Джолетта не находила слов. Ей о многом хотелось спросить, рассказать, услышать совет… а еще больше — броситься маме на шею и как в детстве почувствовать ее тепло.
— Ты выросла. — Водный дух покачал головой, и улыбка на лице стала светлее. — Моя маленькая Летти стала совсем взрослой. Не говори ничего, я все знаю и так. И мне радостно оттого, что ты изменилась. Тебя ждет счастливая жизнь… гораздо длиннее моей. Твоя судьба переменчива, но ты выбираешь верный путь. Теперь действительно правильный.
Джолетта набрала воздуха, собираясь что-то спросить, но часть возродившейся стихии приложила указательный палец к губам и слегка покачала головой:
— Прежде чем исчезнуть, я должна сказать, что очень люблю тебя. Ты меня не видишь, но я всегда нахожусь рядом. В реке, когда ты идешь плавать, в дожде, от которого прячешься под зонтом, в тающем снеге, что весной обращается в лужи. В такой форме мне позволено говорить с тобой лишь один раз, но не забывай, что я — это ты. Мы дети одной стихии и когда-нибудь воссоединимся в бесконечном межмировом океане. Просто помни об этом…
— Помни… помни… — подхватил слова ветер, легкими порывами гуляющий в бухте.
— Помни… помни… — повторили волны, с шумом ласкающие заснеженный берег.
Туман рассеялся, и фигура исчезла, растворилась в воздухе, оставив после себя мелкие крупинки водной пыли. Еще несколько секунд Джолетта стояла неподвижно, а после внезапно очнулась и бросилась вперед.
— Мама! — крикнула она, входя в воду и не обращая внимания на пробирающий до костей холод.
Она не верила в то, что увидела. Не верила и в то, что это мимолетное видение так быстро закончилось. Джолетта хотела отмотать минуты назад, вновь увидеть окутанную туманом фигуру и сказать, как сильно скучает, сказать… Почему она ничего не сказала?
Из глаз текли жгучие слезы, мокрый подол платья тянул вниз, а волны едва не сбивали с ног. В лицо летели холодные капли и колючий снег, который внезапно усилился.
Джолетту сотрясала дрожь, и она совершенно не понимала, что делает. Не замечала и того, как нагрелось обручальное кольцо, надетое на безымянный палец. Неожиданно море стало бушевать, словно желая возвратить водницу обратно, но та, оказавшись по колени в воде, остановилась и лихорадочно всматривалась в просвет между скалами, надеясь, что там снова покажется туманный силуэт.
— Джолетта! — неожиданно рыкнули позади, и чьи-то сильные руки сгребли ее в охапку.
Она стала царапаться и вырываться, но ее подхватили и крепко прижали к себе, лишая возможности двигаться. Джолетта смутно сознавала, что ее неожиданным спасителем был Лосгар и что это он сейчас выносил ее из бурлящего моря. Внезапно стало очень жарко, перед глазами все поплыло, и ее начало знобить. Она давно перестала чувствовать окоченевшие от ледяной воды руки и ноги, горло сжимали спазмы.
Ректор на ходу высушил ее одежду, прибегнув к огненной магии, и от этого Джолетте стало еще жарче. В какой-то момент она совершенно обессилела и перестала вырываться, безвольно повиснув на удерживающих ее руках.
— Что с ней?! — бросилась к Лосгару Ника, когда он вышел из бухты.
Не сбавляя шага, ректор бросил:
— Все вопросы потом, сейчас возвращаемся обратно. Слышали?! — Он повысил голос и обвел гудящую толпу горящим взглядом. — Всех касается!
Его голос, усиленный воздушной магией, услышал каждый, и адепты нехотя поплелись следом. Ника шла рядом, стараясь не отставать, и вскоре с ней поравнялась вся группа. Каин за прошедшее время успел почувствовать себя моржом, окунувшись в море, но, в отличие от Джолетты, самочувствие после этого у него было прекрасное.
Когда они оказались в «свалке», вместо того чтобы подниматься на седьмой ярус, Лосгар вошел в одну из дверей, находящихся на первом. Это было небольшое помещение с одноместной кроватью, тумбочкой и кофейным столиком. Джолетта слегка приоткрыла горящие огнем веки и каким-то шестым чувством поняла, что они сейчас в комнате, отведенной на время путешествия ректору.
Лосгар откинул одеяло и уложил ее на кровать, попутно тронув ладонью лоб. Джолетта горела, и ректор на некоторое время удалился, после чего вернулся с лекарем.
— У нее эмоциональное перенапряжение, — констатировал тот спустя несколько минут осмотра. — Но сейчас ее магический резерв полон, и поэтому восстановится девушка быстро.
— Можно это как-то ускорить? — обеспокоенно спросил Лосгар. — Может, необходимо дать какое-то лекарство, эликсир…
Лекарь отрицательно покачал головой:
— Даже сильный восстанавливающий эликсир в этом случае окажется бесполезен. Ее состояние связано с эмоциями, а не с физическим недугом и магией. Так что нужно просто набраться терпения и обеспечить ей полный покой. А еще лучше — о чем-нибудь поговорить. Успокоить.
Когда за лекарем закрылась дверь, Лосгар придвинул к кровати стул и, сев на него, негромко спросил:
— Джолетта, ты меня слышишь?
— Летти, — глухо произнесла та.
