ть все существующие проблемы.
С момента возвращения консерваторов к власти в 2010 году Ливерпуль – особенно Энфилд – сильно пострадал. Тэтчеризм уничтожил консерватизм в Ливерпуле, где теперь нет членов совета от консерваторов, а это означает, что город безнадежно недофинансирован центральным правительством. При лейбористах существовал план инвестировать в жилье вокруг Энфилда, но консерваторы осушили £600 млн из жилищного бюджета. С тех пор политика правительства оказала еще более пагубное воздействие на район Энфилда. «Те, кто пострадал больше всех, вряд ли когда-нибудь смогут пойти на футбольный матч, – сокрушался Ротерэм. – Мы говорим о низкооплачиваемых работниках или о тех, кто сидел на почасовых контрактах, но если бы вы читали правые СМИ, вы бы поверили, что это был выбор образа жизни».
Иан Бирн живет в Энфилде, в четырех кварталах от стадиона. Член лейбористского совета в Эвертонском приходе, который бежит вверх по Уолтон-Брек-Роуд и к трибуне Коп, он был общественным активистом, с тех пор как был подростком. Когда в 2016 году началась кампания болельщиков, поддерживающих благотворительные продовольственные фонды, в Ливерпуле она началась с Бирна и его друга, эвертонианца по имени Дэйв Келли, еще одного социального активиста, а также профсоюзного деятеля, который признал коллективную борьбу на Мерсисайде под властью консерваторов. «У бедности нет клубных цветов» стало их лозунгом, и впоследствии подобные хорошо организованные инициативы были созданы сторонниками «Хаддерсфилд Тауна» и «Ньюкасл Юнайтед».
Бирна глубоко огорчало, что все это должно было случиться. Они с Келли перед каждой игрой стояли за трибуной на Энфилд-Роуд и собирали пожертвования. Всякий раз, когда «Эвертон» играл дома, Берн помогал на Гудисон Парке. Питер Мур, главный исполнительный директор «Ливерпуля», поддержал движение, купив фиолетовый фургон, который дает возможность рекламировать кампанию на дорогах по всему Мерсисайду, а также транспортное средство для перевозки ключевых материалов в различные районы города. В то время как центр Ливерпуля получил выгоду от финансирования ЕС в преддверии 2008 года, многие внешние районы оставались бедными, и в какой-то степени это объясняло, почему Ливерпуль проголосовал за то, чтобы остаться в ЕС в 2016 году, как и ожидалось, хотя и результаты голосования в Мерсисайде были гораздо более на «тоненького», чем многие ожидали.
Бирн описал Продовольственные фонды как «нарушение долга правительством – мы вызволяем их из затруднительного положения». Он провел бессонные ночи, размышляя о том, что произойдет с наиболее пострадавшими общинами, если он и другие люди, подобные ему, остановятся. Он задавался вопросом, заставит ли это правительство что-то сделать, но он сомневается в этом. Он сравнивает период с 2010 по 2019 год со спором шахтеров, «когда наш класс подвергся нападению», и считает, что консерваторы пытаются заморить голодом общины. «Все, как в романе «1984» Оруэлла, – подчеркнул он, когда я встретил его перед тем как «Ливерпуль» играл дома с «Хаддерсфилдом». – Правительство и пальцем не пошевелит, чтобы помочь самым уязвимым слоям нашего общества».
Бирн считает, что в Ливерпуле всегда существовало чувство сопротивления, потому что социализм в городе был силен. Социализм возник, потому что капиталистическая система процветала из системы случайного труда, которая еще не существовала в других английских городах или поселках, где рабочие работали посменно и имели регулярную зарплату. Это заставило людей задуматься о другом образе жизни.
«Мы всегда боролись с несправедливостью, – сказал Бирн. – Может быть, это происходит от нашего кельтского наследия». Он считает борьбу за справедливость после катастрофы в Хиллсборо, где погибли 96 болельщиков «Ливерпуля», а затем их воспоминания были размыты газетной ложью, величайшим примером фанатской активности, который когда-либо был замечен – или когда-либо будет замечен, «потому что мы взяли на себя истеблишмент и никогда не останавливались».
«Даже с доброй волей и фантастической работой всех этих общественных деятелей, таких как Иан и Дэйв, нельзя полностью исправить то, что неправильно в обществе, – заключил Ротерэм. – То же самое происходит и с другими проявлениями политики консерваторов, такими как увеличение числа людей, живущих на улицах. Что нам нужно сделать, так это убедиться, что люди не нуждаются в Продовольственных фондах и не спят под открытым небом. Нам нужна смена власти, чтобы гарантировать, что это произойдет».
Был вечер подарков Boxing Day, и «Ливерпуль» уже вел в матче против «Ньюкасла» со счетом 1:0, когда с трибуны гостей раздалась первая кричалка. Билл Коркоран, который был версией Иана Бирна в команде гостей, попросил болельщиков «Ньюкасла» не петь «Накорми скаузеров», как это было во время последнего визита «Ньюкасла» на Энфилд. «Наши города подверглись критике, и мы должны держаться вместе, – заключил он. – Такие кричалки вызывают разногласия. Никто не должен их петь».
