— Так насмерть, значит, — проговаривает Кренес после общения с секундантами. — Не слишком ли это…эпатажно? Уважаемый Петрес, вы не против?
Глава рода Беридзе бросает мимолетный взгляд на меня.
— Не против.
Конечно, он уже меня пробил. Знает, что я мелкий дворянин, и Волконский вряд ли впряжется за какого-то подростка. Ну, разве что, нагоняй устроит, но до войны родов не дойдет. До виры тоже — формального повода нет. Сам же согласился на дуэль, никто не тянул.
После слов Петреса в сторонке вздрагивает Дарико. Симпатичная грузиночка еще надеялась, что старшие не одобрят затею с смертельным исходом. А теперь ей остается только смотреть на меня с болью и сочувствием в глазах.
— Тогда это ваше право, уважаемые дуэлянты, — разрешает князь. — Подойдите ко мне.
Я передаю трость Дарико.
— Доверяю вам свои ноги, — улыбаюсь.
— Откажитесь, — тихо шепчет она. — Еще не поздно.
Я нежно смотрю на нее:
— Было поздно с тех пор, как он поднял на вас руку.
Она отшатывается, глаза как озёра:
— Откуда вы столько обо мне знаете?!
— Это моя обязанность знать всё о своей жене, — прищуриваю взгляд.
— Беркутов! — гремит кавказский князь. — Время!
— До скорого, — я отворачиваюсь и ухожу. — Совсем скоро мы послушаем с вами «Даиси», надеюсь вы не откажите мне в этом.
По пути к Амирану вижу, как Дарико поднимает руку к сердцу, а глаза блестят, щеки пунцовые. Ну конечно. «Даиси» — ее любимая опера. Я знаю чем побаловать своих жен.
Мы с Волком встаем друг против друга. Князь с пренебрежением смотрит на меня. Для него я уже мертвец. Я ведь младше Амирана, а тот еще и гениальный Рыкарь-взрыватель, мало кто в его возрасте достиг подобных высот в прокачке живы.
— Правила джентельменские, — говорит Кренес скучающим тоном. — Запрещаю бить в промежность, глаза, сзади в позвоночник.
— Мне не понадобится, княже, — усмехается Амиран. — Один щелчок пальцев — и он разлетится на куски..
Князь резко оборачивается к нему, глаза злые, широкие ноздри раздуваются, как крылья самолета.
— Амиран Петрес-дзе, хочешь чтобы я тебя дисквалифицировал? Где уважение к судье? Я разве давал тебе слово?
Зазнавшийся грузин отступает на шаг. Глаза испуганные.
— Простите, Ваша Светлость.
Но князь уже заартачился.
— Поздно. Никакой дуэли, я отменяю соглашение.
Я смертельно пугаюсь. Как это никакой дуэли? У меня всё пребывание в России расписано чуть ли не по минутам. Верхний мир с Лизочкой и тестем ждет. Я должен узнать, где моя Лада, раз Анреалиум пропал. Но сначала требуется позаботиться о Дарико, чтоб этот чмошник Волк не смог ее обидеть.
— Ха, — резко усмехаюсь. Наигранно кривлю лицо. — Ваша Светлость, я тоже считаю, что Амиран Петрес-дзе не умеет себя вести. Совсем выбивается из рядов воспитанных представителей грузинских родов.
Одна фразочка, и меня одаривают гневными взглядами все грузины в саду. Включая Кренеса.
— На себя бы посмотрели, Арсений Всеволодович, — процедил князь, сдерживаясь. — Поединку быть. Сейчас. Приготовьтесь, дуэлянты.
Отлично. Я противопоставил себя грузинам, а потом осмеял одного из них, и князь, уязвленный, заступился за своего «собрата», которого секунду назад хотел прогнать болтопсовскими тряпками. Как же легко манипулировать этими горячими горцами.
Мы с Амираном отходим на противоположные края площадки. Волк оскаливается счастливо. Чуть не провалился план нагреть русского выскочку, но обошлось. Я тоже рад, хе.
Застываю, щупаю ментальными пальцами ящик внутри. Ваше время пришло, Монстры хаосистские. Эх, жалко больше нет жар-эфира. Пара взмахов серпа Ярилы — и нет Волка. Только отрубленная голова.
— Готовы? — отрывисто спрашивает Кренес.
— Да, — кивает Амиран.
— Готов.
— В бой! — зычно гаркает грузинский князь.
В ту же секунду я черпаю темную сущность из ящика. Что там мне попадется? О, кажется, Жадность. Ну, посмотрим.
Одновременно мои ноги срываются с места. Позади разряжается взрыв. Ба-а-х. Амиран ударил! Во все стороны летят комья земли с травой. Я зигзагами лечу к грузину. Он же не приближается. Наоборот, отходит на несколько шагов. Хочет победить не мараясь. Ну как бы не так.
Бах. Бах. Бах. Взрывы пробуют на прочность мой доспех. Амиран не может взорвать мою кожу, кости и плоть. Будь я без защиты, тогда да, без проблем. Но ментальный доспех ограничивает досягаемость взрыв-техники. Всё что может Волк — пытаться пробить барьер.
Бах. Бах. Бах. Ударные волны сотрясают меня, по доспеху проходят колебания. Я не останавливаюсь ни на миг. Черпаю Жадность и вливаю ее в защиту. Доспех крепчает.
Миг до столкновения. Лицо Амирана вытягивается. Специально не атакую дальнобоем. Хочу показать, насколько он — гений молодого поколения — на самом деле жалок и ничтожен.
