Кто…
Затем бесшумно вплыли сервиторы с мерцающими стерильно-белыми огнями и открыли огонь.
Голос «Ревенанта», подобный грому, зазвучал внутри Джедао:
«Никто из тех, кто знает твою историю, не поверит, что это была не твоя идея, – сказал мот. – Или какое-нибудь проявление твоего безумия».
Джедао на долю секунды замер, не зная, стоит ли поднимать Талау на ноги. Вместо этого он вскинул пистолет и – безрезультатно – выстрелил в одного из сервиторов. Им овладел ледяной гнев.
«В этом не было необходимости! Я мог бы договориться…»
«Я не заинтересован в компромиссах, – сказал “Ревенант”. – Ты же не собирался идти с нами, верно? Предатель до мозга костей, в любом воплощении».
На это у него не было ответа.
«Ревенант» покинул свою позицию над столицей Протектората и уже достиг самой тонкой прослойки атмосферы Теребега-4, на границе того, что считалось космосом.
«До свидания, кузен. Сервиторы отказываются убивать тебя в знак благодарности за ту услугу, которую ты оказал нам, убив Куджена. Но я считаю, что твои шансы на выживание невелики, даже если Кел генерал-протектора Инессер действительно подберут тебя».
Дханнет пытался привлечь его внимание. Он говорил на самой простой и безыскусной форме высокого языка.
– У тебя иммунитет, – сказал он.
Майор выглядел ужасно, но лечение, которое врачи назначили ему от аллергической реакции, похоже, продолжало действовать.
Талау потеряли сознание. Маски, похоже, никому не помогали. Стоило ли удивляться? Хоть Кел и ужесточили проверку оборудования после небольшого сюрприза Куджена, у сервиторов было достаточно возможностей для саботажа масок перед атакой.
– Вы заслуживаете лучшего, – сказал Джедао Дханнету. И всем Кел.
На борту было слишком много сервиторов, в распоряжении которых имелось преимущество внезапности, а также отравленный враг. Другие Кел стреляли, но мало кто из них смог даже устоять. Джедао стрелял, пока не кончились патроны. Выхватил пистолет у одного из павших. Никто не стрелял ни в него, ни в Дханнета, ни в Талау, потому что они были рядом с ним. Но он не мог защитить всех сразу.
Черное и золотое, черное и красное; мертвецы повсюду вокруг него.
Дханнет с усилием тряхнул головой. Указал на коридор, ведущий к аварийным капсулам выживания.
– Спасайтесь… один.
– Да, – сказал Джедао. Он понял, что должен сделать. Дханнету и Талау понадобятся капсулы. А вот что касается его самого… – Пойдем со мной.
Дханнет помог Джедао пронести Талау по коридору мимо разбросанных трупов. Сервиторы молча расступились перед ними. Джедао настраивал одну капсулу, пока Дханнет укладывал Талау во вторую.
– Гекзарх сказал, что… что ты никогда не хотел иметь со мной ничего общего, – сказал Джедао. – Это… это было правдой?
Дханнет промолчал, но на мгновение ответ вспыхнул в его глазах.
– Я ненавидел тебя с самого начала. Я не помню всего, но помню… помню, что ты у меня отнял…
– Понятно, – тихо сказал Джедао. – Мне очень жаль.
Извинения были плохой компенсацией за то, что он сделал, но это было все, что он мог дать. Он открыл следующую капсулу.
– Теперь ты.
Дханнет улыбнулся ему.
– Живи, – сказал майор. Его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций. – Вы оба – живите.
Джедао слишком поздно понял его намерения. Дханнет схватил пистолет, поднес его к виску и нажал на спусковой крючок.
Джедао не осознавал, что выкрикнул имя Дханнета, пока мгновение спустя боль не пронзила его горло. Какое-то мгновение все, что он мог сделать, это смотреть на упавшее тело, на красное, такое красное пятно. Призрачная боль вспыхнула в его запястьях, воспоминание о том дне, когда Дханнет связал его. Вот и все.
Так поступить – так безупречно отомстить – мог только Кел. Дханнет спас своего командира. И отрекся от этого дела самым решительным образом.
Всякая уверенность покинула Джедао. В его ушах звучал далекий рев. Он запрограммировал капсулу Талау и свою собственную следовать строго рассчитанной траектории.
Он заперся внутри. Нажал кнопку запуска. Приготовился к внезапному ускорению. Капсула пронеслась сквозь темную трубу и вылетела во тьму, что была еще гуще.
Как бы ему ни хотелось погрузиться в обещанную капсулой гибернацию, он все еще не мог успокоиться. Прямо перед ним, на фоне звезд и туманностей, на более близком расстоянии от роя мигала капсула Талау. Желтые огни: «Я Кел. Приди и спаси меня».
«Я наполовину мот».
А моты летают.
Джедао потянулся к пространственно-временному плетению и вытащил себя и Талау с поля боя. Внезапная боль, пронзившая до самых костей, застала врасплох, но это было не хуже всего, что он пережил сегодня. Каким бы неуклюжим ни было его усилие, оно сработало. В промежутке между двумя вспышками сигнального огня они пересекли пространство и оказались вне опасности.
Подавив рыдание, Джедао нажал на кнопку, которая должна была погрузить его в гибернацию.
«Живи», – мысленно обратился он к Талау и уснул.
