Она потомок Цзиньлуна? Наследница темной ци? Потомок некоего зла?
Чживэй вновь перечитала послание, надеясь увидеть конкретные указания, что ей делать дальше. Похоже, прошлая обладательница тела не знала, что угрожает семье, знала лишь, что не может совладать с этой угрозой? И та Чживэй была уверена, что у нее сейчас достаточно навыков для этого.
А легенда же просто отвечала на вопрос, кто она такая, и что у нее есть внутренняя сила.
Чживэй попыталась сосредоточиться на своих ощущениях, но никакой особенной силы не почувствовала. На глаза опять попался поднос, и Чживэй попыталась силой мысли сдвинуть миску с рисом. Миска осталась на месте, даже не пытаясь притвориться, что как-то впечатлена попыткой Чживэй. Как бы ни работала темная ци, она явно не двигала вещи силой мысли.
Чживэй поднялась с кровати. Пришло время исследовать это место, собрать как можно больше информации, чтобы решить, как поступить дальше. Тем более что попытки вспомнить что-то о себе вызывали только сильную головную боль.
Покинув комнату, Чживэй оказалась в вымощенном камнем дворе. Чистенький, но при этом совершенно пустой, даже безжизненный, дворик. Только справа и слева от ее дверей росли зеленые кустарники, а в центре двора стоял маленький фонтанчик.
Двор был не больше десяти метров в ширину и длину, окруженный высокой каменной стеной с двумя арками. Чживэй направилась в правую арку, но дверь оказалась заперта, тогда она пошла ко второй арке.
Дверь отворилась, и Чживэй обнаружила садик с каменным мостом и лотосовым прудом. Чживэй нагнулась, чтобы посмотреть на свое отражение, но увидела только нечеткие очертания ее лица и фигуры.
День загадок без отгадок. Скоро ли вернется Мэйцзюнь? Ей нужны хоть какие-то ответы. И ей нужна большая свобода действий, если она действительно хочет помочь семье, а потом вернуться обратно в мир, которому она принадлежала.
Садик, как и ее дом, окружали высокие каменные стены. Единственная дверь, что вела наружу, была заперта. Получается ли, что Чживэй здесь взаперти?
Чживэй развернулась в немедленном желании проверить еще раз вторую дверь, но наткнулась на грудь мужчины. Она отпрянула назад, складывая руку в кулак, готовая защищаться.
Мужчина стоял неподвижно, давая ей время рассмотреть себя. Чживэй подняла взгляд на его лицо: зеленые глаза смотрели насмешливо, но добродушно. Красиво очерченное лицо, волевой подбородок, тонкие губы – его лицо сохраняло благородную невозмутимость. Широкие кожаные доспехи выдавали в нем воина.
– Чживэй, ты очнулась, – мужчина протянул к ней руки. – Поспеши и обними своего брата Чжунъяна.
Девушка сделала шаг к нему, не будучи уверенной, как повела бы себя настоящая Чживэй в подобных обстоятельствах. Чжунъян лишь приобнял ее, проводя ладонью по волосам, и тут же отпустил.
– Узнаю свою милую сестрицу. Только проснулась, а на месте уже не сидится.
Он игриво коснулся ее лба пальцем, Чживэй автоматически увернулась, чем вызвала его смех.
– Я рад, что ты не изменилась.
Не изменилась? Неужели все так плохо знали здесь ту Чживэй, что, когда смотрели прямо сейчас на абсолютно чужую девушку, не видели никакой разницы? Неужели та Чживэй так же пытливо щурилась, пытаясь оценить уровень доверия между ними?
Что ж, если он дружелюбен, надо воспользоваться возможностью и узнать как можно больше об угрозе семье.
– Я скучал, – продолжил брат, легкой поступью прогуливаясь вдоль мостика.
– Тогда, может, присядем? – Чживэй указала на беседку, что располагалась в саду, и Чжунъян согласно кивнул, жестом пропуская ее вперед.
В беседке располагались стол из мрамора и два деревянных табурета, на один из которых и присела Чживэй.
Чжунъян не стал присаживаться, оперевшись плечом на беседку. Он выглядел невозмутимым и статным. Интересным.
У него открытое лицо и искренний взгляд, однако ощущалась твердость духа. Было в нем и что-то печальное. Сейчас он смотрел вдаль, задумавшись о чем-то, и казался неприступным.
– Не сердись за этот вопрос, брат… – осторожно начала Чживэй. – Помни, я все позабыла. Мои глаза другие. Я другая. Родная ли я вам сестра?
Чжунъян замер на секунду, показалось, что даже ветер перестал теребить его одежду.
– У тебя прекрасные глаза, Чживэй, – сказал он наконец. – И ты – наша семья. Как и мы – твоя.
Он твердо посмотрел на нее.
– Не понимаю, зачем это надо было, чтобы ты все забыла, но я расскажу тебе историю нашей семьи.
Наши родители вступили в брак совсем молодыми. Дела у обеих семей шли плохо, поэтому денег было немного. Тем не менее они старались как могли, чтобы развить торговую сеть чая. Первым родился я. Второй появилась ты.
– Как получилось, что я другая?
– Носители темной ци, как и светлой, могут рождаться у простых людей…
– Что значит «темная» ци, – перебила его Чживэй.
– Демоническая, – коротко ответил брат, явно не желая вдаваться.
– Я… демоница?
