Осторожно ступая по подозрительно скрипевшим ступенькам деревянной лестницы, я спрыгнул на каменный пол, галантно подал руку Лиз, что спускалась за мной, прижал на миг ее к себе. Скрип закрываемой двери и словно пробежал ветерок. Франко, как всегда спустился по-кошачьи бесшумно.
— Здесь должен быть где-то вход в потайной проход, под домом, — задумчиво и не очень уверенно сказала Лиз, оглядываясь по сторонам.
— Люк? — спросил я.
— Ну да, — протянула она, кусая губы.
Сверху послышался шум. Кто-то требовательно и настойчиво колотил в дверь наверху. Я поднял глаза. Дверь сотрясалась от ударов.
— Брусом её заложил, — сказал Франко. — Надеюсь, выдюжит. Но убираться надо отсюда быстро.
Мы разбрелись по подвалу, пытаясь отыскать люк. И тут я увидел, как из-под одного из стеллажей выходит длинная прямая щель.
— Эй, Франко, я нашёл, похоже.
Он мгновенно оказался рядом и вместе мы свалили стеллаж. Франко опустился на колени и, подцепив одну из створок, заглянул внутрь. Из открывшейся черной дыры обдало могильным холодом, но Антонелли, не задумываясь, спрыгнул вниз.
— Спускайтесь! Быстро! Это потайной ход! — через мгновение послышался его радостный возглас.
Я помог спуститься Лиз и последовал за ней.
Молочно-белый свет фонарика обрисовал стены из неотесанного грубого камня, покрытые вязью изморози, неровный пол, усыпанный смерзшимися комками земли, и нависающий прямо над головой низкий потолок.
Коридор изогнулся чуть вправо и вывел нас к округлому выходу, который закрывала решетка.
- Да чтоб тебя! — в отчаянье я со всей силы стукнул по чугунным прутьям кулаком.
О, чудо, решетка пошатнулась и легко вывалилась.
— Ну, ты, силач, — ухмыльнулся Антонелли.
Мы выбрались наружу, вдохнув свежего воздуха. Я потянулся, расправляя мускулы, и только сейчас вспомнил о ранении в руку. Поморщился.
— Что-то случилось? — участливо поинтересовалась Лиз.
— Да, царапина. Ничего.
— Нет-нет, давай я посмотрю.
Она помогла мне снять жилет, рубашку. Пуля прошла навылет, но крови натекло порядочно. Сразу начал бить озноб, затрясло не по-детски. Мысли начали путаться, а в голове помутилось. Франко сбросил со спины небольшой рюкзак и передал Лиз бинт. Она забинтовала мне руку.
— Ты не замерзла, милая? — я прижал Лиз к себе, ощутив, как она дрожит всем телом. — Возьми мою куртку.
Ещё бы, тонкая блузка и брючки. Совсем не подходящая одежда для ночной прогулки.
— Ничего-ничего, — она поежилась, но высвободилась.
— А ты как, старик? — поинтересовался я у Франко.
— Я в полном порядке, — ухмыльнулся он, надевая рюкзак.
А я вспомнил то страшное побоище, что учинило странное фиолетовое облако. Что это могло быть? И каким образом Франко смог расправиться с кучей охранников? Но расспрашивать итальянца я не решился.
— Всё, пошли, — скомандовал он.
Мы начали продираться сквозь ночной лес. Вернее, продирался только я. Лиз умудрялась ступать почти также тихо и мягко, как и Франко, так что я ориентировался лишь по маячившей длинной фигуре, скользившей совершенно бесшумно между стволов кленов. Ветки противно хлопали меня по физиономии, по раненной руке, норовили выколоть глаза. Под ногами омерзительно громко хрустели сучки, в тишине этот звук напоминал выстрелы. Это будило бакланов, что вили гнезда в кронах. Они громко орали, хлопали крыльями. Ничего не оставалось, только ругаться себе под нос.
Наконец, мы добрались до каменистого берега. Волны с тихим шипением лениво набегали и уходили, утаскивая за собой перья вперемежку с водорослями.
— Так, — Франко огляделся и уверенно свернул налево. — Пошли.
Я старательно вгляделся в темнеющую водную гладь, подёрнутую серебристой рябью, но так и не понял, каким образом итальянец определил, где находится наш катер. Но и на этот раз Антонелли не ошибся. Через пару сотен шагов перед нами вырос заросший шумящими кленами перешеек. Франко вытащил из зарослей катер и уселся за руль.
Я помог перебраться Лиз на заднее сидение и сел рядом. Кажется, наши злоключения закончились. И можно вздохнуть спокойно. Прикрыл глаза, пытаясь расслабиться и забыть о дикой боли, сверлящей висок.
Матерные ругательства на итальянском заставили меня подскочить на месте. Катер зашатался под нами, и, открыв глаза, я увидел, как Франко выскочил. И остановился, тяжело дыша у кормы.
— Что случилось? — напрягся я.
— А случилось следующее. Финита ля комедия. Приехали.
Прозвучавший в тиши насмешливый голос заставил замереть на месте. Громкие щелчки, и слепящий свет больно ударил по глазам, отозвался острой болью в голове, залил пространство, высветив наш катер и валяющийся рядом движок.
Вокруг по периметру нас окружали темные фигуры. Заслонившись рукой, я попытался разглядеть лица, но так и не сумел. Но у каждого в руках виднелся контур томми-гана.