— Что?
Посмотрев на него затуманенным взглядом, она повторила:
— Пожалуйста, зови меня Летти.
— Летти, — ласково проговорил Арос, убирая от ее лица упавшую прядь, — что случилось? Можешь спокойно обо всем рассказать?
Джолетта чувствовала себя несколько лучше по сравнению с тем, что было в бухте. Ее по-прежнему знобило, но мысли немного прояснились, и она стала более адекватно воспринимать происходящее.
— Я видела маму, — призналась она, вспоминая туманный облик. — Она шла по волнам, а потом говорила со мной. Сказала, что любит и всегда находится рядом. Это не было миражом, — возразила Джолетта, заметив, что Лосгар напрягся. — Я действительно ее видела, а голос звучал у меня в голове. Она была такой… не знаю, как объяснить. Другой. Словно часть стихии.
— Она и была стихией, — спокойно подтвердил ректор. — Я верю, она действительно услышала твой зов. В местах, где находятся первородные источники, границы между слоями пространства истончаются, а часто — стираются вовсе. Сам я с подобным не сталкивался, но слышал, что некоторым являлись души давно умерших магов. Такое видение требует огромных моральных сил и устойчивой психики… Летти, — он сделал акцент на имени, — зачем ты вошла в море?
Вновь мысленно вернувшись в тот момент, Джолетта прерывисто выдохнула:
— Не знаю. Мне казалось, что она снова появится… очень этого хотелось. Я ведь даже не успела ничего сказать. Ничего!
— Она и так знает все, что с тобой происходит. — Лосгар улыбнулся и накрыл ее руку своей. — Души возвращаются к истокам, сливаются с ними и незримо присматривают за теми, кто при жизни был им дорог. Даже если ты ее не видишь, мама находится рядом.
— Ты говоришь точно так же, как она. — Губы Джолетты тронула ответная улыбка. — Спасибо, что пришел.
— Я знал, что ты захочешь посетить бухту. Когда Ника сказала, что тебя нет уже больше двадцати минут, стало понятно: что-то не так. Чудо, что я успел вовремя.
Лихорадка отступила, и Джолетта почувствовала, как тело наполняется приятной тяжестью. Рядом с Аросом она успокаивалась и могла позволить себе быть слабой, зная, что он поддержит и поймет.
— Тебе надо отдохнуть, — произнес Лосгар, заметив, что она начинает засыпать.
Джолетта на миг приоткрыла глаза и тихо попросила:
— Посиди со мной.
— Куда же я от вас денусь, леди де Лэйр? — мягко усмехнулся он, поправляя одеяло, а после добавил: — Спи, Летти. Спи…
ГЛАВА 21
Ника вновь стояла на балконе, глядя в небесную даль. Внизу простиралось бурлящее море, где-то на горизонте тонкой полоской виднелся очередной приморский городок. Уже этим вечером «Викарус-И триста тридцать один», «Викарус-И триста тридцать два» и «Викарус-И триста тридцать три», а проще говоря — «свалки», должны были долететь до Шэрдана — столицы Триальской империи.
Настроение Ники, которое и так не задалось с самого утра, после случившегося с Джолеттой совсем упало. И хотя ректор заверил, что с ней все будет в порядке, Ника все равно волновалась за подругу. Как только она вспоминала ее, безвольно висящую на руках магистра Лосгара, так внутри что-то переворачивалось. Теперь Ника боялась даже вообразить, что будет чувствовать, пребывая в горах Солин. Мысли о том, что все сумеют выжить, были утопическими, и она прекрасно понимала, что это неосуществимо.
За себя Ника боялась меньше, хотя после случая с Лексом Торентоном несколько пересмотрела взгляды относительно собственной нужности. Друзья по-настоящему за нее переживали — она это не только видела, но и чувствовала. Когда они дружно пришли к ней на следующий день после похищения, Нику буквально сшибла исходящая от них волна беспокойства. Эмоции всегда говорят лучше слов, а эмпату — тем более.
Ника продолжала смотреть на небо и пребывать в размышлениях, когда «свалка» внезапно содрогнулась. Послышался лязг металла, и от сильного толчка Ника едва не вылетела за ограждение. Еще не понимая, что происходит, она до боли вцепилась пальцами в железные прутья, и в этот миг толчок повторился. Раздался оглушительный звук, похожий на воронье карканье, и краем глаза Ника уловила справа от себя какое-то движение.
«Свалка» вновь содрогнулась, и на всех ярусах загорелась красная кнопка. Включилась сирена, сопровождающаяся голосом управляющего:
— Без паники! Просьба всем занять свои места и пристегнуть ремни безопасности! Повторяю: без паники!
Ника хотела вернуться в салон, но не могла разжать пальцы. Стоило ей отцепиться от перил одной рукой, как она теряла равновесие и едва не падала от сумасшедшей качки. Воздух завибрировал от очередного «карканья», и внезапно прямо перед балконом появилось чудовище. Именно чудовище — иначе назвать его Ника не могла. Она едва не заорала от ужаса, когда увидела перед собой гигантскую птицу. Серые крылья со свистом рассекали воздух, круглые глаза горели алым пламенем, все тело покрывала чешуйчатая броня. Из загнутого крючкообразного клюва, так же, как из глаз, выбивалось пламя, а лапы больше походили на львиные, чем на птичьи.