зрубленный сабельными ударами и 15 всадников тяжело ранены, из которых несколько скончались, насчитывалось пять человек пропавших без вести. Весьма скорбный случай для всей дивизии.
28 мая весь дивизион находился в сторожевом охранении. 29 мая 2-я отдельная конная бригада двинулась по направлению на село Агайман. Терско-Астраханская бригада была выделена из состава дивизии, и штаб дивизии переформирован в штаб отдельной конной бригады. Командир полка полковник Туган-Мирза-Барановский лично повел весь 2-й Туземный конный полк. Дивизиону крымцев была дана задача обойти хутора к западу от Агаймана, атаковать и разбить красных на подступах к Агайману и захватить западную часть села. В первой линии шли 1-й эскадрон справа и 2-й эскадрон слева; во втором эшелоне 3-й эскадрон. На своем пути 2-й эскадрон атаковал в пешем строю группу красных, которая, не выдержав стремительной атаки, отошла в полном беспорядке, и эскадрон захватил одно 3-дюймовое орудие. Продолжая дальнейшее наступление, 2-й эскадрон стал обходить правый фланг противника, а 1-й эскадрон стал теснить противника с фронта; подошедший 3-й эскадрон стал обходить левый фланг противника, защищавшего подступы к Агайману; одновременной атакой трех эскадронов красные были окружены и сдались в плен; западная часть села была занята без боя. Восточная часть села Агайман была занята остальными эскадронами полка. К 1 июня дивизион в составе 2-го Туземного конного полка под общей командой храброго и решительного полковника Туган-Мирза-Барановского с боями выдвинулся на линию Рубановка – Верхний Рогачик – Ольгофельд. В Ольгофельде стал штаб полка, а эскадроны дошли до Днепра и заняли боевой участок Водяное – Большая Знаменка – Нижний Рогачик.
Около 20 июня по приказанию начальника 2-й отдельной конной бригады генерал-майора Шинкаренко командированы от каждого эскадрона по одному офицеру и по нескольку солдат в ремонтную комиссию штаба бригады. Через несколько дней, к общей неожиданной радости, посажены были на коней 2-й эскадрон и по полуэскадрону 1-й и 3-й, но вскоре лошади 3-го эскадрона были переданы в 1-й эскадрон, чтобы уж сразу были бы готовы два конных эскадрона и один оставался бы пеший, с надеждой на то, что долго пешим оставаться не будет. Конно-пулеметная команда и команда связи тоже получили несколько лошадей. В дивизионе харьковских улан посажены были на коней 4-й и 5-й эскадроны, а 6-й остался пеший. Всего в полку оказалось четыре конных эскадрона и два пеших. Лошади большею частью не были настоящего кавалерийского типа, но за неимением других и эти были вполне удовлетворительны. Седла были старые, вывезенные еще из Одессы; большинство регулярного кавалерийского типа и лишь небольшой процент казачьих. Кроме старых наших всадников, кавалеристов и казаков, составлявших меньшую часть эскадронов, остальные были храбрые и исполнительные молодые люди, но почти совсем не обученные кавалерийскому делу. Хотя при создавшейся боевой обстановке вести занятия было очень трудно, но большинство молодых всадников проявили много усердия и доброй воли, что дало возможность в кратчайший срок привить им все элементарные понятия о службе в коннице и научить достаточно хорошо владеть конем и о нем заботиться.
Данный полку участок был очень большой. Красные часто пытались переправляться на нашу сторону; требовалась чрезвычайная бдительность, и чтобы парализовать попытки врага к переправе через Днепр, эскадроны часто приходилось перебрасывать с одного места участка на другой, а также предпринимать иногда и самим переправы на правый берег Днепра небольшими группами и даже целым эскадроном.
Во время стояния на Днепре командир 1-го дивизиона полковник Зотов был назначен комендантом Таганашского района, а вместо него командиром 1-го дивизиона назначен был подполковник Тихановский. Во временное командование 3-м эскадроном вступил поручик Ватель. 1-м эскадроном вместо эвакуированного подполковника Лесеневича командовал поручик Кононов.
В первых числах июля произошло для крымцев грустное событие. Назначенный генерал-инспектором конницы генерал-лейтенант Юзефович вызвал к себе нашего командира полка полковника Туган-Мирза-Барановского на должность начальника штаба инспекции, и это назначение было уже утверждено штабом Главнокомандующего. Все эскадроны были растянуты на широком фронте, и устроить достойные проводы своему любимому командиру, конечно, не было возможности, но сам полковник Туган-Мирза-Барановский объехал по фронту расположения своих крымцев, чтобы проститься с ними и пожелать им счастья.
