Когда в 2010 году он стал тренером «Ливерпуля», утверждалось, что он помог перевернуть судьбу другого гиганта – миланского «Интера», четырнадцать лет назад, но «Интер», когда он пришел на тренерский мостик, был на самом дне Серии А, и единственный путь в клубе, где его ждали значительные инвестиции, был наверх. В «Ливерпуле» он сменил тренера – победителя Лиги чемпионов Рафаэля Бенитеса, а команда заняла седьмое место в предыдущем сезоне. В отличие от Сан-Сиро, здесь не было такого владельца, как Массимо Моратти, чтобы снова сделать «Ливерпуль» великим – на самом деле ему пришлось иметь дело с противоположностью в лице Тома Хикса и Джорджа Джиллетта, которые не разговаривали друг с другом почти два года, когда пришел Ходжсон.
Ходжсон был в шорт-листе из трех кандидатов, в который также входили Мануэль Пеллегрини, чей последний пост был в «Реале», и Дидье Дешам, победитель чемпионата мира в качестве игрока и тот, кто станет победителем чемпионата мира в качестве тренера сборной Франции. Кенни Далглиш был в отборочной комиссии, и как легендарный игрок «Ливерпуля» и сам тренер, он оценил, что, возможно, Рой был лучше, чем любой из доступных вариантов. Вскоре это стало предметом общественного обсуждения.
Ходжсон был связан с Мерсисайдом через свою жену Шейлу, хотя и не проводил много времени в этом регионе, путешествуя по миру в поисках работы. Но для Фила Тейлора, который родился в Бристоле и остается единственным тренером, который не вывел «Ливерпуль» в высший дивизион английского футбола, клуб всегда выбирал тренеров с севера страны, Шотландии или Ирландии. Ходжсон стал первым назначением с юга после Тейлора, и хотя контекст его должности был уникальным в истории «Ливерпуля», учитывая финансовые проблемы, которые он не создавал, Ходжсон мало что сделал для того, чтобы расположить к себе фанатскую базу, которая цеплялась к каждому слову своего тренера.
На своей вступительной пресс-конференции в зале трофеев старой главной трибуны он сидел за столом, расположенным прямо перед стеной с фотографиями и картинами, написанными маслом. Билл Шенкли буквально смотрел на него. Раздался вопрос: «Кто оказал на вас наибольшее влияние в качестве тренера, Рой?» Ему было легко ответить, и Ходжсон не стал тратить время на обдумывание возможных вариантов. «Это будут Дон Хау и Дэйв Секстон», – ответил он, заглядывая себе в душу и с энтузиазмом выбирая двух тренеров, имеющих связи не с Ливерпулем, а с Лондоном. Даже Ронни Розенталь забил бы перед такими пустыми воротами.
В течение двух дней я ждал восемь часов, чтобы взять интервью у Ходжсона по поводу его прибытия. По правде говоря, он вовсе не был виноват в том, что мы разговаривали по телефону, возвращаясь в Лондон на поезде, чтобы забрать свои вещи. Когда сигнал оборвался и разговор разделился на четыре этапа, меня беспокоила реакция Ходжсона, который становился все более колючим из-за того, сколько времени это занимало. В конце концов он был новым тренером «Ливерпуля», но интерес к этой должности, казалось, застал его врасплох.
Когда пару недель спустя я попытался лично представиться в Мелвуде – даже осудив свой собственный подход в первый день, сказав что-то вроде: «Я был тем идиотом, который звонил вам несколько раз», Ходжсон мог бы ответить: «О да, не беспокойтесь об этом». Вместо этого он выпалил в ответ: «Не помню», – и побежал вверх по лестнице так быстро, как только мог.
Давление на него к тому времени уже начало сказываться на публике. Против македонского ФК «Работнички» он выглядел скорее как человек, направляющийся на вызов в суд, чем как человек, приближающийся к своей первой соревновательной игре на самой большой работе в своей карьере, предполагая, что «далеко не уверен», что «Ливерпуль» выйдет невредимым против соперника, который в предыдущем раунде переиграл таинственно звучащий ФК «Мика» из Армении. Ходжсон снова был в неловком настроении, жалуясь на глубину своих обязательств перед прессой. «Кажется, в «Ливерпуле» мы только и делаем, что что-то обсуждаем», – простонал он.
Это был год чемпионата мира, который повлиял на доступность игроков, но выбор первой команды Ходжсона для конкурентного матча «Ливерпуля» имел запах посредственности, если не вылета: Кавальери, Келли, Шкртел, Кириакос, Аггер, Аквилани, Лукас, Спиринг, Амоо, Н’Гог, Йованович. Хотя ни одного из этих игроков он не привел в клуб сам, у него не было такого же оправдания с Кристианом Поульсеном и Полом Кончески – игроками, которых он тренировал раньше. Поульсен, опорный полузащитник, имел приличный послужной список в таких топ-клубах, как «Шальке», «Севилья» и «Ювентус», но ему было 30 лет, и он не подходил для борьбы в Премьер-лиге, в то время как Кончески просто не имел ви́дения игрока «Ливерпуля» и, казалось, был не в состоянии заметить неприятности, приближающиеся к нему, пока они не настигали его и было уже слишком поздно. В другом мире Люка Янга могли бы добавить к этому списку. Сделка по Джо Коулу была одобрена до приезда Ходжсона – еще в феврале, когда Кристиан Перслоу провел встречу в Лондоне перед матчем с «Арсеналом». Перслоу, который был назначен управляющим директором «Ливерпуля» в 2009 году, воображал себя футбольным скаутом, и это сразу же привело его к конфликту с Рафаэлем Бенитесом, прежде чем испанец был уволен, а затем заменен на Ходжсона. Перслоу занимался частными инвестициями, и он сделал бы Коула самым высокооплачиваемым игроком «Ливерпуля», несмотря на то что его послужной список травм ограничивал любое реальное влияние в «Челси» в течение предыдущих двух сезонов. «Я бы никогда не хотел обманывать ливерпульскую публику, говоря им, что теперь все радужно, потому что мы подписали Джо Коула», – сказал Ходжсон в свой первый день предсезонной подготовки. Хотя он был прав, это было своего рода мрачное послание, которое станет темой его правления.