И все же они их пели – по крайней мере некоторые из них. «Ребята помладше, которые не знают, что такое вред или значительность, – сказал потом Коркоран. – Мы сделаем все возможное, чтобы обучить их», что имело смысл, учитывая, что кампания Продовольственных фондов «Ньюкасл Юнайтед» составляла тридцать процентов сборов по всему городу, который, отражая уровень бедности в Тайнсайде, собрал больше пожертвований, чем любой другой по стране в 2017 году.
Песнопение вызвало у Стива Ротерэма «глубокую депрессию». Он мог понять, почему это могло произойти с болельщиками, которые поддерживали клубы из более богатых районов, например «Челси». «Но я не хочу, чтобы ее пели болельщики из Ньюкасла или Манчестера. Они действительно должны знать и видеть последствия политики консерваторов для своих городов. Они страдают от сменяющих друг друга правительств консерваторов не меньше, чем Ливерпуль. Все футбольные клубы виновны в том, что их болельщики поют обидные песни, но эта кричалка наносит прямой вред рабочему классу». Это был «просто стёб», последовали рассуждения в социальных сетях. Тем не менее пение, которое стало более распространенным, когда «Ливерпуль» сделал счет 4:0, было подавителем, коренящимся в антиирландских настроениях, которые сохраняли мнение, что ливерпулианцы слишком много говорят сами за себя, точно так же, как женщины с мнением «дерзкие» или черные люди, которые дают отпор – спесивые. Песня берет свое начало в 1980-х годах, в то десятилетие, когда Ливерпуль сопротивлялся силе тэтчеризма, который погрузил город в социальную тьму. Ливерпуль как город пошел в противоположном направлении, когда премьер-министр выиграла свой второй срок в 1983 году с внушительной победой, а в местном совете теперь доминировали лейбористы, а шестнадцать месяцев спустя вышла песня Band Aid, которая дала футбольным болельщикам боеприпасы, в которых они нуждались, – как раз в тот момент, когда зависть к футбольным командам Мерсисайда возросла, когда «Ливерпуль» и «Эвертон» выиграли восемь из десяти чемпионатов Первого дивизиона в 1980-х годах.
В рождественский период было три игры, в которых «Накорми скаузеров» выкрикивали разные группы болельщиков, приехавших из городов, где уровень занятости объяснял лишения и подробно объяснял, почему зрители матчей с социальной совестью возглавляют кампании Продовольственных фондов (впоследствии продвигаемые футбольными клубами, пытающимися делать правильные вещи). Когда «Манчестер Юнайтед» приехал на Энфилд, многие приехали с вокзала Виктория, где люди, спящие под открытым небом, пытаются согреться – зрелище, которое побудило Энди Бернема, мэра муниципалитета региона и близкого друга Ротерэма, пожертвовать пятнадцать процентов своей зарплаты на борьбу с бездомностью. Та же самая особенность жизни в Манчестере, которая заставила епископа города, преподобного Дэвида Уокера, обвинить министров в том, что они «не обращают внимания на бедность», предупреждая, что кризис в Манчестере сейчас находится на «беспрецедентном уровне», а беднейшие семьи «раскурочены» сокращениями в социальном обеспечении, что привело к нищете в беспрецедентных масштабах. Когда в пятницу перед Рождеством «Ливерпуль» отправился на Молинью и его, как и эвертонцев в августе, призвали «найти работу, найти работу», казалось, забыли, что не только Конор Коуди, капитан «Вулверхэмптон Уондерерс», победивший в Чемпионшипе, родом из Мерсисайда, но и что тридцать четыре процента детей в Черной Стране – промышленных районах Средней Англии – сейчас живут за чертой бедности; отчаянный факт, если учесть, что большинство из них, по данным Фонда Джозефа Роунтри, живут в семьях, где родители или опекуны фактически работают.
В своем офисе, выходящем на город, который он любит, Ротерэм был в восторге от возможностей своей команды. Впервые за десять лет во второй половине сезона, когда «Ливерпуль» лидировал во внутреннем чемпионате, а во второй части сезона команду ждал вызов в Европе. «Ревность к футбольной команде может привести, – предупредил он, – к росту насмешек над городом, независимо от того, выиграет «Ливерпуль» или нет».
Глава 7Конец Манибола
МЕЖДУ ЛАГУНОЙ МУНДАУ и Атлантическим океаном находится кусочек Масейо под названием Трапиче. Именно оттуда родом Роберто Фирмино, сделавший хет-трик за «Ливерпуль» в матче против «Арсенала» в последней игре 2018 года – победа со счетом 5:1, которая создала его команде отрыв в десять очков перед «Манчестер Сити» к Новому году. В следующем матче «Ливерпуль» встретится с «Сити», и, однако, победа команды Пепа Гвардиолы в этом матче имела потенциал очень быстро сократить отрыв – всего до четырех очков.
Во время первого гола Фирмино в ворота «Арсенала», сравнивающего счет за «Ливерпуль», он подправил мяч в ворота, хотя и воспользовался шансом, даже не взглянув ни на мяч, ни на ворота. Его второй гол, мгновение спустя, стал кульминацией слаломного прохода через оборону «Арсенала». Он отпраздновал это событие кувырком. Третьим был гол с пенальти, после которого он притворился, что играет на барабанах, обнажая свои флуоресцентные зубы. Его мать, Мариана, описывала его так: «Сгусток энергии, я думала, что он гиперактивен. Он жил и дышал футболом». Но еще он любил музыку – «играл в футбол в наушниках».