И что теперь?
Лина понимающе кивнула:
– Так ты все-таки склоняешься к варианту «обработки»?
Соловьев-старший усмехнулся:
– Не терпится избавиться? Что-то мой милый братик совсем перестал нравиться дамам. Зоя вон тоже рвется поработать плеткой.
– Не то чтоб я напрашивалась…
– Потерпи. Награда того стоит, поверь.
– Спасибо, Вадим. – Лина удивленно покосилась на внезапно возникший в руке бокал с золотистым напитком и, отпив, изобразила что-то вроде салюта. – Здорово. Так в чем мои новые задачи?
– Ничего особенного. Раз или два в неделю приводить его ко мне. Если он действительно ничего не помнит. Я думаю, стоит попробовать приручить его. Приучить к себе. Воспитать заново.
Девушка оценила замысел. И впрямь могло сработать.
– Красиво! Милорд, прекрасная идея!
– Это хорошо, что тебе нравится. Ты будешь осуществлять контроль над ситуацией. Защиту своего объекта, если понадобится.
– Понятно. Когда начинать?
Вадим встал. Махнув рукой на вскочившую подданную, прошелся по комнате, остановился у эркера, рассматривая панораму города.
Что-то сегодня было не так, как-то странно вел себя милорд Повелитель. Или все дело в обстановке? Последний раз она была в его спальне больше двух лет назад, и тогда он таким задумчивым не был. Тогда в нем еще кипело торжество, радость победы, осознание своей власти. Даже самодовольство. А теперь он изменился…
– Вы должны посетить прием, который состоится в среду.
– Прием? Милорд, на приемах обычно много гостей. Ты думаешь, он выдержит после этой трехмесячной тишины?
Лицо Вадима окаменело.
– Если не выдержит, то я не буду с ним больше возиться! От растения, говорящее оно или нет, толку никакого!
Глава 21Тревожные теленовости
Когда Лина закончила рассказ, в комнате повисла неловкая тишина.
– Ясно, – кивнул наконец Алексей с недоброй улыбкой. – Значит, воспитывать меня решил. Хорошо. Ладно. Отлично, пусть попробует!
– Он не просто попробует, Алекс, этот прием уже в среду! Через три дня!
– И что?
– Ты уверен, что сможешь?
– А что, у нас есть выбор? – Алексей внимательно рассматривал собственные запястья. – Притворяться чокнутым противно, не то слово, но другие варианты похуже будут. Бежать в никуда мы не можем, на тебе чары «вызова», верно? На мне тоже. Сразу после захвата наложили. Вадим с их помощью нас откуда угодно притянет, а защиту от этих чар еще найти надо. Умирать я тоже пока раздумал, но если из-за меня убьют еще хоть кого-то…
Вот это называется – разложить по полочкам. Быстро он все просчитал.
– Чего тут не понять. Шансов никаких, а теперь, когда он вычислил, чем на тебя давить…
Юноша искоса глянул в ее сторону, и Лине остро захотелось немедленно провалиться сквозь землю. Свой собственный опыт «укрощения строптивого» помнился очень даже живо.
Хотя Алексей смотрел без обиды. Скорее с иронией.
– Именно. Он знает, как на меня воздействовать. Кажется, малышек пора пристроить в хорошие руки. На всякий случай.
На всякий случай? Лина ощутила новый приступ паники.
– Алекс…
– Не смотри на меня так! – Алексей уткнулся лицом в ладони. – Я выдержу. Вадим получит своего чокнутого братца для воспитания.
Он опустил руки и улыбнулся почти весело:
– Тупого и тихого, как… надгробие!
– Не переиграй. – Лина с тоской смотрела в его решительные глаза. – Вадим не отличается спокойным нравом.
– Я в курсе, – усмехнулся ее подопечный одними губами. – Дим и раньше…
– Раньше он не сжигал на месте тех, кто вывел его из терпения.
– Ясно. Ничего.
Лина не нашлась что сказать в утешение. Тишина в комнате стала давящей.
Алексей повертел в руках пульт от телевизора. Лина еле успела его остановить:
– Не надо, не включай!
– А что?
Что? Все просто. Сейчас по всем каналам время новостей. А она их уже слушала. Два часа назад.
Вчера вспыхнули волнения в городе Инносенс, в Южной Каролине. Полиция, не сумев успокоить людей, напуганных поправками к закону об отборе, обратилась за помощью в столицу… Идиоты!
Вечером город накрыл непроницаемый фиолетово-синий купол.
Постучав по барьеру, пометавшись вдоль непреодолимой стены, притихшие горожане попрятались по домам. Некоторые собрались на площади, кто-то затеял подкоп – все под неусыпным оком следящих зондов. Кто-то пытался спуститься в люки, – наверное, хотел уйти по подземным коммуникациям. Но покинуть обреченный город было уже невозможно.
Сегодня утром на опустевших улицах материализовался карательный отряд. Демонский.
– Мы можем своими глазами наблюдать за наказанием преступников, – орал в камеру корреспондент «Новостей», пытаясь перекрыть страшные крики гибнущих людей.
Наблюдали.
В баре, где она ждала одного колдуна (еще одна несбывшаяся надежда на связь с Лигой свободы), затихли даже оборотни. Объектив видоискателя захватывал то скорченные, окровавленные тела, то фигуры бегущих и заживо горящих людей.
