«Руо, – подумал Джедао, – что мне делать?» Вот только он прекрасно знал, что сделал бы Руо. Руо никогда не упускал шанс и не отказывался от удовольствий.
«Когда же я успел так отдалиться от своего лучшего друга?»
В последовавшую за этим долю секунды Джедао обдумывал варианты действий. Приказав Дханнету отдать оружие, он просто предупредит охрану гекзарха, и в нем наделают много дыр. Кроме того, если Куджен дал Джедао чудесное самовосстанавливающееся тело, он не мог себе представить, что гекзарх пренебрег тем же самым для себя, что затруднило бы его убийство.
Куджен, казалось, считал Джедао ключевой пешкой в своем плане. Может ли он покончить с собой и оставаться мертвым достаточно долго, чтобы воздержаться от участия? Учитывая, как прошло выздоровление от пуль, вряд ли.
Все сводилось к одному: подыгрывать и искать способ сопротивляться. Он еще не видел выхода. Но нужно тянуть до последнего момента, на случай, если что-то придет в голову.
Следующие два дня Джедао убеждался, что он не может саботировать пороговые отделители. Улыбающиеся техники приветствовали его, когда он пытался попасть в отсек в полной парадной форме, как будто кто-то нуждался в напоминании о его звании. Улыбающихся техников поддерживали неулыбчивые офицеры Видона. Не желая возбуждать подозрения Куджена, Джедао не стал упорствовать.
Затем он изучил математику отделителей, как будто могло принести какую-то пользу. Лучшим учебником, который он нашел по этой теме, оказалась не статья и не пособие, а – подумать только! – биография академика Сайяд Ретхи в виде графического романа. Ретха выполняла свою теоретическую работу в то время, когда Нирай разрешали внефракционным членам преподавать в своих академиях, основываясь на их достижениях. Сноска проинформировала его о том, что эта практика была прекращена пятьдесят восемь лет назад.
Биография посвятила целую главу объяснению не собственно математики, которую ее автор/иллюстратор счел слишком специфичной для широкой аудитории, а более простой аналогии. Реальная математика либо не была такой ужасающей, как считал автор/иллюстратор, либо Джедао в прошлом очень хорошо обучали, только вот он позабыл, как именно. Кем бы ни был его учитель, Джедао безмолвно извинился перед ним.
Подумайте о нормальном пространстве-времени, говорил автор/иллюстратор, как о гиперповерхности. Каждая точка на этой поверхности имела касательное пространство, связанное с ней. Касательное пространство можно было рассматривать как линеаризацию области вокруг точки с удалением посторонней информации. Любой, кто застрял в области эффекта порогового отделителя, был болезненным образом затронут линеаризацией. (Дополнительные сноски объясняли гиперповерхности, касательные пространства и линеаризации.)
В этот момент Джедао поймал себя на том, что тыкает стилусом в края панелей, и заставил себя остановиться. Он поднял технические характеристики отделителя и хмуро уставился на них.
«Что я упускаю?»
Он смотрел на проблему не с той стороны. Несмотря на заверения Куджена, что отделитель будет работать на территории Конвенции, устройство могло функционировать только там, где действовал высокий календарь.
«Зачем ему давать мне оружие, которое не…»
Куджен не слишком ценил технические способности Джедао и его математическую проницательность. Что вполне справедливо, ведь он не был математиком. Но он усвоил математическую программу Академии Кел – и немного сверх нее.
Неужели Куджен солгал Джедао насчет математики? Возможно, думая, что Джедао не догадается проверить? Конечно же, гекзарх не был настолько злонамеренным, чтобы дать ему оружие, которое никак не могло сработать.
А это означало, что Куджен лжет насчет местности. Получается, они атакуют не Конвенцию. Они атакуют Протекторат. В конце концов, разве у Джедао была возможность самому вести разведку? Он полагался на информацию, которую предоставлял Куджен, или на то, что давали люди, подчиненные Куджену.
«Я должен это прекратить».
Жаль, если он украдет взрывчатку и взорвет себя вместе с командным мотом и его грузом отделителей, ничего не получится. Сейчас, более чем когда-либо, было необходимо остановить Куджена. А для этого ему требовалось больше союзников.
– Объясните мне еще раз, – сказал Джедао Дханнету, когда штабные офицеры ушли.
Стол был полон разоренных тарелок, каждая в форме листа или крыла мотылька, лакированная, с инкрустацией из морских ушек. Джедао поел, чтобы остальные не чувствовали себя стесненными.
Дханнет вместе с ним просмотрел логистические таблицы и календарные градиенты местности. Уже не в первый раз Джедао задумался о том, что давным-давно помешало Дханнету получить повышение. Несмотря на свою сдержанность, он говорил о механизмах войны так же хорошо, как и его штабисты.
– Есть причина, по которой вы не спросили об этом раньше, – сказал Дханнет.
Когда Куджен предоставил Джедао доступ к штабным офицерам, Джедао надеялся воспользоваться возможностью изучить формационную механику в естественной обстановке. Да, он получил такую возможность. Ничего хорошего из этого не вышло.
