Шэнь посмотрел на Лин Цзинь.
– Я могу понять ваши чувства ко мне. У каждого из нас свой враг, каждого из нас ведет вперед своя ненависть. И я не пытаюсь для вас казаться лучше, чем я есть, или завоевать ваши доверие. В этом мое уважение к вам.
Чживэй поднялась.
– Меня мало волнует, кто из нас добро, а кто зло. Сила – иметь возможность отомстить. У тебя есть эта сила, Чжао Шэнь.
– Смотря, что ты считаешь силой. Сейчас не в моей власти защитить важных мне людей, у меня недостаточно влияния. Но в этом знании моя сила. Я могу выбрать, куда направить свою энергию сейчас, чтобы потом защитить многих.
«Сила в том, чтобы знать свои слабости», – повторила про себя Чживэй. Какую силу она могла обрести в том знании, что дрожала при одной мысли о будущих битвах?
Большую осторожность, – ответ родился сам собой. И Чживэй внутренне хмыкнула.
Внезапно урок философии ей даже помог.
Уроки, которые давал им Шэнь, занимали меньшую часть дня. Остальное время они тратили на медитацию, совершенствование силы и умение ее использовать. Управлять силой Чживэй учили трое: Чжао Шэнь, Лин Цзинь и Сяо До.
И если обучение классическим предметам они проводили совсем рядом с лагерем, то для этих занятий они искали как можно более отдаленные от пагоды поляны.
Подход у всех трех учителей был разный.
Сяо До двигался вокруг нее мягкой тигриной поступью и говорил:
– Собери внутреннюю боль, преврати ее в ярость и вытолкни эту силу из себя.
Достаточно было представить мишенью Чжао Юхэ, чтобы у нее все получилось. Несколько секунд она тратила на то, чтобы вобрать энергии вокруг себя, а затем, словно одним резким выдохом, силой поражала самодельного соперника. Манекен отбрасывало силой воздуха.
Впечатляюще, но слишком мало для того, чтобы победить настоящего Юхэ.
Лин Цзинь передвигалась вокруг нее, словно ничего не весила, даже трава не проминалась под ее шагами, и она утверждала, что все дело во внутреннем равновесии.
– Почувствуй внутреннюю ци и расти из нее вверх, ты должна всегда держаться прямо, – она кивнула на тренажер. – Встань на это качающееся бревно и удерживай себя энергией.
Чувство было поистине странное. Первые разы Чживэй неизменно падала, затем научилась удерживать равновесие, но не при помощи энергии, и Лин Цзинь смотрела на нее неодобрительным взглядом. Затем все же получилось: сила внутри собиралась, и Чживэй ее вытягивала из себя как будто через макушку. В последнюю из тренировок ей удалось пройти по бревну, которое намеренно раскручивал Сяо До, практически не коснувшись поверхности.
Чжао Шэнь же кружил вокруг нее словно в танце. Он был неуловим для взгляда, а голос его проникал под кожу и задерживался там мурашками.
– Плети силу, как плела бы ткань, собери нити энергии вокруг себя и используй.
Способ Шэня был самый долгий и сложный, он требовал огромной сосредоточенности и скрупулезной точности. И с ним пока ничего не выходило.
– Мне больше нравится способ Сяо До, – пожаловалась Чживэй, собирая внутри поток энергии и срезая ею стебель цветка.
Желтая верхушка цветка подлетела к Чживэй и приземлилась на ладонь.
– Просто. Быстро. Минус: можно и сгореть, – Шэнь сел рядом, жуя травинку.
– Я ведь не использую силу из себя.
– Тогда сгорят другие. Больше бессмысленных смертей.
Шэнь легонько коснулся пальцем цветка Чживэй, и тот превратился в небольшой полевой букет.
– Сяо До и Лин Цзинь используют силу извне, без совершенствования, ведь энергий вокруг всегда в достатке. Но это быстрая энергия, они едва ли смогут противостоять даже Светлым пятого ранга.
Чживэй прищурилась, глядя на Шэня.
– Я говорю правду, а не собираюсь нападать. Совершенствование и терпение – путь великой силы. А путь ты можешь выбирать сама.
И поэтому Чживэй продолжала медитировать и сплетать энергии в нити, а нити затем в ткани силы. После каждой тренировки она чувствовала себя увереннее: мир вокруг больше не был хаосом из бесконечного количества энергий.
Была причина, почему они уходили далеко для тренировок ци. После них оставалась выжженная земля: темные вытягивали энергию в себя, трава вяла, деревья высыхали, животные погибали.
В очередной раз, когда они закончили, Чживэй все же задала вопрос вслух.
– Почему?
– Наказание Нефритового императора, – ответил Шэнь.
Три пары красных глаз уставились на него.
– Не я наказал вашу фракцию. Не забывайте, я никому не нужный принц, которого пытаются убить братья.
– Ешь Светлых, – хмыкнул Сяо До. – Едва ли тебе пришлось хуже Молчуна.
– Едва ли, – согласно кивнул Шэнь.
Молчун традиционно в разговоре не участвовал.
Как, впрочем, и в тренировках. Он просто приходил и сидел на самом краю поляны, внимательно наблюдая за происходящим.
– Если выпустить тысячи темных на свободу… от империи ничего не останется, – пробормотал Чжао Шэнь, оглядывая гниющую полянку.
Прежде чем Чживэй вскинулась, Шэнь обезоруживающе поднял руки в воздух.