От сцен неприкрытого, дикого насилия к горлу подступала тошнота. Так нельзя с людьми! Ни с кем нельзя.
– Вечером в город войдут вампиры, – жизнерадостно вещал корреспондент, старательно глядя только в камеру. – Нам удалось взять интервью у их полномочного эмиссара. Госпожа Таннель, поделитесь с нашими зрителями планами на вечер.
Алексей не должен это видеть!
– Знаешь, давай лучше пойдем отсюда, – попросила она. – Мне не по себе… Отвлечемся.
– Идет, – без колебаний согласился Алексей, отложив пульт (охх!), и протянул ей руку. Поймав ее ладонь, прижал к своей щеке, закрыл глаза.
– Сейчас.
Глава 22Островок спокойствия
Лина приподнялась на локте и посмотрела на Алексея.
Странно… Она уже видела его удивленным и рассерженным. И спящим. От зрелища его растерянности ей хотелось немедленно схватиться за кристаллы голограммы – заснять и оставить на память. А в последнюю неделю в нем часто просыпался Алексей Сокол, и если его не удавалось отвлечь, то от расспросов, догадок и советов можно было на стенку лезть. Правда, злиться на него долго она не могла. Да и советы, если честно, были очень и очень дельными.
А уж его влюбленный вид с неповторимой улыбкой моментально выбивал ее из равновесия, превращая сердце в ту самую радостную бабочку. И хотелось… ну ясно чего.
А теперь вот новая разновидность! Наверное, она бы могла определить это состояние: «Алекс дурачится». Зрелище, надо сказать, завораживающее…
Ну сначала они купались. Алексей учил ее нырять. Потом ныряние как-то само собой забылось… Ну когда каждый успех отмечается поцелуем, и неудача тоже… Да ну его, это купание! Есть занятия поинтересней.
Потом ее подопечный строил домик из песка (!), комментируя свои действия в замечательно ехидной манере. Последний час он и вовсе дурачился и хохотал, как мальчишка. Заметив ее грустноватый вид, подсел рядышком и рассказал несколько историй, которые рассмешили бы даже ледяную статую.
Потом она заплетала ему волосы. Со смешными коротенькими косичками вид у парня получился… она хохотала до слез, пока Алексей вертелся, пытаясь себя рассмотреть, и строил «обиженные» рожицы. Только потом юный нахал каким-то подозрительно невинным тоном заявил, что у него, в общем, вид ничего, а вот если она на себя посмотрит… И, ахнув, Лина принялась выплетать из волос водоросли… Алексей не терял времени даром, и где он их подобрал, осталось загадкой. И почему она этого не почувствовала – тоже…
Подбил ее (ее-то!) сыграть в «на что похожа тучка», и вот уже минут двадцать они валялись на песке и рассматривали лохматые, растрепанные ветром золотисто-белые облака…
Алексей беззаботно заложил руки за голову, спокойно впитывая рокот волн и солнечный свет. Лина опять пожалела, что под рукой нет кристаллов. Голограмму бы сделать! Удивительно красивый кадр. Просто морской эльф (а такие бывают?).
Только как же непривычно видеть его таким спокойным. Словно нет на свете Вадима, демонов… Словно не будет ожидаемого тревожного приема у Хозяина.
– Алексей… тебе что, совсем не страшно?
Юноша вздохнул, провел рукой по ее волосам, помедлил – и вдруг прижал к себе, бережно, сильно. Она опустила голову ему на плечо и услышала звук, ставший для нее родным: биение сердца… Ровный, частый стук.
Лина закрыла глаза, наслаждаясь теплом его рук. Согреваясь.
– Страшно, – наконец признался юноша. – Еще как!
– И мне тоже… За тебя.
– А мне за тебя еще больше. Если Он поймет, что ты не на его стороне… Если я тебя выдам… Если Он поймет, что я тебя люблю… Мне представить страшно, что Он сотворит!
Лина замигала. Подождите, дайте понять, верните время!
Это что ж такое она сейчас услышала?!
– Что-что?
– А что? – Алексей озорно улыбнулся, и солнце засияло в два раза ярче!
– Повтори! – потребовала девушка.
– Что? Что мне страшно? – поддразнило ее зеленоглазое несчастье.
– Нет… Повтори вот это, что ты меня любишь…Ты никогда не говорил.
– Ой, а я это сказал? – «испугался» Алексей. – А меня за это не прирежут?!
– Алексей! – Феникс шлепнула его по плечу. – Ох доберусь я до тебя! Ножика испугался?
Юноша фыркнул и посмотрел на нее с теми самыми теплыми огоньками. О-ой…
– Ножика – нет. Я привык. Помнишь, ты меня тогда допрашивала: «Все-все сделаешь?» Когда ты нож достала, я даже успокоился. Подумаешь, еще один любитель боли.
– Прости…
– Не за что, – усмехнулся Алексей. – А вот когда ты на следующее утро приказала раздеваться…
– Трусишка! – сквозь перехваченное горло протолкнула девушка.
– Грозный феникс!
– Нахал!
– Ведьма!
– Алекс…
– Что? – нежно спросил он.
– Я тоже… тебя люблю.
Вот и сказала. А ведь клялась, что промолчит.
Алексей не ответил… Сначала не ответил…
Зато от его поцелуя вмиг закружилась голова и загорелись губы…