Как человек, умудренный жизненным опытом, Ходжсон должен был знать о настроении и ожиданиях на Энфилде. Есть вещи, которые ты говоришь, и есть те, о которых молчишь. Не было никакой битвы за сердца и умы, потому что Ходжсон и не пытался участвовать в ней. Вскоре он скажет Тони Барретту, местному журналисту, работавшему в Таймс и ставшему сотрудником по связям с болельщиками клуба, что его «проблема» в том, что он «слишком уж скаузер». Может быть, дело было просто в том, что «Ливерпуль» был слишком уж скаузерским для Ходжсона, уроженца Кройдона. «Он просто не мог не быть Ходжсоном», – вспоминал Майк Невин, журналист из Энфилд Рап.
Позже Ходжсон утверждал, что каждый болельщик «Ливерпуля» хотел, чтобы Далглиш сменил Бенитеса, но это было неправдой. Поначалу его назначение не приводило в восторг, даже если и были пожелания в его адрес в том, чтобы он преуспел. Он потеряет доверие многих не только из-за своих результатов, но и из-за того, что он говорил. Ходжсон был поклонником американской реалистической литературы 1960-х годов, но в Мерсисайде его приняли как нечто среднее между Аланом Уикером и Квентином Криспом. Он интересовался литературой и не боялся говорить о своих увлечениях вне футбола. Когда он писал свои программные заметки к первому матчу в чемпионате, коллега спросил, что он думает об освистывании Сотириоса Кириакоса в Македонии, где «Ливерпуль» обыграл «Работнички» со счетом 2:0. По словам Ходжсона, защитник находился в центре греко-македонской политики, что было интересно и, возможно, было верным, но он, казалось, знал больше о том, что происходит в местах, на которые он не мог повлиять, а не о том, где от него это ожидалось.
Это было время фанатской активности в «Ливерпуле», где слова и послания были отличным оружием. Ходжсон, однако, не производил впечатления человека, который ценит то, что происходит вокруг него, или то, как убедить кого-либо посредством краткого изложения своих мыслей. В клубе признавали, что он склонен слишком много говорить, когда ему нужно сказать лишь немногое, и говорить слишком мало, когда нужно уточнить. Казалось, он никогда не говорил правильных вещей, когда это действительно имело значение, и ему не помогало то, что он не прислушивался к советам. Казалось, он никогда не контролировал себя.
Когда турецкий оператор решил начать упаковывать свое оборудование прямо посреди пресс-конференции перед очередным европейским матчем с «Трабзонспором», Ходжсон с юмором вмешался, сказав: «Не волнуйтесь, мы можем работать в обход вас» – и зал засмеялся вместе с ним. К тому времени, однако, он дал оценку выездной победе «Ливерпуля» с меньшим масштабом, назвав отборочный матч Лиги Европы «еще одним славным европейским вечером», что было довольно претенциозно, учитывая, что «Ливерпуль» обыграл «Реал Мадрид» со счетом 4:0 на Энфилде всего восемнадцать месяцев назад.
За этим последовали подобные необычные заявления. «Это будет серьезным испытанием», – сказал он перед тем как проиграть дома по пенальти команде из четвертого эшелона «Нортгемптон Таун» в Кубке Лиги, вечернем матче, сыгранном под проливным дождем, где Ходжсон проинструктировал своих защитников: «просто начните играть, мать вашу» достаточно громко, чтобы все сидящие в пресс-зоне позади него услышали.
Даниэль Аггер, один из самых крутых центральных защитников в современной истории «Ливерпуля», быстро разочаровался в том руководстве, которое он получил. Аггер «полностью потерял» желание работать, потому что тренировки были настолько повторяющимися и иногда даже смехотворными. Была одна, которая включала в себя ситуацию восемь-на-два – атака против обороны – и была разработана просто для того, чтобы помочь укрепить уверенность Фернандо Торреса, когда у него были проблемы с забиванием голов. Во время интервью в этот период Аггер надувал щеки и давал длинные объяснения того, что было не так при Ходжсоне, который «на самом деле не хотел играть в футбол, так просто перестань это делать».
Ходжсон был более популярен среди других старших игроков первой команды, чем многие из его критиков могли себе представить, а Стивен Джеррард и Джейми Каррагер понимали, что многие проблемы в «Ливерпуле» были вызваны не им. Даже Торрес, который вскоре покинет Энфилд, несмотря на заявления о том, что игра за Ходжсона подтол