Командиром 2-го Туземного конного полка был назначен полковник Невзоров. С первого же дня новый командир принялся изменять в полку все по своему усмотрению. Старшим штаб-офицером назначил харьковца, полковника Скачкова[552], заведующего хозяйством – полковника Алкалаева[553] (коренного офицера 4-го драгунского Новотроицко-Екатеринославского полка, адъютантом был также назначен харьковец, штабс-ротмистр Машкин[554], а бывший адъютантом корнет Джаксон (крымец) переводился в строй. Полковая конно-пулеметная команда распределялась по эскадронам 1-го дивизиона, и приступлено было к формированию новой конно-пулеметной команды из пулеметчиков-харьковцев; расформированы были также команда связи и обозы; словом, полный переворот, заставивший старших офицеров, крымцев оставить ряды полка и хлопотать о другом назначении. Ушли из 2-го Туземного полка полковник Бако, полковник Петропольский, полковник Баженов, ротмистр Юрицын, ротмистр Давыдов, штабс-ротмистр Люстих. Кроме них, убыли еще в разное время тяжелобольные, получившие 4-ю категорию полковник Мартыно, полковник Нарвойш, штабс-ротмистр Муфтий-Заде, штабс-ротмистр Росницкий и еще в начале 1918 года полковник Греков[555]. Уходили старые крымцы, но появлялись новые, старавшиеся подражать старым и поддерживать боевую славу и традиции полка. В июле 1920 года обществом господ офицеров Крымского конного полка по представлению ротмистра Дурилина были приняты в кадр полка господа офицеры, вошедшие в состав дивизиона крымцев вместе с эскадроном, сформированным в городе Алуште из татарского национального полка: корнеты Петрункевич[556], Станишевский[557], Томашевский[558], Овсянников, Гудзь, Добрагаев, Бутурлевич и Лешков, а также штабс-ротмистр Шумилин[559], бывший в прикомандировании к штабу бригады. Число всадников в 1-м дивизионе доходило в то время до 450 человек. В инспекции конницы уже было обещано, что в скором будущем из 2-го Туземного полка будет сформирована бригада и крымцы снова будут выделены в отдельный свой полк. К большому нашему огорчению, наступившие в скором времени события дали совершенно другие результаты.
Ввиду переправы красных у местечка Каховка, оттеснивших части 2-го армейского корпуса, потребовалась к Каховке спешная поддержка. Снять с фронта всю бригаду не представлялось возможным, и поэтому 17 июля был послан к Каховке сводный отряд.
Этот отряд представлял собою дивизион в составе 2-го эскадрона и полуэскадрона 4-го (оба 2-го Туземного полка), одной конной сотни и одной пешей сотни 1-го Туземного толка и двух орудий. Командиром дивизиона назначен был подполковник Тихановский. Дивизиону приказано было спешно выступить на помощь 13-й пехотной дивизии в село Дмитриевка. Ночью 18-го, собравшись в Рубановке, дивизион двинулся ускоренными аллюрами в село Дмитриевка, куда прибыл на рассвете, но штаба 13-й дивизии там уже не было. Под проливным дождем стали искать штаб 13-й дивизии, дороги испортились, и орудия и подводы пешей сотни стали отставать. Все же штаб дивизии был найден, и получено было приказание утром 19 июля выступить в направлении на Черную Долину, где появилась конница красных. Бывший в разведке разъезд Чеченской сотни донес, что конница противника в составе не более двух взводов. Командир дивизиона приказал у хутора № 5 пешей сотне занять окопы, а орудиям за окопами выбрать позицию; 2-му эскадрону атаковать появившегося неприятеля; полуэскадрон харьковцев назначался в прикрытие к орудиям, а конной Чеченской сотне быть в резерве. Ротмистр Дурилин, развернув эскадрон, в конном строю повел его в атаку. Оказалось, что сведения разведки были не точны; вместо двух конных взводов 2-й эскадрон налетел на скрытую в стогах соломы пехоту с пулеметами, приблизительно около роты, а другая красная рота повела наступление на Чеченскую пешую сотню, сидевшую в окопах; обе роты поддерживались артиллерийским огнем. Атака 2-го эскадрона не удалась; понеся значительные потери, эскадрону пришлось отойти. Красные продолжали наступление, но продвинуться вперед и сбить наш дивизион не смогли. Подполковник Тихановский, спешив конную сотню и полуэскадрон, остановил противника и удержал в течение всего дня занятые нами позиции до смены дивизиона частями 13-й дивизии. До 1 августа 2-й эскадрон в составе Сводного дивизиона продолжал оставаться в распоряжении начальника 13-й дивизии. Работа состояла главным образом в разведке и сторожевой службе. 1 августа 2-му эскадрону было приказано у местечка Малая Каховка занять разрыв между 13-й пехотной дивизией и юнкерским батальоном, против которого начал накапливаться противник. Поддержанные броневиком, красные перешли в наступление и заставили наши пехотные части отходить. Командир 2-го эскадрона ротмистр Дурилин, несмотря на сильный ружейный и пулеметный огонь врага, повел свой эскадрон в атаку на наступающие цепи пехоты противника. Лихо развернувшись, эскадрон в конном строю стремительно атаковал красных. Результат атаки оказался блестящим. Уничтожен был почти полностью батальон пехоты, взяты в плен командир батальона, один командир роты и сравнительно небольшое число красноармейцев, так как большинство было зарублено или переколото пиками; захвачено два тяжелых пулемета и четыре легких. Ротмистр Дурилин получил особую благодарность от видевшего это дело командира конного корпуса генерал-лейтенанта Барбовича. 3 августа сводному дивизиону приказано было присоединиться к своей бригаде, и 2-й эскадрон снова занял свое место на Днепре среди своих крымцев. Подполковник Тихановский во время пребывания при 13-й дивизии сильно простудился, и по возвращении в полк простуда перешла в тяжелую болезнь; подполковника Тихановского пришлось эвакуировать в тыловой госпиталь. Должность командира 1-го дивизиона снова принял полковник Зотов, вернувшийся из командировки. Командиром 3-го эскадрона назначен был штабс-ротмистр Эммануель, одиночным порядком вернувшийся в полк из Польши, где был интернирован вместе со Сводным эскадроном штабс-ротмистра Лихвенцова, оставленного в январе 1920 года в Одессе. За время действий 2-го эскадрона у Каховки 1-й и 3-й эскадроны продолжали службу охранения Днепра. У Нижнего Рогачика и Ушкалки несколько раз отбивали попытки красных переправиться через реку.