— Мы оба знаем, что это произошло не только из-за Миры, Саймон. Ни Викрам, ни я не можем игнорировать тот факт, что ты облегчил ей самое трудное в ее жизни. Что ты поддерживал ее. Я не могу передать тебе, как мы благодарны видеть ее такой счастливой и знать, что с Мирой все в порядке.
Саймону казалось, что его сердце вот-вот вырвется из груди.
— Я хочу только счастья для Миры. И… Эни.
— И все же ты еще сомневаешься, что она счастлива из-за тебя?
Саймон произнес слова, которые уже несколько дней, даже недель, тяжким грузом лежали у него на душе.
— Эни уже через многое прошла. Она рассказала мне о своей депрессии, и я видел ее приступы паники. Она еще так молода и…
— И ты думаешь, что это каким-то образом делает ее не такой, как все? Я ошибся в тебе, Саймон?
— Конечно нет! Она так много может дать несмотря ни на что, такой огонь и мужество… не думай ни секунды, что я не вижу ее такой, какая она есть на самом деле, Вират. — Саймон искал нужные слова. — Но ты должен понять, что я. Мысль о том, что ее счастье находится в моих руках, и страх, что я могу причинить ей боль…
Саймону было тяжело произносить эти слова вслух, но он все равно продолжил говорить.
— Мне трудно согласиться с тем, что Викрам прав, но я старше ее, и есть некоторые вещи, к которым мой жизненный опыт научил меня относиться с осторожностью. Некоторые вещи, которым не могу посвятить себя на данном этапе моей жизни. Я измучен и рискую показаться лодырем, я не уверен, что я тот человек, который может иметь дело с… хрупкими вещами. Этот юный хвастун, как бы я ни ненавидел его, вероятно, подходит ей больше, чем я.
— Неудивительно, что ты так нравишься моему брату. Вы оба можете задушить своей заботой. — Вират посмотрел на Эни, которая заметила их и направилась в их сторону. Он наклонился вперед и крепко схватил Саймона за плечо. — Не разочаровывай ее сейчас. Не тогда, когда она только что обрела крылья. Нет ничего более высокомерного, чем считать себя ответственным за чье-то счастье. Особенно когда это женщина, которой ты восхищаешься. Не прикрывай свою трусость, свои страхи ее воображаемыми недостатками, Саймон. Поверь мне, я сделал это однажды и чуть не потерял Зару.
Саймон смотрел на удаляющуюся спину Вирата, его слова эхом отдавались в его голове.
Было ли высокомерно полагать, что он станет ответственным за счастье Эни, если зайдет в отношениях с ней дальше? Был ли он несправедлив к ней, думая, что знает о ней больше, чем она сама? Был ли он не прав насчет своих отношений с Рани?
Он провел рукой по лицу как раз в тот момент, когда Эни коснулась его.
— Привет. Все в порядке? Вират сказал что-то лишнее?
Саймон повернулся к ней и покачал головой.
— Нет. Думаю, я понял, почему критики называют его резким, но блестящим режиссером.
Она не выглядела убежденной, но кивнула.
— Что ты здесь делаешь? Мира сейчас с приехавшей в гости сестрой Зары. Я проверила их еще раз, прежде чем спуститься сюда.
— Я пришел, чтобы найти мою потерявшуюся девушку.
Яркий блеск ее глаз практически ослепил его.
— Почему ты не пригласила меня на праздник? — спросил он, махнув рукой в сторону торта и воздушных шаров.
— Я знаю, как сильно ты не любишь находиться в большой толпе людей.
Саймон постучал пальцем по ее сморщенному носу, желая снова прикоснуться к ней, но не в том месте, где их окружали роскошные молодые люди с их мускулистыми телами.
— Сколько раз тебе придется чинить нарукавные повязки этого джокера, набедренные повязки и повязки на икрах? Тебе не пришло в голову, что он рвет их нарочно, чтобы ты полюбовалась его накачанными бицепсами?
На секунду в глазах Эни появилось замешательство. А потом она рассмеялась. Громко и весело.
В какой-то момент, все еще смеясь, она взяла его под руку и прислонилась к нему. Саймон попытался напомнить себе, что она, вероятно, делает это только для жадно наблюдающей за ней толпы. Но он знал, что это ложь. Точно так же ложью было то, что он обнял ее другой рукой, потому что это было джентльменским поступком, когда она держалась за него.
Саймон знал, что сейчас большинство людей наблюдает за ними. Неудивительно, ведь они собрались, чтобы отпраздновать день рождения Эни. Неудивительно, потому что никто из пар, кроме Эни и Саймона, не обнимался на публике. Поэтому ее братья и невестки и даже ее родители — все они смотрели на них с таким потрясением в глазах.
Протянув руку, она убрала прядь волос с его лба.
— Ты завидуешь этому мускулистому актеру, Саймон?
— Немного, — признался он. — Нет. На самом деле очень сильно.
Она провела рукой по его груди, словно стряхивая что-то с его рубашки. Но он знал, что она хочет почувствовать стук его сердца.
— Не надо. Я ему не по зубам.
Саймон знал, что она шутит, но все равно хотел получить ответ. Он хотел услышать это в ее словах.
— Что ты имеешь в виду?
Улыбка медленно сошла с ее лица. Она точно знала, о чем он спрашивал.
