На следующее утро Кейси позвал нас всех в купол, чтобы понаблюдать, как из подземных ангаров, прорытых в крае кратера, выползает автоцистерна.
— Мы отправляемся на Землю! — Он положил руку на плечо Пепу. — Кто с нами?
Арни взглянул на них исподлобья.
— Вы что, не слышали, что Сандор сказал?
— Сандор улетел, — осклабился Кейси. — И у нас есть свой план.
Ни Пеп, ни Кейси ничего раньше не говорили о своем плане, но я слышал, как они перешептывались и суетились в мастерских. И хотя принципы скольжения в пространстве, которым подчинялся слайдер, оставались для всех нас полнейшей загадкой, я знал, что Кейси с Пепом в свое время изучали астронавтику и электронику. И знал, что они носили подслушивающие жучки, чтобы записывать голос Сандора, каждый раз упрашивая его рассказать побольше о новой Земле — гораздо больше, чем он бы поведал сам.
— Я знаю только то, что сказал нам мистер Пен. — Арни издал невнятное бульканье. — Похоже, я догадываюсь, что вы задумали, но это не для меня, уж увольте. Читал я отчеты тех, кто в прошлом летал на Землю. Они не обнаружили ничего, что пришлось бы им по душе, и ни разу не возвращались обратно.
— Que le hace? [13] — равнодушно пожал плечами Пеп. — Уж лучше так, чем прожигать наши жизни здесь в этой крошечной норе роr nada. [14]
— Здесь наше место. — Арни, разозлившись, вторил тому, что уже говорил Сандор. — Одна задача — поддержание работоспособной станции. И уж точно нельзя разбрасываться жизнями из-за разных бредовых идеек.
Диана предпочла занять его сторону. Хотя не думаю, что здесь дело в любви. Она любила саму станцию, со всеми останками древней Земли. Еще маленькой девочкой Диана с радостью помогала своей голографической матери и записывала все, что забирал для копирования и возвращал Сандор.
Таня всем сердцем любила Сандора. Думаю, она мечтала, что когда-нибудь он заберет ее с собой на Землю. И когда дядюшка уехал без нее, она познала все отчаяние и горечь ущемленной гордости.
— Он любил нас, когда мы были маленькими, — сквозь рыдания проговорила она. — И только потому, что мы дети. Или забавные зверюшки. Интересовали его, потому что мы не такие люди, как он. Людям, которые живут вечно, не нужны дети.
Пеп снова взмолился — думаю, потому, что любил ее. Что бы там ни было на Земле, все равно это будет больше наших тоннелей и гораздо более увлекательно. Таня плакала, целовала его, но предпочла остаться. На новой Земле для нее нет места. Сандор не захочет принять ее, даже если она и найдет его. Она пообещала слушать радио и молиться, чтобы мы вернулись живыми.
Мне всегда отводилась роль историка станции. А Земля — это то место, где творится история. Я полетел с радостью.
— Все равно вы там будете чужими, — предостерегла Таня, — и вернуться уже не сможете.
И все-таки она нашла для нас фляги с водой, упаковки сухого пайка и напомнила, чтобы мы не забыли взять с собой костюмы сафари, которые наденем, когда выйдем из корабля. Мы по очереди дежурили в куполе, наблюдая за автоцистерной, которая наконец добралась до самолета. Роботы начали закачивать топливо.
— Пора. — С лица предвкушающего скорый полет Кейси не сходила белозубая улыбка. — Пора прощаться.
Диана и Арни с торжественными лицами пожали нам руки. Таня прижалась к Пепу и долго его не отпускала, затем поцеловала меня и Кейси, лицо ее было заплакано и так сведено судорогами муки, что мне до боли стало жаль ее. Мы забрались в сияющие космические скафандры и вышли к космолету. Взошли по трапу, дверь снова отказалась открываться.
Кейси отступил и сказал что-то в микрофон своего шлема.
— Срочное донесение от директора Сандора Пена. — Потрескивающий голос почти в точности напоминал голос Сандора. — Особое распоряжение для восстановленного корабля SP2469.
Дверь ответила дробью слов, которые были для меня совсем чужими.
— Приказ вступает в действие незамедлительно, — отрывисто скомандовал Кейси. — Персонал станции Тихо в лице Келла, Педро Наварро и Дункана Яра уполномочены ступить на борт для немедленной доставки на Землю.
Дверь беззвучно отворилась.
Я ожидал обнаружить за пультом управления робота, но мы оказались совершено одни в носовом корпусе, и кресло пилота было не занято. С трепетным ужасом осознавая, во что превратился космолет, мы наблюдали, как он действует совершенно самостоятельно. Дверь затворилась. Зашипели воздушные шлюзы. Двигатели фыркнули и взревели. Корабль содрогнулся, и мы взмыли с поверхности Луны.
Оглядываясь на оставшуюся далеко внизу станцию Тихо, я обнаружил лишь купол — яркий глазик, пристально глядящий в космос из-за зазубренных серых пиков жерла кратера. Он уменьшался и в конце концов вовсе затерялся в огромном озере чернильной тьмы, заполняющей кратер, и яркого черного пика в самом его центре. Луна уменьшалась в размерах и наконец стала укладываться в наше поле зрения целиком, серая, помятая ударом, она осталась позади, рухнув в черную бездонную яму.