Джедао изучал формации от отчаяния, потому что это было единственное оружие, к которому он имел доступ. Про себя он сомневался, что Куджен дал бы всем Кел возможность причинить себе вред, но все же он помнил странный отказ Куджена присутствовать на учениях пехоты. Обычная предосторожность? В таком случае почему же он утверждал, что не боится смерти?
В свободное время Джедао читал учебные пособия по формационной механике под тем предлогом, что хочет лучше понять тактику роя. Он не знал, поверил ли Куджен. По всей вероятности, это был тупик, и гекзарх знал, что ему нечего бояться.
Тут уж ничего не поделаешь. Он не мог спросить Дханнета об этом открыто, поэтому сменил тему.
– Я хочу расспросить вас об одном из Кел, – сказал он. – О верховном генерале Кел Брезане.
– Он «падающий ястреб», – сказал Дханнет. – Наша цель.
– Что вы о нем думаете?
Дханнет нахмурился.
– Он наш враг, сэр.
Профиль Дханнета утверждал, что у него нет никакой личной связи с Брезаном. Но Джедао также подозревал, что профиль Дханнета имеет большие пробелы. Он прищурился.
Дханнет сдался слишком быстро.
– Я знаю, что такое непослушание, – сказал он, и это было странно. Джедао никогда не видел, чтобы Дханнет не был абсолютно послушным.
– Что вы хотите этим сказать?
– Однажды я поссорился с гекзархом.
Этого Джедао не ожидал.
– По какому поводу?
– У нас были разногласия. Я – Кел, сэр. Он нет, но он – гекзарх. Я заблуждался.
М-да, это проливало примерно ноль света на проблему. Джедао перефразировал вопрос.
– Помните подробности?
– Немного, – медленно произнес Дханнет.
Вот дерьмо. Что, если Джедао не единственный, кто страдает амнезией? Он никогда не задумывался об этом.
– Вы что же, сами встречались с Черис, вампиром памяти?
Дханнет покачал головой.
– Нет. Гекзарх решил, что я буду лучше выполнять свои обязанности, если не буду помнить.
У Джедао упало сердце. Конечно, Дханнет ошибался. Даже если предположить, что Куджен пришел к такому выводу. Если бы существовал какой-нибудь экономичный способ производить амнезийных, послушных, скромных, полезных солдат, то гекзарх изготовлял бы их миллионами. Вот только, похоже, процесс ломал жертв.
С другой стороны, Куджен будет продолжать попытки, пока не добьется своего. У девятисотлетнего призрака были большие запасы терпения.
Сколько раз сам Джедао был стерт с лица земли ради блага Куджена? Неужели он уже проходил через этот цикл открытий и восстаний? Но это не имело значения. Он все еще обязан убить Куджена.
«Что ты об этом знаешь?» – спросил он у «Ревенанта».
«Знаю о чем?» – ответил тот. В голосе слышался явный холод. По крайней мере, корабль с ним разговаривал.
Либо он не мог читать мысли, либо притворялся. Джедао объяснил ситуацию, пока Дханнет смотрел на него затравленными глазами.
«До тебя были и другие, – сказал «Ревенант». – Они не продержались долго. Дефективные. Он мог бы продолжать свои эксперименты еще много лет, если бы его не беспокоил раскол между государствами-преемниками».
Джедао помедлил, затем спросил:
«Есть еще?»
«Нет, – медленно произнес «Ревенант», – пробужденных – ни одного. Впрочем, я не удивлюсь, если появятся и другие».
Джедао прикусил губу от горячей волны ревности, охватившей его. За этим последовала волна стыда. Что сделал Куджен с этими «дефективными»? Но он мог угадать ответ на этот вопрос.
– Сэр? – обеспокоенно сказал Дханнет.
У Джедао появилась идея. Не очень хорошая. Но хорошие все равно закончились.
– Дайте мне вашу руку, коммандер.
Сердце Джедао болезненно сжалось, когда Дханнет без колебаний подчинился.
«Мне не следует этого делать».
Талау ненавидели его, а со штабистами дело обстояло ненамного лучше. Дханнет, по крайней мере, не выказывал никакого отвращения – совсем наоборот. Как два человека, которых очень не любили другие Кел, они имели что-то общее. Джедао не знал, отдаст ли Дханнет предпочтение подчинению гекзарху-Нирай или генералу-Шуосу. Это был не слишком большой шанс, но он решил им воспользоваться.
Джедао наклонился вперед, его сердце учащенно забилось от неожиданной близости к другому мужчине. Если бы только… но нет. Дханнет – Кел и его подчиненный. Даже если бы Дханнет заинтересовался им, подобное запрещено. И Джедао мучительно сознавал, что никто никогда не захочет его, только не таким образом. Даже Руо не хотел его, насколько он помнил.
«Мне просто нужно передать сообщение. Это все».
Ему не очень-то удавалось убедить свое предательское сердце. Впервые Джедао почувствовал себя одиноким.
Он глубоко вздохнул и поцеловал ладонь Дханнета, используя это движение, чтобы скрыть то, что он на самом деле (на самом деле?) делал: выстукивал сообщение барабанным кодом Кел по руке майора.