Голос исходил от мужчины, что стоял впереди всех. Луна серебрила его густые вьющиеся волосы, широко развернутые плечи и выступающий треугольный подбородок с ямкой. Он смутно кого-то напоминал. О, чёрт! Ну, конечно. Он выглядел, как постаревший лет на тридцать Франко Антонелли.
— Франко, зачем ты убил моих людей? — продолжил мужчина. — Это же твои же братья. Мы одна семья. Ты понимаешь, что пошёл против семьи? Предал нас. А это очень скверно. Очень.
Всё это выглядело так пафосно, как сцена из дешевого гангстерского фильма. Но, увы, это была самая что ни на есть реальность. И бессильное раздражение заклокотало в душе, пересилив даже страх, пульсирующий в районе солнечного сплетения.
Два гангстера подскочили к Франко, подхватили под руки и потащили. Он не пытался сопротивляться, шагал между ними спокойно и уверенно. Развернулся, и на нём скрестились, как шпаги ослепительно-белые лучи прожекторов. Он будто стоял на сцене, как герой, что в финале должен произнести последний самый важный и убийственно сильный монолог. Бледное, как мел, лицо ничего не выражало, глаза будто остекленели. Лишь едва заметная улыбка таилась в уголках губ. Чуть наклонив голову вбок, он смотрел на главаря. И теперь я понимал, что перед нами его дядя — Карло Моретти.
Да, это была ловушка. Но неужели, Лиз специально устроила её нам. Зачем?
Я перевел взгляд на девушку. Её широко раскрытые глаза, трясущиеся губы сказали мне, вряд ли она знала о последствиях своего неосторожного звонка. Может быть, ее подставили. Специально позволили позвонить Франко, чтобы тот угодил в ловушку. Но как же омерзителен был этот напыщенный индюк, Моретти! Он чувствовал себя победителем.
— Ты знаешь, как мы поступаем с предателями? Знаешь. О'кей.
Моретти сделал знак своим подручным, и аккуратно поднимая длинные ноги, отошел в сторону. Остановившись совсем рядом с нами, сложил руки на груди.
Лязг передергиваемых затворов. И сухой треск автоматных очередей разорвал тишину. Лиз гортанно вскрикнула, и я едва успел подхватить её, прижал к себе. Развернувшись, она беспомощно, как котенок, ткнулась мне в грудь и затихла, а я бездумно стал гладить её по спине, ощущая под рукой, как она дрожит.
Франко раскинул руки, словно хотел напоследок обнять синеющее небо, закинул голову назад. Пошатнулся и упал навзничь.
Промелькнула мысль, что Антонелли выживет, не зря же он предусмотрительно надел пуленепробиваемый жилет.
Но надеялся я зря. Один из гангстеров подошёл к тому месту, где в воде лежало распростертое тело и ослепительно яркая вспышка на миг осветила лицо Франко. Контрольный выстрел в голову, чтоб уж наверняка. Они все предусмотрели, эти ублюдки. Нейтрализовали силу Франко прожекторами дневного света, а затем расстреляли.
— Ты! — Моретти указал на меня пальцем. — Принесешь завтра все свои документы по делу Джонса. И копии, которые сделал. Ты понял, Стэнли? Мы знаем количество всех проявленных тобой пленок. Всё должно быть у нас. И без фокусов. Иначе…
Вернуться к содержанию
Глава 18. Getaway. (Уйти от погони)
— Хочешь выпить, Стэнли? Коньяк, бурбон?
— Нет, спасибо.
Самодовольная улыбка на лице Карло Моретти могла вывести из состояния равновесия кого угодно. Но я ощущал себя таким раздавленным физически и морально, что не мог даже толком разозлиться.
— Ну да, вы — ирландцы любите ирландский виски, не бурбон, как мы, итальянцы. Кажется, "Джемисон" — твоя любимая марка? У меня как раз есть бутылка. Будто я знал, что ты станешь моим дорогим гостем.
Всё в этом холёном мерзавце казалось безупречным, и манеры, и одежда: мафиозо с замашками британского аристократа. Костюм-тройка, идеально сшитый по фигуре из светло-серого твида. Длинный приталенный пиджак с контрастными лацканами и обшлагами тёмно-зелёного цвета, бархатный жилет с набивным узором. О стрелки на брюках можно было порезаться. В кармашке пиджака — кокетливый платочек под цвет галстука. Золотая печатка на мизинце, как я помнил, означала, что её обладатель — старший в семье, глава.
Гостиная, выполненная в сдержанной пастельной гамме, демонстрировала высокий статус хозяина и его прекрасный вкус. Деревянные панели светло-кофейного цвета обрамляли высокие, от пола до потолка, окна, сверху шли карнизы с изящным резным цветочным орнаментом. На тонком бежевом паласе стоял низкий и длинный, плюшевый диван бледно-лилового цвета.
Хрустальная ваза с лилиями, низкий деревянный хьюмидор, и отливающая золотом ручная гильотина для сигар, отражались в полированной столешнице овального журнального столика, как в зеркале. С потолка, разделённого выпуклыми резными деревянными балками под цвет всей обстановки, из незаметных ламп струился мягкий свет. И большой торшер с изломанной под углом основанием в стиле ар-деко
Моретти подошёл к встроенным в арочную нишу полкам с выставленными там пузатыми бутылками, достал одну. Плеснув золотистый напиток в низкий стаканчик с толстым днём, аккуратно поставил передо мной на специальную подставку. И с комфортом расположился, как на троне, в огромном кресле-бержер, с бежевой обивкой.