Полет на слайдере Сандора может длиться всего миг. На старом же ракетном корабле у нас было столько времени, что мы наблюдали три полных оборота медленно распухающей впереди планеты. Большую часть полета двигатели молчали, лишь иногда пошептывая во время корректировки курса. Мы парили в невесомости, стараясь не удариться о панель управления. По очереди пристегивались к креслам и старались заснуть, но удавалось это редко. В основном мы занимали время, рассматривая Землю в бинокль, выискивая признаки цивилизации.
— Ничего, — то и дело бормотал Кейси. — Ничего похожего на города, железную дорогу, на канал или дамбу. Одна только зелень, лес, джунгли, луга. Они что, вернули планету природе?
— Tal vez [15], — пожал плечами Пеп. — Si о nо. [16] Мы пока слишком высоко, не разобрать.
Наконец двигатели ожили, опуская нас на орбиту. Два оборота вокруг загадочной планеты — и перед нашими взорами внезапно возникла Австралия. Грянули двигатели. Мы снова начали падать, снижаясь над широкой полосой зелени, окаймленной узкими выступами продолговатого полумесяца озера.
29
Выглянув в иллюминатор, мы обнаружили, что корабль наш стоит на приподнятой площадке в центре продолговатого прямоугольника, украшенного стрижеными газонами, кустарником и бордюрами с какими-то сверкающими, точно бриллианты, цветами. Вокруг площадки располагались широкие проспекты, вдоль которых стенами возвышались здания, которые потрясали и очаровывали.
— Мемориал Тихо, созданный Сандором. — Пеп подтолкнул меня локтем. — А вон древний памятник, тот, что стоял в столице Америки. Я видел его на кассетах Дианы.
— История древнего мира. — Кейси пожал плечами, будто это его мало интересовало. — Ну-ка где тут история нынешняя?
Пеп отворил дверь. Мы вышли в костюмах сафари на посадочную лестницу, чтобы получше осмотреться. Дверь захлопнулась. Я услышал, как она зашипела — задраились клапаны. Пеп снова обернулся и стал осматриваться. Монумент стоял в самом конце прямоугольника, возвышаясь над своим отражением в длинном зеркальном бассейне, который с одной стороны соседствовал с сияющим серебряным Стоунхенджем. По другую руку посреди песчаной насыпи застыл сфинкс с восстановленным носом.
Мы, выпучив глаза, разглядывали старинный американский Капитолий на противоположном конце исторического парка, палаты Британского Парламента справа, вместе с отбивающим час Биг-Беном. К ним примыкал Кремль — позолоченные луковицы куполов светились над мрачными кирпично-красными стенами. Позади, на скалистой возвышенности, стоял крытый и непривычно новый Парфенон.
По ту сторону прямоугольника я увидел роскошные купола Тадж-Махала, базилику Святого Петра и Святую Софию из древнего Стамбула. Чуть поодаль на возвышении стояло знакомое здание Крайслера из прежнего Нью-Йорка, парижская Эйфелева башня, китайская пагода и Великие Пирамиды, вновь облаченные в отшлифованный до блеска белый мрамор. Подальше возвышался серый горный хребет, изображающий знакомый изгиб кратера Тихо, поверх которого сияла наша родная обсерватория.
— Ну, вот и добрались! — Пеп в порыве ликования хлопнул Кейси по плечу. — Чем займемся?
— Земляне перед нами в долгу. — Кейси, осматриваясь, вертел головой. — Мы их сюда доставили, не важно, когда это было. Они должны помнить обо всем, что мы им дали.
— Если только это их интересует. — Пеп обернулся к двери. — Давай попробуем связаться с Сандором.
— Объект закрыт, — раздался сухой механический голос двери, — в доступе отказано по распоряжению руководства Тихо.
— Впусти нас! — прокричал Кейси. — Там наши вещи. Одежда, рюкзаки, фляги. Открывай дверь, мы только заберем свое.
— В доступе отказано.
Кейси ударил дверь кулаком и поднес к губам разбитые костяшки.
— В доступе отказано.
— Ну ладно, мы все равно уже добрались.
Пеп пожал плечами и начал спускаться по трапу. Он остановился, услышав странное мычание, которое рикошетом отлетало от окружающих нас стен. Через миг мы поняли, что оно исходит от паровоза, который медленно, с пыхтением, пробирается мимо памятника Вашингтону, выбрасывая клубы белого дыма. Он тащил за собой поезд, состоящий из открытых вагончиков, в которых расселись пассажиры. Состав прополз вдоль всего прямоугольника, то и дело останавливаясь и выгружая и принимая пассажиров.
Солнце стояло высоко в зените, и мы, прикрыв ладонями глаза, изучали пассажиров. Все — такие же стройные и подтянутые, как Сандор, многие нагие. Кожа их имела тот же самый каштановый оттенок. У некоторых в руках были сумки, у кого-то рюкзаки за плечами. Кто-то тут же разбрелся по газонам и садикам, но большая часть скопилась на углах: люди ждали сигнала светофоров, чтобы перейти проспект.
— Наверно, туристы, — предположил я, — приехали посмотреть восстановленную историю Сандора.