Нас разделяет три шага, два, один. Отчасти Амиран своего добивается, я взрываюсь — но не кусками мяса, а ударной связкой. Боковой в печень, прямой в челюсть снизу вверх. Хватаю за голову, дергаю вниз и бью лобешником об летящее навстречу колено.
Амиран крякает, доспех еще не развалился, но уже на грани. Я отшвыриваю грузина, как пушинку, вытягиваю руку, тужусь… как на троне любого мужчины. Да! Вдогонку Амирану летит маленький файербол. Что-то вышло. Уже неплохо.
Шарик ударяет об голову Амирана и становится последней каплей его доспеха. Защита разлетается, а остатки огня обжигают грузину лицо.
— А-а-а-а! — визжит он, хватаясь за обожженные щеки.
Ну, пора заканчивать. Подхожу и ударом ноги в шею ломаю позвонки. Да, коротким пинком, без затей. Большего эта сволота не заслуживает.
— Не-е-е-ет!!! — рев раненого льва.
Это до Петреса дошло, что его любимого сына-извращенца только что кокнули. Глава рода бросается ко мне, глаза горят бешенством, рот искривлен в жуткой гримасе. Но его удерживают другие грузины. Они сваливают Петреса, вдавливают лицом в газон.
— Не устраивайте бойню в доме моего отца! — кричит Кренес. — Иначе мне придется принять меры!
Петрес через силу успокаивается. Выражение безумной ярости на лице сменяется маской боли. Слезы капают на траву.
— Я понял, понял, — скрипит он зубами. — Простите, княже.
— Хорошо, я прощаю, — смилостивился молодой князь. — Поединок закончен! На этом всё!
Он даже не объявляет победителя. Может, не хочет снова спровоцировать Петреса, или, может, я бешу Кренеса, а может, и то и другое. Но меня лично всё устраивает.
Дарико стоит под защитой Чугуна и Сераны. Негритенок и бразильянка отгораживают ее от злобно зыркающих кавказцев. Сама же грузиночка с удивлением поглядывает на свою необычную охрану. В то же время выпуклые формы Сераны вызывают у барышни гигантское восхищение, это заметно по искоркам в глазах.
— Уходим, — говорю я, подойдя ближе. Бросаю взгляд на отряхивающегося Петреса. — Вечеринка еще не закончена, но она продолжится не здесь точно.
— Как прикажешь, милорд, — ослепительно улыбается бразильянка.
Чугун же о чем-то беседует со своей секси-африканкой. Я смотрю на Дарико.
— Сударыня, а вы пойдете с нами, если не против.
— С вами? — она вздрагивает. — Но это…это невозможно. Что подумают… — беспомощно оглядывается на злобных дворян, замечает взбешенного Петреса и сникает, как цветок в вазе.
Крошка Дарико всё понимает. После убийства Амирана Петрес не даст ей жить. Он будет винить ее в убийстве сынка, ведь она была поводом нашей с Волком стычки. А значит, при первой же возможности от Дарико избавятся.
Я подхожу ближе к барышне. Ее цветочные духи ласкают мое обоняние.
— Они подумают, что вы под моей защитой, — твердо отвечаю. — Они подумают, что я убью любого за вас, как уже убил одного пса. Они испугаются, как жалкие шакалы, и скроются подальше. Пойдемте, — я смотрю пристально ей в глаза. — Вы больше не вернетесь в жалкую лачугу, в которую вас изгнал род Беридзе.
Дарико задышала часто-часто. Грудь вздымается, щечки краснеют. Она не может отвести взгляда от моих глаз. Когда же я настойчиво подставляю локоть, она, опустив растерянные глаза в землю, берет меня под руку.
— Уходим, — коротко бросаю Чугуну с Сераной.
Нас никто не смеет задержать. Грузины расходятся, Петрес уже куда-то пропал, видимо, готовить нападение. Через десять минут мы уже едем по ночной трассе.
Луна заглядывает в окошко лимузина «майбаха» и видит, как Чугун взобрался на колени своей пышной чернокожей спутницы. Та ласково гладит своего князя по смольным кудряшкам. Карапузу пришлось потесниться, иначе все бы не влезли. Хотя в обиде Чугун явно не остался.
Смущенная и красная, как вишенка, Дарико сидит справа от меня, а фигуристая Серана слева. Грузиночка то и дело поглядывает на высокую сильную бразильянку, которая прижимается плечом ко мне. У Дарико, наверняка, вертится на языке куча вопросов по поводу наших отношений. Но я, конечно, сохраню интригу подольше.
В паре километров от города у меня звонит мобильник.
— Повязали, милорд, — сообщает Степанев. — Засаду готовил отряд из пяти человек. Четверо мужчин, одна женщина. Возглавляет один из Беридзе. Красан Тресен-дзе. Что делать с ними?
— Мужчин ликвидировать, — отдаю приказ. — Женщину заприте где-нибудь.
— Так точно.
У меня нет в планах оставлять мужчин Беридзе в живых. Поганое гнездо должно сгореть дотла. Женщин же разберут другие рода, как я Дарико.
Поговорив с первым капитаном, звоню Софии:
— Да, мой возможный зять? — слышу наигранную усмешку в голосе тещи.
— Не возможный, а единственный на данный момент, — поправляю. — Хотите поучаствовать со мной в истреблении рода?
— Это какого? — тут же заинтересовывается София.
— Беридзе, вассалы Багратиона.
— Мм, крепкий род. Повод, надеюсь, серьезный? Не подвергнется сомнению света? — Ну конечно. Беспокоится, как бы перед Багратионом потом в грязь не упасть. Что и понятно. Оправдываться за мясорубку без повода ей не очень хочется.