— Как ты думаешь, он бы спросил меня, нужна ли мне помощь, когда я потеряла сознание после встречи с Мирой? Думаешь, он обнял бы меня, поцеловал бы меня, заставил бы почувствовать себя живой в самый худший момент моей жизни? Как ты думаешь, он проявил бы такое понимание, если бы я сказала ему, что забеременела и отказалась от ребенка, когда была подростком? Думаешь, он взглянул бы на меня еще раз, если бы я не была сестрой братьев Рааваль?
Эни прижалась к нему, ее руки обвили его шею как раз в тот момент, когда из динамиков полилась тихая музыка. Встав на цыпочки, она прошептала ему на ухо:
— Думаешь, он увидит под красивой оболочкой и богатыми украшениями настоящую женщину с ее депрессией, недостатками и подпорченной репутацией, Саймон?
Его руки обвились вокруг ее талии, и он прижался ртом к ее виску.
Они медленно покачивались под музыку.
Саймон еще раз поцеловал ее в висок.
— С днем рождения, Энжел.
— Я знаю, чего хочу от тебя.
— Эни… — сказал он, добавляя предостережения в свой тон. Ее «предложение руки и сердца» стало для них излюбленной шуткой. Каждый раз, когда он пытался определить отношения между ними как некое подобие временной связи, Эни дразнила его, называла трусом и просила его жениться на ней.
Брак сам по себе не беспокоил Саймона. Он понятия не имел, когда это произошло, но его совершенно не беспокоила перспектива провести с Эни всю оставшуюся жизнь. Он дал бы ей это, если бы это гарантировало ей счастье. Если бы это означало, что он никогда не подведет ее, как сделал с Рани.
Но такой гарантии в мире не существовало.
Она подняла на него взгляд и прикусила нижнюю губу.
— Ты не согласишься даже в мой день рождения?
Саймон мягко ущипнул ее за бедро. Ему нравился плавный переход от ее тонкой талии к пышным бедрам. Он заметил, что она немного пополнела за последние несколько недель с тех пор, как впервые увидел ее. Она больше не выглядела изможденной, и такой она ему нравилась еще больше — здоровой, цветущей и счастливой.
Эни тихо выдохнула:
— Отлично. Я собиралась довольствоваться несколькими поцелуями и одним оргазмом.
Саймон сглотнул. Ему хотелось сказать себе, что он слишком стар, чтобы разделять похоть и симпатию, но это было бы ложью.
— О, женщина, ты меня убиваешь.
Из палатки вышли другие люди, оставив только ее семью. Саймон протянул к ней руку, более чем довольный тем, что просто прикоснулся к ней. Его сердцу было достаточно знать, что она принадлежит ему.
— Моим братьям я полностью доверяю. Но папа и мама… Я не готова к тому, чтобы они встретились с тобой и все испортили, Саймон. Почему ты не уведешь меня отсюда прочь, как безумный любовник?
Саймон поднял бровь, и она хихикнула.
— Это твой праздник. Я не хочу торопить тебя. Особенно после того, как Вират напомнил мне, что ты нечасто празднуешь.
Удивление промелькнуло на ее лице.
На этот раз Саймон не знал, о чем она думает.
— И хочу сказать спасибо, что ты не пригласила меня, потому что я не большой поклонник киноиндустрии. Но ты и Мира — часть этого мира. Я более чем счастлив поддержать вас обеих, когда вам нужно, чтобы я был здесь.
Саймон не понимал, как это звучит, пока не произнес слова.
Она дернула за воротник его рубашки, ее губы дрожали.
— Ты… я…
— Эни, ты в порядке?
Ее губы дрожали.
— Все, чего я хочу сейчас, — это быть с тобой.
Саймон внимательно посмотрел на нее: еще одна деталь встала на место.
За несколько месяцев до несчастного случая с женой он пытался разрушить стену, которую Рани возвела между ними. Он почти сошел с ума, пытаясь понять, как сделать ее счастливой. В конце концов, ее приводящие в бешенство требования и молчаливое неприятие всего, что он пробовал, убили любовь, которую он когда-то испытывал к ней. Задолго до того, как она решила вернуться к актерскому мастерству и попытаться возродить свою карьеру, их отношения умерли. Но затем умерла и она, не успев привести свои планы в действие.
А сейчас перед ним была вот эта женщина, на лице которой отражалось все, что она чувствовала, и которая прямо сказала, чего она хочет от него.
Его предположение о том, что она такая же хрупкая, как Рани, что она сломается при малейшем препятствии, рассыпалось в прах.
Она была совсем не похожа на Рани.
Глава 10
Больше всего Эни боялась, что журналист спросит Миру о чем-то, что будет связано с Рани Верма.
А именно о том, что Рани всего за три месяца до ее смерти подписалась на большой проект с компанией Раавалей, чтобы вернуться на экраны. Или о том ужасном слухе, что во время своей последней поездки в Мумбаи Рани посетила известного адвоката по бракоразводным процессам.
И это все-таки произошло. Спустя несколько часов она все еще прокручивала в своей голове сцену, как бездушная журналистка набросилась на тринадцатилетнюю девочку и спросила ее о погибшей матери в интервью, которое должно было носить развлекательный характер. Неудивительно, что Саймон терпеть не мог киноиндустрию и все, что с ней связано.