– Я не считаю, что рабство – ответ на заданный мною вопрос.
Чживэй обратилась к Лин Цзинь.
– Как же вы используете силу в повседневной жизни?
– Мы не используем. Наша сила не наказание, – Лин Цзинь холодно посмотрела на Шэня, – наша сила напоминание о равновесии. Не стоит бездумно использовать энергии.
Лин Цзинь развернулась, чтобы уйти, и Сяо До последовал за ней. И все же нельзя было отрицать, что зрелище после их тренировок оставалось ужасное. Гнилые, мертвые деревья, высушенная трава. А если пригнуться, то можно увидеть бессчетное количество трупиков насекомых. Убитых животных Лин Цзинь и Сяо До всегда собирали, чтобы приготовить ужин или обед. Их было не так много, звери обычно старались держаться подальше от шумной компании, но несколько жертв темной силы всегда находилось.
Может быть, мир просто несправедлив? Зачем упираться, пытаясь доказать, что темные – добро, когда все, что они оставляли за собой, разрушения? Ей выпала судьба темной, и нужно просто покорно следовать этому пути?
Шэнь стоял рядом, собираясь проводить Чживэй обратно к пагоде, но она прошла мимо него и отправилась в одиночестве. Когда все будет кончено, Шэнь вернется к жизни принца, а их четверка продолжит влачить весьма жалкое существование.
За все дни, что они прятались в Тысяче снежных пиков, Чживэй практически никогда не оставалась одна. С ней постоянно кто-то находился. Больше всего времени она неизбежно проводила с Молчуном, однако тот больше не следовал за ней всюду и начинал больше полагаться на себя. Случалось все чаще, что Чживэй начинала ему что-нибудь говорить, и только потом понимала, что его рядом нет.
Вот так и сегодня, когда Чживэй обернулась, то внезапно оказалась одна.
Молчун нашелся на дереве, дремавшим на одной из веток. Чживэй легко поднялась в воздух и приземлилась у его головы.
– На пятом горном пике вишневый сад, – Чживэй нагнулась к нему.
Молчун глаз не открыл, и тогда она осторожно, подушечками пальцев, провела по его ресницам. Те затрепетали, но глаза по-прежнему были закрыты.
– Не ленись, – проворчала Чживэй. – Проверим нашу силу? Или боишься проиграть?
Кажется, вызов сработал. Удивительно, но стоило бросить Молчуну вызов, как в нем сразу же просыпались внимание и интерес к окружающему миру. При помощи этой хитрости можно было заставить его сделать что угодно, кроме, может быть, заговорить.
– Вон те пики, – ответила Чживэй на немой вопрос, указывая пальцем. – Ах, ты!
Молчун, не дожидаясь, побежал вперед прямо с ветки.
Полеты в воздухе давались ему легче, чем Чживэй, но зря он надеялся, что доберется быстрее! Чживэй занималась усерднее его.
Парочка неслась наперегонки по облакам, которые Шэнь называл утренними вздохами дракона, прыгая с одного воздушного потока на другой. Молчун взлетал все выше с невероятной легкостью, будто за спиной у него были крылья. Чживэй следовала за ним, как вихрь, не отставая ни на шаг.
Пятый горный пик, вишневый сад, приближался, и Чживэй начала ускоряться, воображая себя стрелой, выпущенной из лука. Заприметив высокое дерево четвертого пика, Чживэй оттолкнулась ногой и полетела вперед. Не сомневаясь, что оставила Молчуна далеко позади, Чживэй ликовала ровно до момента, когда поняла, что, похоже, воздушный поток несет ее дальше, чем нужно.
Тогда она извернулась, хватаясь за ци солнечного луча и собираясь притормозить. От красоты открывающегося вида у нее перехватило дух. И в это мгновение Молчун ухватил ее за руку и потянул вниз к вишневому саду. Они закружились, олицетворяя вечный танец ветра и огня, и стремительно направились вниз.
Ощутив теплую ладонь на талии, Чживэй потеряла концентрацию и почувствовала, что падает. Она ухватилась за отворот одежды Молчуна, чтобы удержаться, но тот от резкой смены ритма тоже потерял равновесие. Все, что Чживэй запомнила перед падением, это пронизывающий взгляд Молчуна, а дальше они покатились по земле. Каким-то чудом удар не пришелся по телу Чживэй, хотя они прокатились несколько раз, прежде чем замерли.
Чживэй прислушалась к ощущениям в теле: с ней все было в порядке. Она лежала поверх Молчуна, и тот крепко держал ее в объятиях.
– Я в порядке, можешь отпустить, – отозвалась Чживэй с интересом, всматриваясь в его обеспокоенное выражение лица.
Скулы Молчуна покраснели, словно его поймали на чем-то неприличном, и он тут же разомкнул объятия, раскидывая руки на манер звезды.
Выражение его лица быстро сменилось на вопросительное, потому что Чживэй не торопилась подниматься. Нежно перебирая пальцами по его щеке, она игриво провела вдоль линии подбородка.
– Спасибо за спасение.
Молчун резко приподнял ее, снимая с себя и усаживая рядом, и откатился, после чего сел, прижав к себе колени. Выражение красных глаз оставалось непонятным, а вот язык тела просил держаться подальше.
– Прости, – мягко сказала Чживэй.
Ей нравилось его дразнить, потому что он мило смущался.