До-ма-си-ди-те-до-ма… Но как усидеть? Фра Липпи ждал нового ученика к обеду и Сандро, зная то, был готов насквозь вымокнуть, лишь бы не откладывать встречу со знаменитым мастером. Он и его отец Мариано добрались до Прато. Дождь проявил уважение к мужественным путешественникам, отступив к горам. Едва их ноги коснулись земли, Сандро запрокинул голову и поразился увиденной картине: тучи, как и дождь, уходя в горы, распахнули над городком два светло-бирюзовых окошка. Их контуры, подсвеченные солнцем, сияли мягким оранжевым светом. Добрый знак, – подумал юноша, – я стану великим художником, как мой наставник.
Фра Филиппо и Лукреция встретили гостей тепло. Алессандро предстояло войти в семью Липпи на неопределенный срок, может на два года, может на три, а то и на пять-шесть. Он с интересом осматривал всё, что Липпи-старший считал нужным показать. Затем они спустились в небольшой внутренний дворик, и Сандро тут же приметил изрядную дождевую лужу посредине и мальчишку, увлеченно играющего с нею. Он пытался оставить на луже свой след, но как ни старался, не мог.
– Мой сын, Филиппо-младший. Мы называем его Филиппино. Ну и занятие ты для себя придумал, – покачал головой Липпи-старший. – Липпина уже к столу ждёт. Идём в дом, у нас гости. Познакомься, это Алессандро, мой новый ученик.
– Сандро? Ты сказал, Сандро? – Мальчик взял юношу за руку. – Я тоже художник!
За обеденным столом они разместились рядом… В тот памятный день знакомства, благодаря Филиппино, Алессандро Боттичелли превратился в Сандро. Филиппино был младше его на двенадцать лет.
Флорентийский ученик Фра Липпи много работал в мастерской, но находил время для помощи Лукреции в домашних делах. Он старался сделать всю тяжелую работу сам, чтоб у Липпины было достаточно свободного времени на отдых. Тактичный, скромный, мечтательный, обаятельный, прекрасно развитый физически, абсолютно ответственный за любое выполняемое дело – и важное, и незначительное, – вскоре в доме наставника Сандро стал незаменим. Лукреция и утром, и вечером упоминала его в своих молитвах, а когда у бывшей монахини родилась дочка, её нарекли именем Алессандра, в честь юного Боттичелли. В семье её называли Сандрина.
После смерти Фра Филиппо Липпи и его упокоения в Сполето юный Филиппино вернулся домой без денег. Монах фра Диаманте распорядился заработком Липпи-старшего по своему усмотрению, с пренебрежением к судьбе сына художника. Как человек чести и долга, Сандро Боттичелли не смог остаться в стороне от вопиющей несправедливости и взял Филиппино в свою мастерскую. Вскоре покровитель семьи Липпи – правитель Флорентийской республики Лоренцо Медичи помог Филиппино получить заказ на первую художественную работу.
Филиппино и Сандро всё делали сообща – ели, спали, работали, мыслили. В совместный период творчества стиль письма каждого из них также был общий: в наше время искусствоведы зачастую затрудняются в установлении авторства на ряде их работ тех лет, подписывая произведения компромиссно – Филиппино Липпи или Сандро Боттичелли. Пример тому – «Мадонна моря» (Madonna del mare), датируемая 1477 годом, эту работу можно видеть во флорентийской Галерее Академии.
Сандро Боттичелли или Филиппино Липпи. «Мадонна моря» (итал. Madonna del Маге), приблизительно 1477 год. Дерево, масло. 60,5 × 49,5 см. Галерея Академии, Флоренция, Италия (Galleria dell Accademia, Firenze).
Печать незаконнорожденности тяготила Филиппино, к ней напрашивалось клеймо: дружок Сандро – не только ученик, любимый друг, а к тому же любовник. В смутное время перемен ему хватило решимости оборвать связь с Боттичелли, уйти в самостоятельную жизнь, затем жениться, породить трёх сыновей. Сандро и тут удержался на высоте – ни пафосных сцен, ни упреков, ни отчуждения, ничего, что могло бы его принизить. Он уважительно отнесся к выбору Филиппино, спрятав подальше в сердце своем огромнейшее чувство любви и страсти. Казалось, ничего не случилось, вместе дошли до распутья дорог, пожали руки друг другу, обнялись и разошлись один налево, другой направо. Но Сандро Боттичелли никогда не был женат, а после скоропостижной смерти Филиппино доживал пять маетных лет в нужде, в забвении, вне любимой работы.
– Мой огонь, моё наваждение, моя одержимость, мой Липпо! Я полюбил его в первый день в Прато. Когда его не стало, у меня отказала спина и не нашлось сил расправить её, я так и ходил потом с двумя подпорками. Филиппино не хотел осуждения и насмешек. Наше время было мягким, терпимым, но нравственно неустойчивым и потому мой друг стремился к безупречности вопреки своей незаконнорожденности. Никто никогда не осуждал в моем присутствии ни Фра Филиппо Липпи, ни Лукрецию, а ведь я был вхож в их дом, и могли бы сказать при мне худое иль злое в их адрес. Не было того никогда. Филиппино же обожали за его любезность и безотказность, за его раннее взросление, уважение матери и поддержку семьи. С детских лет не я, а он искал себе работу, находил её и зарабатывал флорины, дукаты, динары. Нелегко мне жилось без него, но о том не хочу вспоминать.
