Вся команда наблюдала за ним.
Джедао понимал, что это значит. Его противник был не просто генералом Кел. Это был старший полевой генерал прежнего гекзархата и глава Протектората. И она привела пепломот, названный в ее честь.
– Дайте угадаю, – сказал Джедао. – Они уже транслировали знамя?
– Если мы подойдем поближе, они это сделают, – сказали Талау. До сих пор Талау неплохо удавалось сдерживать отвращение к Джедао, когда рой собирался вступить в бой, и генерал это оценил.
Джедао проверил сводку состояния. К этому времени Вторая тактическая была уже вне досягаемости, и непосредственная опасность ей не угрожала. Он откинул голову назад и ухмыльнулся.
– Начнем.
– Сэр, – резко сказали Талау, – если Инессер и рой Конвенции готовы сотрудничать друг с другом, у них более чем достаточно знамемотов, чтобы задействовать любое количество больших формаций. Не говоря уже о политических последствиях.
– Я знаю, – сказал Джедао, и кровь его запела. Битва почти началась. Он чувствовал ее вкус. – Это придаст им уверенности, что они могут победить нас.
Никто тактично не упомянул, что другая сторона и впрямь на такое способна.
Кел, возможно, и были вынуждены подчиняться приказам, но это не означало, что они не могли задавать вопросы. У Джедао имелась панель с крошечными треугольниками, которые один к одному соответствовали каждому моту в его рое. Он запомнил, какой меткой обозначены каждый мот и каждый коммандер. Прямо сейчас большинство из них горели, демонстрируя, что коммандеры хотят поговорить с генералом.
На хрен метки.
– Связь, – сказал Джедао, впечатленный тем, что голос не дрогнул, – откройте общую линию для всех коммандеров.
– Линия открыта, сэр.
Что же он должен…
– Генерал Шуос Джедао всем коммандерам мотов, – слетело с его губ. Что ж, лучше продолжать говорить, иначе он заставит всех еще больше нервничать. – Мы засекли «Три пустельги, три солнца» и считаем, что Протекторат и Конвенция объединились, чтобы дать нам отпор. К несчастью для них, они должны пройти через меня, прежде чем смогут добраться до вас.
«Я что, улыбаюсь? Кажется, я улыбаюсь. Что, черт возьми, со мной не так?»
Хватит дерзости и бахвальства.
– Всем боевым подразделениям: формация «Волнорез». Коммандер Талау, покиньте опорную точку, но не уводите «Ревенант» так далеко, чтобы враг не смог нас хорошо рассмотреть. Рой будет продвигаться к пределу стационарной обороны станции Истейя, пока рои защиты не отреагируют и я не прикажу иное.
Он рассчитывал, что «приказать иное» понадобится очень скоро, поскольку не мог себе представить, что генерал-протектор Инессер будет спокойно сидеть и наблюдать, но не стоило сбивать коммандеров с толку своими мыслительными процессами.
– Подтвердите.
Панель загорелась еще ярче, когда коммандеры мотов начали отсылать подтверждения. Джедао беспокоился, что сведение каждого коммандера к треугольнику света в матрице затруднит их запоминание как людей, каждый из которых командует кораблем и экипажем. Но всякий огонек, похожий на пламя свечи, был таким же отчетливым и запоминающимся, как лицо. Коммандер Талау, как и подобает старшему коммандеру мота, возглавляли первую колонку, а остальные записи в ней соответствовали знамемотам Первой тактической. Коммандер Нихара Керу возглавляла вторую колонку, которая соответствовала мотам Второй тактической группы; ее колонка оставалась темной, потому что коммандер перешла в подчинение к Куджену. Третья колонка представляла Третью тактическую, и так далее. Рядом с коммуникационной панелью располагалась панель идентичного формата, которая позволяла ему быстро оценить визуальное состояние мотов. Моты, получившие повреждения, высвечивались на ней красным с разной интенсивностью. Прямо сейчас она лучилась желто-зеленым, указывая, что моты находятся в процессе модуляции – перестраиваются в необходимую формацию.
Рою Джедао не потребовалось много времени, чтобы вызвать желаемую реакцию.
– Сэр, – напряженным голосом произнес дежурный по связи. – «Три пустельги, три солнца» открыли для нас линию. Спрашивают о переговорах.
Ну почему бы и нет? Джедао и представить себе не мог, что что-то, сказанное врагом, заставит его отказаться от своей миссии.
– Коммандер Талау, – сказал он. Можно воспользоваться этим, чтобы выжать информацию из противника. – Ответьте вместо меня.
Мераун бросила в его сторону хмурый взгляд. Остальная часть командного центра погрузилась в неловкую тишину.
– С удовольствием, сэр. – На этот раз в голосе Талау прозвучал энтузиазм. – Связь, соедините меня с «Тремя пустельгами, тремя солнцами».
Джедао тоже подключил соответствующий дисплей к своему терминалу. Таким образом, он получил великолепный вид на знамя «Трех пустельг, трех солнц» вместе с особым заголовком, который означал, что это была прелюдия к переговорам, а не к битве. (В сколько ненужных войн Кел ввязались из-за того, что другая сторона не понимала их суетливых представлений о приличиях? Есть что поискать позже.) Три черные пустельги, очерченные золотом, соприкасались кончиками крыльев над тремя золотыми солнцами, расположенными в виде треугольника, балансирующего на вершине, как перевернутая гора. Фон был синим, почти анданским, необычным для фракции Кел.
