– Мы похитим Подвеску прямо перед фестивалем. Это даст нам фору во времени и уверенность, что слухи о пропаже Подвески не дойдут до Юхэ. Сколько времени до фестиваля?
– Чуть меньше месяца.
– Отлично.
– Пока что вы будете учить меня и Молчуна пользоваться силой и мечом.
Она осмотрела четверку перед собой. Что у них было: огненные кулаки Сяо До, боевые искусства Шэня, многоликость Лин Цзинь, а еще непредсказуемая сила самой Чживэй и бесполезный Молчун.
– У нас меньше месяца, чтобы превратить наши недостатки в преимущества. С завтрашнего дня учимся быть командой.
Глава XIКак звезды вокруг луны
Гнев Дракона рос, как зловонный дым, заволакивая его разум. Люди, за которыми он следовал, пропали, и только их ауры мелькали перед ним беспокойными призраками. Их окружала невидимая завеса, словно сама энергия ци объявила войну его чутью.
С каждым днем раздражение нарастало. Время скользило сквозь его когти, а люди ускользали от его глаз.
Злоба колыхалась в глубинах его души. Он был властелином ци, неукротимым и могучим, но невидимая преграда мешала ему.
Нить, которая притягивала его к жертвам, обрывалась где-то в небытии. Его жертвы, его игрушки ушли у него из-под носа, однако он все еще чувствовал их. Лучше всего он чувствовал ту, с кем успел разделить ци. Ее энергия была неправильная, а ее жажда мести притягивала его.
Дракон цеплялся за ее ци, тянулся к ней, передавая ярость через их неосязаемую связь.
«Отстань», – гневный голос раздался в его голове.
Красные глаза загорелись ненавистью перед ним.
«Попалась», – подумал Дракон.
Чживэй стояла у поля сражения. Темные и Светлые бились, она смотрела на них с возвышения. Темные сдавали, но это не было проблемой. Ей нужно было выиграть совсем немного времени, пока она станет самой сильной обладательницей ци среди ныне живущих…
Она резко очнулась от сна. В ней все еще клокотала холодная, острая и мстительная ярость. Не осталось страхов, боли и волнений – перед глазами была лишь цель.
Контролировать ци – Забрать Подвеску Пространства – Убить Чжао Юхэ.
На празднике Чживэй сможет использовать Шэня как приманку, Лин Цзинь и Сяо До пойдут первым фронтом, а Молчун будет рядом с ней в роли телохранителя.
Чживэй убьет Юхэ. Нет-нет, не быстро. Она сделает это медленно, так, чтобы он плакал и умолял. Он будет стоять перед ней на коленях, лицо будет измазано в грязи, а Чживэй будет возвышаться над ним.
И если кто-то из ее команды погибнет – то…
Цель оправдывает средства, – сладко прошептал внутренний голос. – В конце концов, все они обязаны ей своей жизнью. Она дала им жизнь, и она решит, когда ее забрать.
Потоки ци окружали Чживэй. Пульсировали вокруг нее, в людях, в животных, в листьях, в горах и даже в потоках воздуха – если Чживэй сможет призвать всю силу себе – она расколет горы одним щелчком.
Нет, если она призовет ее сейчас всю, то она сможет уничтожить даже завесу, которую теперь ощущала. Настолько могущественной она будет!
Тебе нужна сила, вот она, бери, – промурлыкал тот же внутренний голос.
Чживэй ухватилась за ближайший поток и потянула к себе. Она впитывала чужую ци, жадно притягивая ее к себе, пока в поле зрения не появились красные горящие глаза.
Молчун уставился на нее, пока она забирала его ци. Он не сопротивлялся, просто его миндалевидные глаза смотрели на нее очень внимательно.
Его взгляд говорил: убей меня, мне так будет легче.
Чживэй вздрогнула и отпустила его энергию. И в момент, когда она отпустила, то сразу же перестала чувствовать окружающую силу, да и ее собственная тоже иссякла.
– Нет, – сказала она Молчуну. – Не так просто.
Он обнажал ее слабости, и это злило.
– Ты не умрешь – и я не умру.
Чживэй отправилась умываться, а сердце все еще бешено стучало. Собственная ненависть ее испугала, но куда больше ее испугало наслаждение чужой болью.
В Тысяче снежных пиков дни проходили быстро. У Чживэй образовалась ежедневная рутина: подъем, чай у обрыва с видом на горы, восстающие из тумана, завтрак, приготовленный Сяо До, затем занятия с Шэнем, обед, боевые искусства, ужин, медитация.
Впервые с момента, как Чживэй оказалась в этом мире, она нашла место, где чувствовала себя как дома. Порой она даже ловила себя на крамольной мысли заморозить время и остаться здесь навсегда с компанией неожиданных союзников. Однако такие мысли посещали только ее, остальным не терпелось убраться отсюда.
Теперь было ясно, почему вокруг места ходило столько слухов: каждую ночь здесь снились выматывающие кошмары, в которых неизменно снились все самые травмирующие случаи из жизни.
В итоге все не высыпались.
Чживэй потянулась, сбрасывая с себя остатки сна. Прямо сейчас их пагода уже пустовала, все уже ушли учиться, Чживэй оставалась единственной, кто не допила чай. Поэтому, вздохнув, она отправилась на уроки Шэня по истории.