Его современники, то было, искали и находили опору в Боге. Трагические события, что случились во Флоренции уже после смерти Лоренцо Медичи, спровоцировали сильнейший духовный кризис у многих её жителей, изменив их мировоззрение. Проповедник Джироламо Савонарола бичевал людские пороки, призывал к покаянию, обличал испорченность флорентийских нравов. Людские грехи делают меня пророком, – говорил он неоднократно. Перемены не заставили себя ждать: флорентийцы стали поститься, богатство ушло в тень, на улицах распевались псалмы. Развратников и гомосексуалов Савонарола призывал сжигать заживо. Отряды мальчиков врывались в знатные дома с целью уследить за исполнением заповедей. Игральные карты, светские книги, лютни, флейты, духи торжественно уничтожались в кострах тщеславия.
Сандро Боттичелли не раз предоставлял свой дом для собраний радикальных противников Савонаролы. Однако пережил духовную трансформацию после сожжения на костре знаменитого проповедника. Накал внутреннего страдания Сандро стал проявляться в изломанности линий, отходом от внешней красоты, нарочитом нарушении симметрии.
Картина «Мистическое Рождество» (Nativita mistica), экспонат Национальной галереи Лондона, как раз была написана им в тот период. В центральной части под соломенной крышей хлева Мадонна склонилась над младенцем. Рядом сидит в размышлении,
подперев седую голову, святой Иосиф. На переднем плане нижней части картины три ангела обнимают, поддерживая, троих мужчин. Один из мужчин едва держится на ногах, ангел же дает ему опору с крайним состраданием. Эти непонятные фигуры, лишённые узнаваемых черт, породили предположение, что таким образом Боттичелли изобразил Савонаролу и двух казнённых с ним сподвижников. В верхней части картины художник сделал надпись на греческом языке: «Эта картина была написана в 1500 г. во время беспорядков в Италии, мною, Александром, в половине того периода, в начале которого исполнилась глава XI Евангелиста св. Иоанна…» и т. д.
Другая работа мастера, исполненная трагизма, сделана в ключе духовного видения также после казни Джироламо Савонаролы – «Мистическое распятие» (la Crocifissione simbolica) – сегодня достояние музея Фогга, в Кембридже. На картине видна бесплодная каменистая равнина с распятым на кресте Христом. У основания креста распростерлось тело убитой горем Марии Магдалины. Рядом с нею стоит белый ангел, карающий мечом символ Флоренции – льва Мардзокко. Хорошо узнаваемая панорама города с куполом кафедрального собора Санта Мария дель Фьоре, колокольней Джотто, башней палаццо Веккьо на заднем плане картины. Из вихря черно-белого дыма на флорентийскую землю падают горящие факелы. Сандро глубоко сострадает родной земле, а потому в его работе все общеизвестные символы Флоренции на грани, но не повержены ни мечом, ни огнем.
За год до смерти Филиппино, в 1504 году, Сандро участвует в работе комиссии художников, которая должна была определить место для установки мраморной статуи «Давида» Микеланджело. Он полон сил и замыслов, но лишь до дня, когда случилось непоправимое – не стало его Липпо. Удар судьбы надломил Боттичелли. Он резко постарел, забросил работу и если бы не поддержка состоятельных флорентийских граждан – поклонников его таланта, то умер бы с голоду. В мае 1510 года Сандро Боттичелли упокоился в возрасте шестидесяти пяти лет во флорентийской церкви Всех Святых (Chiesa di Ognissanti[40]) вблизи судьбоносной Мечты Симонетты.
Он сумел выразить в живописи идеалы своего времени, но был-таки незаслуженно забыт на несколько веков. Симонетта Веспуччи едва ли знала, кто он в жизни, хотя Боттичелли выполнил множество прекрасных работ для дома Веспуччи. Симонетта, как знатная флорентийка, проходя мимо творящего художника, не считала нужным ни заметить его, ни восхититься порождаемой им красотой. Филиппино Липпи нашел в себе силы уйти от Сандро без печали, без оглядки на прошлое. Лишь Любовь и Мечта не оставили художника ни на мгновение, им комфортно жилось в теплом сердце Сандро Боттичелли многие годы.
О Сандро вспомнили в конце XIX века, тому способствовал страстный интерес к мифу о Симонетте, всплывшему на поверхность. Работы мастера стали изучаться в Академии молодыми художниками. Вскоре Сандро Боттичелли был признан достоянием всех живущих и увенчан мировой славой.
Он ожидал это событие почти четыреста лет…
Меркурий[41] в шлеме и крылатых сандалиях с помощью кадуцея[42] добивается того, что тучи уходят с небес в горы. Распахнулось небесное окно: Мечта сбылась, Любовь вернулась, Жизнь продолжается, и Слава больше не обходит его стороной[43].
История пятаяЛеонардо да Винчи: твой навсегда
Франческо Мелци. «Портрет Леонардо да Винчи», 1515–1518 гг., красный мел, бумага, 27,5 × 19,0 см.