Ее шаги стали свинцовыми, когда Эни вспомнила потрясенное выражение лица девушки. Было ясно, что Мира понятия не имела, что ее мать возвращается в Болливуд. Но она быстро взяла себя в руки и сказала, что неудивительно, что такая талантливая актриса, как ее мать, рано или поздно планировала вернуться на большой экран. Что касается развода, сказала она, это всего лишь ужасные слухи. Губы ее дрожали, но взгляд был решительным.
В тот момент, когда камеру выключили, она бросилась прочь с площадки в поисках своего отца. Эни молча последовала за ней, не желая нарушать такой интимный момент, но чувствуя необходимость быть рядом на случай, если Мире понадобится выговориться.
В течение нескольких часов после того, как Саймон узнал об интервью, отец и дочь находились за закрытыми дверями в комнате Миры.
Были ли Рани и Саймон на пороге развода?
Не поэтому ли Саймон никогда не хотел поднимать тему своего брака?
«Я не дал ей того, чего она хотела, и она обиделась на меня за это… Я подвел ее…»
Правда заключалась в том, что его брак с Рани — каким бы он ни был — омрачал его настоящее. Может быть, даже его будущее. Их будущее. Она хотела разобраться в том, что происходило с Саймоном, но действовать надо было крайне осторожно.
Не имело никакого значения, что каждую ночь на прошлой неделе она проводила в его постели. Не имело значения, что они нарушили все границы, которые Саймон хотел возвести между ними. Ее мысли шли по кругу, пока она ожидала отца и дочь у двери номера.
Наконец Саймон вышел, глядя в свой телефон. Он выглядел напряженным. Тем не менее, мягкая улыбка изогнула его рот, когда он увидел Эни, стоящую неподалеку.
— Я как раз собирался тебе позвонить.
— Она в порядке?
— Ей стало лучше, — сказал он, и Эни готова была обнять его за то, что он сказал ей правду. — Она придет в себя.
Эни кивнула:
— Я могу прикоснуться к тебе?
Он знал, о чем она спрашивала. Усталый взгляд в его глазах сменился теплой признательностью.
— Тебе никогда не нужно спрашивать.
Эни обвила его руками и обняла так сильно, что почувствовала, как бьется его сердце.
Было эгоистично думать об их отношениях на фоне той боли, с которой столкнулась Мира. Но Эни боялась, что он оттолкнет ее. Что он будет винить ее в произошедшем. На мгновение она забыла, что Саймон не такой человек.
— Мне очень жаль, что это произошло.
Он поцеловал ее в висок.
— Ты последний человек, который должен извиняться. Ты пыталась предупредить Миру и меня, что что-то подобное может произойти. Это все моя вина.
В его голосе была такая злость, что Эни подняла голову, чтобы посмотреть на него.
Страх пронзил ее сердце.
— Возможно, тебе это не понравится, но я все равно скажу.
К ее удивлению, он рассмеялся. Он схватил ее за щеку и произнес:
— Никогда не меняйся, Энжел. Будь такой всегда.
Ее сердце билось от волнения. От решительности в его словах. От нежности в его глазах.
— Скажи, — потребовал он, отпуская ее.
— Фанаты и Болливуд так обожали Рани, что даже намек на возможный развод будет раздут до уровня факта.
— Значит, ты утверждаешь, что я тоже все испортил.
— Ты знал, что она хочет вернуться?
— Да, — резко ответил Саймон. — Я знал, что она подписала контракт, но не знал с кем. Это был ее план разрыва наших отношений.
Ровный тон его слов сказал больше, чем сами слова.
— Это то, из-за чего вы… поссорились?
Горькая улыбка скривила его губы, когда он бросил взгляд на Эни.
— Ты думаешь, я такой ничтожный человек, чтобы завидовать ее карьере?
Сердце Эни сжалось от боли.
— Нет! Я просто… пытаюсь понять.
«Понять тебя, и почему Рани до сих пор так влияет на тебя… почему ты выглядишь таким измученным».
Но она ничего из этого не сказала.
— Да, я наделал достаточно ошибок, — сказал он, глядя вдаль, — но я никогда не стоял на пути ее карьеры. Даже когда это разрушило ее психическое здоровье. У нас просто не было возможности сказать Мире до того, как случилась авария. Сначала она хотела, чтобы все было подготовлено. Она присматривалась к школам, подыскивала гувернанток… Рани намеревалась использовать съемки фильма как первую фазу нашего расставания. Она была полна уверенности, что никакие потрясения никоим образом не повредят Мире. Что бы ни происходило в ее голове, в ее собственной жизни, она была хорошей матерью для Миры.
— Значит, ты не знал, что она подписала контракт именно с нашей компанией?
— Нет. Она также забыла сообщить мне, что рассматривает возможность возвращения в Болливуд до того, как подписала контракт. Наши отношения уже были в очень плохом состоянии, когда она рассказала мне свои новости. Просто сообщила мне факты. Я сначала не поверил… Я был так зол…
Из-за того, что она бросила его?
Любил ли он ее, когда она ушла от него?
Нет, Эни услышала только чувство вины. И он был слишком благороден, чтобы играть с ней, если он все еще любил Рани.
Эни дотронулась пальцами до его руки, нежно выводя его из оцепенения.
