Префекта сдохли от моих рук, а если Хаос вернет их, то снова сдохнут. Понятно тебе, шваль? Понятно, что сейчас и ты отправишься следом, ничтожество?
Магнетизм шпарит на полную, и, оглушенный моей психической мощью, хаосит переполняется яростью.
— Это ты зря! ЗРЯ! — ревет он, перевоплощаясь в огромного прямоходящего кабана. — Ведь ты в ловушке, Фалгор Феникс!
О! Так хаосит оказался целым лордом-командором. Вроде бы в кабана у персов превращается божок Вэрэтрагн. Ну что ж, это ничего не меняет. Неважно, насколько огромна туша врага, горит всё одинаково.
Неожиданно из кустов выпрыгивают огромные фигуры. Тоже хаоситы, и тоже высоких рангов. Потому что мятежники перевоплотились в трехметровых дэвов, гигантов из персидского фольклора. Мощные туловища, неандертальские лица, пудовые кулаки. А еще дэвы колдуны, способны насылать на людей тьму и холод…
Мгновенно мой кусочек сада огораживает непроглядный купол. Княгини оказываются отсечены от меня, а внутри барьера будто всё погружается в мрак и лед. Южное солнце закрывает пелена тьмы, из-под земли вырастают глыбы льда.
— Сеня! — кричит Лиза, дернувшись к барьеру.
— Милорд! — вторит Акура, выглянувшая из моей тени. Но японка тоже оказалась отсечена от владений дэвов. Мою тень просто вышвырнуло за барьер.