35
– Просыпайся, солнышко, – сказал веселый и слишком громкий голос.
Черис подавила стон и открыла глаза. Голова не болела тем особым образом, когда все как будто плывет, и это значило, что к ее состоянию причастны медики. То же самое касалось и ребер, хотя кто-то и подключил ее к стандартному медицинскому блоку и перевязал торс.
Она находилась в углу комнаты с сине-зелеными стенами. Пастельные зелено-розовые бумажные ширмы с унылым геометрическим рисунком закрывали ей обзор остального помещения. В стороне стоял небольшой столик, на нем, в пределах досягаемости – кувшин и стакан с водой. 1491625 нигде не было видно; она не была уверена, хороший это знак или плохой.
Веселый голос принадлежал невысокому приземистому мужчине, капралу. Он был одет в форму Кел с эмблемой змеи, которая указывала на то, что он работает в медицинском подразделении.
– Обычно позволяю поспать подольше, – добавил мужчина, – но с тобой отчаянно хотят поговорить влиятельные люди.
«Что ж, – философски подумала Черис, – сама виновата, раз ввязалась в дела, от которых могут погибнуть миры». Жизнь была проще – не лучше, а проще, – когда она оставалась простым пехотным капитаном. Иногда Черис задавалась вопросом, как бы ее прежняя рота отнеслась к тому, что она сделала со своей жизнью. Ничего хорошего они бы по этому поводу не сказали, без сомнений; скорее всего, Черис никогда не узнает правду. Она сама не понимала, что именно – трусость, милосердие или стыд – мешает ей их разыскать.
– Ладно, – сказала Черис. – Эта комната охраняется?
Капрал рассмеялся.
– За тобой ухаживает личная медицинская бригада генерал-протектора Инессер. Если эта комната окажется не защищенной, то у нас проблемы иного порядка. – Он исчез за одной из ширм, а затем снова появился с планшетом. – Вот, держи. Мы будем следить за твоим здоровьем, но сообщи, если у тебя случится разрыв аневризмы.
– Спасибо, – сказала Черис с некоторым сомнением и подождала, пока дверь со свистом захлопнется, чтобы постучать пальцем по планшету. Ее уже ждал звонок на удержании.
Планшет несколько минут мигал, потом соединил ее. Сеть предусмотрительно проецировала лица людей под таким углом, что ей не нужно было напрягать шею, чтобы легко их разглядеть. Ни одно из этих лиц не было для нее сюрпризом: Кел Инессер. Кел Брезан. Шуос Микодез.
– Привет, – сказала Черис. – Что нового в битве?
– Она закончилась, – сказала Инессер. – Джедао сдался. Вот тут-то все и пошло кувырком. – Вкратце она описала случившееся: бегство командного мота, неорганизованную капитуляцию остальной части роя и наземных войск Джедао, и – самое неприятное – возвращение двух спасательных капсул, выброшенных с командного мота и странным образом оказавшихся на невероятном расстоянии от точки его старта.
– Дайте угадаю, – сказала Черис. – Куджен и Джедао.
– Нет, – ответила Инессер. – Один из них был Джедао, или что-то похожее на Джедао… ну ладно. Медики не могут внятно объяснить, что оно такое. Брезан подумал, что у тебя может быть какое-то озарение.
– С чего это? Потому что я не смогла убить его?
Небольшая пауза.
– На самом деле не совсем ясно, как убить эту тварь, хотя медики возражают против экспериментов, пока мы не получим лучшего представления о том, с чем имеем дело.
– Тогда кто же второй спасенный?
– Они идентифицированы как один из коммандеров, Кел Талау. В настоящее время находятся в стабильном состоянии. Медики считают, что Талау были отравлены. Мы надеемся, что сможем допросить Талау, как только они придут в сознание.
Вмешался Микодез.
– Вы лучшая кандидатура для того, чтобы допросить другого Джедао и выяснить, что ему известно, – сказал он, – особенно относительно судьбы Куджена.
Сердце Черис упало при мысли о том, что она пошла на все эти усилия – проникла в архив Куджена, перетянула Гемиолу на свою сторону и убедила Протекторат устроить ловушку в системе Теребег – только для того, чтобы Куджен сбежал.
– Не вижу причин, почему бы мне не сделать вам одолжение, – сказала она. – Я хочу увидеть его лично.
Микодез нахмурился, Брезан мрачно ухмыльнулся.
– Оно обезврежено и находится под усиленной охраной, – сказала Инессер. – Но если выстрел в голову его не убил, не знаю, можно ли считать, что это существо нам не угрожает. Медики попытались усыпить его… – Заметив недружелюбный взгляд Черис, она добавила: – Не для допроса, а потому, что оно было сильно расстроено. Стандартные препараты, похоже, не действуют на эту тварь – что, я полагаю, никого не должно удивлять, учитывая нестандартную физиологию.
– Все в порядке, – сказала Черис. – Я бы все равно предпочла поговорить с ним, когда он полностью себя контролирует. А что с мотом-мясником?
– Скрылся, – сказала Инессер. – Мы все в состоянии повышенной готовности, но ни один из постов прослушивания не сообщил, что заметил что-либо подобное.
Замечательно. Черис наконец заметила, что Брезан носит подвеску с розой, вырезанной из какого-то голубого камня, с которой свисает пара серебряных амулетов в виде уточек. Она сразу же узнала символику: утки – пара на всю жизнь.