— По крайней мере, теперь мы можем смотреть на это так — худшее уже позади. Если мы сможем просто помочь Мире справиться с этим… Журналисты уже сделали свое грязное дело. Они не смогут сделать ничего больше, чтобы очернить Рани.
Он провел большим пальцем по ее щеке.
— Боже, чем я заслужил тебя в своей жизни?
— Мне хотелось бы думать, что мы оба заслуживаем друг друга, — сказала она.
Его улыбка стала шире.
— Я понял. — Саймон резко выдохнул. — Мира хочет тебя видеть. Ты поговоришь с ней?
— Конечно.
Он повел ее в маленькую гостиную в конце коридора.
— Я сказал ей, что знал о намерениях Рани. Что мы хотели сообщить ей все, после того как уладим все детали. Но Рани скончалась до того, как это произошло. Все это более-менее верно… И еще один момент. — Его взгляд снова стал таким же далеким. — Я думаю, она хочет от тебя утешения.
Эни кивнула.
Некоторое время он смотрел на нее, его мысли были непостижимы.
Затем он с грубым стоном притянул ее к себе и поцеловал.
— Я хотел сделать это весь день, — сказал он, когда оторвался от нее.
Эни провела пальцем по его нижней губе.
— Ты никогда не делал со мной ничего такого, что мне не нравилось бы, Саймон.
— На этот раз я не хочу делить тебя с Мирой. Я хочу тебя для себя. Я хочу забыть, что весь этот день случился. Я хочу убежать от всего этого… — Он обнял ее за талию и притянул к себе. — Убежать к тебе.
Ее груди стали тяжелыми и болезненными. Эни уткнулась лицом ему в шею, его откровенное признание заставило ее колени подогнуться.
«Ты для него временное удовольствие. Не партнер, с которым он разделит свою боль, свою жизнь», — прошептал противный, сомневающийся голос в ее голове, но она промолчала.
Когда Саймон отпустил ее, Эни сказала:
— Я приглашу Наину и Зару, когда мы закончим разговор. Мира любит проводить время со всеми нами. — Она немного поколебалась, а затем спросила: — Где ты будешь?
— Я собираюсь напиться и, возможно, побить одного из твоих братьев за то, что он недостаточно проверил эту журналистку. За то, что не сказал мне, что Рани подписала контракт с вашей компанией.
От шока ее рот открылся, пока Эни не поняла, что он шутит.
— Не волнуйся. Я понимаю, что ищу кого-то, на кого могу свалить вину. Но они тоже должны ответить.
— Да, они тоже несут вину, — машинально сказала она, а в голове у нее вертелись сотни вопросов.
— Если без шуток, я думаю, что Викрам мог бы намекнуть мне в наших разговорах.
— А ты? — спросила Эни, хотя и знала, что должна перестать расспрашивать его. — Ты пришел в себя от этого, Саймон?
Мгновенно его лицо застыло, нежный любовник исчез.
— От чего?
— От того, что твоя жена встречалась с адвокатом по разводам и не сказала тебе?
Он горько рассмеялся и провел рукой по волосам.
— Помнишь, как ты спросила меня, могу ли я повернуть время вспять, в первую нашу встречу? Хотел бы я, потому что я бы принял более правильное решение. Сначала я обидел Рани, а теперь то, к чему я ее подтолкнул, причиняет боль Мире.
И он отвел взгляд. Он целовал ее, обнимал, доверял ей заботиться о Мире, но было ясно, что он не собирается делить с ней свою самую глубокую боль.
Прежде чем попросить его объяснить, почему в его глазах была такая вина, Эни заставила себя пойти в комнату Миры. Она не должна была бередить эту рану прямо сейчас.
Оранжевый свет пробивался сквозь прозрачные шелковые занавески в ее комнате. Несмотря на то, что она проспала несколько часов, Эни чувствовала себя усталой и вялой, как никогда раньше. Либо у нее снова началась анемия — она сделала пометку в календаре, чтобы позвонить своему терапевту, — либо ее тело говорило, что пора отдохнуть.
В прошлом месяце она слишком много работала, поэтому сообщила Вирату, что сегодня у нее выходной, а затем выключила телефон. Быстро приняв душ, она надела одну из футболок Саймона и заползла в свою кровать, когда услышала, как с тихим скрипом открылась смежная дверь.
Вся усталость покинула ее тело, ей на смену пришла нервная энергия, беспокойное гудение под кожей.
— Я не сплю, — прошептала она, боясь, что он развернется и уйдет.
Ночник зажегся рядом с ее кроватью, полностью осветив его. По темному влажному блеску его угольно-черных волос было ясно, что он тоже только что принял душ. Темные круги вокруг его глаз говорили о том, что он не спал.
— Я не пьян.
— Ничего страшного, если и так.
— Если хочешь спать, я уйду.
— Нет, оставайся.
Он наблюдал за ней сверху, его брови были сведены вместе, как будто он пытался разгадать ее тайну.
С тихим вздохом он сел рядом с ней на кровать, вытянув длинные ноги перед собой.
Еще через несколько минут он взял ее руку в свою и поцеловал с таким благоговением, что она почувствовала, как жар щиплет глаза.
Придвинувшись ближе к ней на кровати, он провел большим пальцем вокруг ее глаз, носа и рта. По впадинам под щеками.