Занятия ей нравились, они удовлетворяли ее жажду знаний и стремление к силе. Маленькая девочка внутри Чживэй радовалась возможности научиться наконец чему-то стоящему. Знание – это сила, ни для кого не секрет. Чживэй жадно заучивала новую информацию и с особым энтузиазмом подходила к управлению ци, сложнее всего давались медитации. Но все же она чувствовала, как совершенствовалась, как укрепляются мышцы, как стабилизируется сила и как растут знания о географии, политике империи Чжао.
Теперь она знала, насколько разнообразна природа империи Чжао: здесь были и пустыни, и горы, и хвойные леса. Все это время Чживэй находилась на юго-западе империи, самой зеленой и плодородной части страны.
А энергия ци больше не была хаотичным потоком вокруг, теперь она могла отличить силу травы от силы дерева, а силу дерева от силы животного, а животного уже от человека.
– Так приятно видеть вас, Госпожа. Спасибо, что осветили наш скромный класс вашим присутствием, – поздоровался Сяо До, посмеиваясь над ее опозданием.
Чживэй хмыкнула, силой раздвигая ветви дерева так, чтобы солнце светило в лицо Сяо До.
– Рада доставить тебе удовольствие.
– Приятно дать тебе возможность доставить мне удовольствие, – Сяо До сдвинулся с места, пытаясь увернуться от слепящего солнца, но потерпел неудачу.
Уголок губ Чживэй победоносно приподнялся, на что Сяо До ответил страдальческим взглядом, призывающим вызвать сострадание.
Шэнь указал рукой на ее место, и Чживэй проследовала к нему, едва сдерживаясь, чтобы не показать язык Сяо До.
Чжао Шэнь учил всю четверку наукам: истории, логике, математике, классической литературе и медитациям.
– Изменить лицо – это только полпроблемы, – говорил он. – Вы должны уметь поддержать разговор.
Их островок безмятежности в Тысяче снежных пиках насчитывал несколько десятков гектаров земли и состоял в основном из лесов. Для тренировок ци они уходили как можно дальше от пагоды, а вот для учебы занимали соседнюю полянку.
Здесь они усаживались на покрывала за импровизированными столами по два человека и следующие несколько часов проводили за занятиями. Письменностью владели только Лин Цзинь и Сяо До. Молчун даже не пытался, хотя неизменно приходил на занятия и садился рядом с Чживэй, а сама Чживэй не владела этой устаревшей формой языка. И если могла прочитать, то с написанием у нее были проблемы.
– История империи Чжао насчитывает десятки тысяч лет, однако отсчет ведется с дней, когда по миру разгуливали наши Легендарные бессмертные Прародители, посланники Нефритового Императора…
– Легенду я слышала, – прервала его Чживэй.
Слушать еще раз сказку о том, почему темные обречены быть плохими, Чживэй не хотела.
Шэнь важно кивнул и продолжил. Роль учителя забавляла, и он красовался в свое удовольствие. Например, вчера он разлегся прямо перед столом Чживэй в вальяжной позе и зачитывал поэмы.
Легкость, с которой Шэню давалась любая роль, казалась Чживэй соблазнительной. Она легко могла представить себя на его месте, стоящей на возвышении, раздающей ничего не значащие улыбки… Да, пожалуй, она хотела занять его место и ревновала к этой легкости.
– Все изменилось, когда темный Легендарный Прародитель захотел власти. Он стал жадным и жестоким, за что Нефритовый государь покарал его красными глазами и протекающей дырой в ауре, больше не способной накапливать ци.
Не нужно было смотреть в сторону Лин Цзинь, чтобы почувствовать холод, исходящий от нее. Однако Чживэй все же глянула, и Сяо До картинно поежился, перехватывая ее взгляд.
– И вот так мы плавно переходим к Эпохе рассвета человека. Страной правили простые люди, в то время как Светлые охраняли их покой и защищали мир от порочных, – Шэнь понизил голос до шепота на этом слове, – темных.
Лин Цзинь села еще прямее, если это было возможно, в то время как Молчун сгорбился. Сяо До же, наоборот, сильнее ухмылялся.
– Ты получаешь удовольствие от этого? – Чживэй вступилась за темных перед Шэнем.
– Ты переоцениваешь мою любовь к сложившемуся миропорядку, – хмыкнул тот в ответ и продолжил урок. – Века шли, и с каждым новым правителем борьба добра и зла становилась все более напряженной. Император Лин Ван, последний человек-император единой империи, развязал несколько войн, и империя погрузилась в хаос. Все эти события привели к первой Великой войне Светлых и Темных, сменяя Эпоху Рассвета на Эпоху Трех императоров. Люди разделились, воюя за власть и земли.
В ходе войны стало ясно, что разум людей слишком слаб, что противостоять ци как темных, так и светлых. Тогда, чтобы остановить бесконечные войны, Светлый Цин Инчжу обратился к Нефритовому императору и при его поддержке явился всем людям, известив, что отныне он император, судья и правитель этих земель. Войны действительно прекратились, и наступила Эпоха Просветления. Люди смогли посвятить себя искусству, литературе, пока все спорные вопросы решали Цин Инчжу с фракцией Светлых. Цин Инцжу смог взять темную фракцию под контроль. Впоследствии Светлые переизбирались. Только самый могущественный и мудрый, самый совершенный Светлый мог стать следующим императором.