«Ответила Инессер собственной персоной?» – подумал Джедао. Это могло оказаться интересным.
Перед ним появилось неулыбчивое лицо Инессер. Ее форма, в полном парадном режиме, почти безупречно отражала форму Джедао. Единственным отличием было пустое место, где он носил эмблему «глаз Шуос» под генеральскими крыльями. И, конечно, медали. У нее было гораздо больше медалей, чем у него.
– Это генерал-протектор Кел Инессер, – сказала женщина. Голос у нее был низкий и резкий. – Так вот куда вы исчезли, Талау.
Черт, он уже облажался. Джедао мысленно пнул себя. То, что из-за амнезии все были чужаками для него, не означало, что они не знакомы друг с другом.
По командному центру пробежал электрический ток. Кел нуждались в Инессер. Они были крайне недовольны тем, что им пришлось выступить против нее. Он должен разобраться с этим как можно быстрее.
Хуже того, в какую сторону прыгнет Талау? Альт не скрывал неодобрения в адрес Джедао.
Талау, сосредоточенные на разговоре, не заметили внезапного смятения своего генерала.
– Генерал, – произнесли Талау, и голос альта стал более глубоким и не очень дружелюбным. Что не менее важно, они сказали «генерал», а не «генерал-протектор». – Советую вам отступить.
Инессер прищурилась, глядя на Талау.
– Я бы никогда не приняла вас за «падающего ястреба», коммандер.
Талау даже не вздрогнули от ее интонации.
– Я перед вами не отчитываюсь. – Одна из рук альта сжалась в кулак.
Джедао был уверен в двух вещах. Во-первых, Талау чувствовали, что они обязаны хранить верность кому-то в рое. Во-вторых, это не был Джедао. Тогда кто же?
Талау бросили взгляд в сторону. И тут Джедао понял. Талау не беспокоились о Джедао. Талау беспокоились о Дханнете.
«Друзья? – удивился Джедао. – Любовники?» Секс между ястребами был запрещен, но это не означало, что его не было.
Заговорила Инессер. Ее голос стал резче.
– Либо подчинитесь надлежащим властям Кел, либо немедленно покиньте эту систему, коммандер.
– Возможно, нам следует пропустить любезности и перейти прямо к стрельбе, – сказали Талау.
«Лиса и пес, – подумал Джедао со смесью ужаса и восторга, – Талау травит ее». Отлично.
Инессер выгнула бровь.
– Если вы этого хотите. Генерал-протектор Инессер, конец связи.
– Ну, – сказали Талау, – это было быстро.
Мераун постучала пальцами по краю своего терминала.
– Я знаю генерала. Она не будет тратить время на разговоры, когда есть выскочки, которых нужно раздавить.
Неужели все, кроме него, знают Инессер? Или – ужасная мысль – он тоже знает Инессер? Еще одна вещь, которую надо было проверить раньше. Но теперь уже ничего не поделаешь.
Голос связиста звучал, вне всяких сомнений, мрачно.
– Все противники транслируют знамя «Три пустельги, три солнца», сэр.
Джедао знал, что это значит. Конвенция передала контроль над своими силами Инессер, пусть даже только на время этой битвы. Если он правильно понял ситуацию, то это не был переворот в пользу Инессер, какой мог бы случиться при старой системе. Кел в Конвенции служили добровольно. Если они решат, что Инессер злоупотребляет своей властью над ними, то могут уйти.
– Что ж, – протянул Джедао, – если генерал-протектор Инессер хочет сражаться, мы будем сражаться.
Он не упустил из виду, как люди слегка расслабились, когда он использовал титул Инессер. Тот факт, что он намеревался ее отколошматить, не давал право на случайные оскорбления. Впрочем, он уже перестал надеяться на разумные ожидания всех прочих относительно себя самого.
– Передайте всем подразделениям, чтобы транслировали знамя «Двойка шестерней» вверх ногами.
Связист моргнул.
– Сэр?
– Вы меня слышали. Переверните его. – Куджен хотел, чтобы он использовал свою старую эмблему, ну и прекрасно. Это не означало, что он не мог изменить знамя, чтобы посеять смятение. Во всяком случае, такой шаг казался уместным. Может быть, если каким-то чудом он однажды восстановит свои воспоминания, то сможет вернуться к знамени в нормальном виде.
– Одну минуту, сэр. – Связист передал инструкции.
– Вражеский рой удерживает позицию, – сказал дежурный по сканированию.
– Сэр, – сказал связист, и дрожь в его голосе выдавала замешательство, – генерал Инессер снова просит о переговорах.
– Да неужели, – сказал Джедао. – Я это позволю. На этот раз она будет говорить со мной.
Он еще раз взглянул на эмблему Инессер, которая, надо признать, была очень хороша. Можно ли испытывать зависть к эмблемам? Если так, то его случай – тяжелый. Он все еще не мог свыкнуться с мыслью, что люди находят пару несовместимых шестеренок угрожающей.
– Джедао, – выдохнула Инессер в тот момент, ко