– Ты нет! Никогда не говори так о себе! Представители темной ци чаще всего злые, извращенные существа. Они несут смерть всему живому, поэтому фракция Светлых строго следит за рождением каждого темного.
– За мной тоже?
– После рождения… «тебя» Чжунъян проглотил, – настали непростые времена для нашей семьи. Отец отправил матушку молиться на год в храм, обвинив в нечистости души. За тобой в это время ухаживала бабушка, мать отца. О тебе следовало сообщить, но бабушка сказала, что видит в тебе удачу для семьи.
Брат говорил осторожно, стараясь не ранить чувства Чживэй, однако было несложно догадаться, что он скрывает за недосказанностью. Чживэй не должна была выжить, но благодаря защите близких ее оставили в живых, полюбили… И в итоге их Чживэй все равно не здесь.
– …Послушай, Чживэй. Это все от страха и непонимания. Иначе бы семья относилась к тебе совершенно иначе. Ты росла очень умной, но отец с матушкой по-прежнему избегали тебя. Ровно до того дня, когда ты внезапно предсказала исход торговой сделки отца. Уже в совсем маленьком возрасте ты начинала плакать, если отец хотел заключить плохую сделку, и всегда радовалась, если та была хорошей. Благодаря тебе наша семья обогатилась, приобрела влияние… Ты – благословенье. Никогда не думай иначе.
– Понятно.
Чживэй ответила простой фразой, осмысливая сказанное. Как ни пытался брат смягчить углы, участь Чживэй казалась весьма печальной. Она была оставлена в живых лишь как инструмент для добычи денег. Как если бы могла безошибочно показывать месторождения нефти.
Как прошлая Чживэй чувствовала себя? Переживала ли она это как личную трагедию? Или так и жила, никогда не рассчитывая на большее? Однако одно было бесспорно: Чживэй любили. Встреченные ранее сестры и брат дорожили Чживэй. И Чжунъян всматривался в нее с беспокойством, после чего поспешно притянул в свои объятия.
Чживэй отозвалась на его тепло. Как бы то ни было, настоящая Чживэй любила их в ответ. Она чувствовала это отчетливо, как будто частичка души той Чживэй так и осталась внутри, путаясь с ее собственными эмоциями.
Сжатая в объятиях Чжунъяна, Чживэй ощущала его крепость и надежность. Что за беда грозит этой семье, если он не может справиться с ней?
– У тебя есть ци?
– Ци – жизненная энергия, присутствующая во всем.
Чжунъян слегка отстранился, серьезно отвечая.
– Но я много тренирую внутреннюю силу.
– Разве… – Чживэй вспомнила легенду, прочитанную недавно. – Люди способны на такое?
– Я не умею ничего особенного. Моя сила – пустяки по сравнению с тем, на что способен самый слабый Светлый. Так же, как и моя сила покажется невероятным чудом обычному крестьянину, у которого нет времени совершенствовать ци.
– Но я могла бы накопить ци? Приобрести большую силу? – Чживэй пытливо посмотрела на брата.
– Чживэй! – изумленно воскликнул брат, выпуская ее из объятий. Он покачал головой. – В твоей голове не должно быть таких мыслей. Ты добрый ребенок, но твоя ци по природе темная. Эта сила злая, она подчиняет себе. Я видел однажды…
Брат вновь помрачнел, погружаясь в неприятные воспоминания.
– А я не хочу терять свою маленькую сестру, понимаешь?
Чживэй не понимала, но кивнула. Разве прошлой Чживэй не понадобилась внутренняя сила, чтобы поменять их местами? А если у нее было много ци, могла ли она быть злой? Но какая злодейка пожертвует собой ради семьи? Да и может ли быть любое существо злом или добром по факту своего рождения?
Чжунъян вновь переменил тему.
– Мне скоро отправляться на битву. Твои наставления не раз меня выручали. Если вновь что-то увидишь – непременно скажи. И что тебе привезти? Может быть, персиков? Ты их любишь.
Через Персики к Дракону.
Вряд ли упомянутые Чжунъяном персики были ключом к разгадке. Чживэй благодарно улыбнулась на его предложение, тогда как ее мысли уже закрутились вокруг предстоящий битвы. Это была хорошая возможность узнать побольше о грядущей опасности.
– Нам что-то угрожает?
– Ты в полной безопасности, – ответил брат, хмыкая, решив, что она испугалась. – Но к чему столько мрачных вопросов сегодня? Или ты что-то видела?
– Нет-нет. Я ничего не видела… Хотя, будь осторожнее.
– Всегда.
Брат улыбнулся, а Чживэй с сожалением подумала, что его не так легко разговорить.
– Как Мэйцзюнь? Я еще не видел ее. Первым делом пришел к тебе, услышав, что ты очнулась.
Чжунъян обошел Чживэй и устроился на табурете напротив нее. Чживэй задумалась, пытаясь вспомнить впечатление от общения с сестрой.
– Жизнерадостна.
– Хорошо.
– А что?
Чжунъян хотел уклониться от ответа, но Чживэй настойчиво посмотрела на него.
– Отец планирует ее брак. И варианты не по душе Мэйцзюнь.
– Но он же не поступит так? Не выдаст ее замуж без согласия?
Брат печально посмотрел на нее.
– Брак – это вопрос взаимовыгоды. Если чье-то предложение окажется хорошим…
Чживэй подскочила на месте в возмущении. Только одна мысль о том, что такая милая Мэйцзюнь будет несчастлива с кем-то, казалась кощунственно несправедливой.