— Тогда я потерял столько крови и так замёрз, что моя кожа по сей день бледная, как у вампира, — продолжал говорить Сарган. — И лицо моё исказилось от боли и ненависти, навсегда застыв в злобной гримасе. Потому–то я и ношу маску.
Он достал из кармана три медальона на цепочке. На каждом было выбито по цифре — один, пять и девять.
— Когда я выздоровел, то продолжал оттачивать свои навыки, — произнёс он. — Путешествовал по миру и учился у разных мастеров. И параллельно я продолжал искать… искать всех вас, сто тридцать четвёртый выпуск школы убийц. И уже, как видишь, нашёл трёх.
Показав мне медальоны, чтобы я убедился в их подлинности, Сарган спрятал их обратно в карман.
— Если я заполучу твой, у меня будет ровная математическая прогрессия, — в голосе возрождённого прозвучала усмешка.
— Нам нет причин сражаться, — сухо произнёс я. — Тогда мы были лишь детьми. Ведомыми.
— Знаю, — эхом откликнулся он. — Вся вина лежит на Наставниках… Но они уже мертвы.
— Да, — я кивнул. — Я вернулся в школу спустя какое–то время после окончания обучения и прикончил всех. Наш сто тридцать четвёртый выпуск стал последним. Более в этом мире не появится подобным нам. И оно к лучшему.
— Я так и подумал, что это был ты… — ответил Сарган. — Стиль очень узнаваемый и характерный. Я весьма разочаровался, обнаружив трупы Наставников. Я бы с большим удовольствием прикончил бы их лично… но к счастью, остались ещё ученики. И я не успокоюсь, пока не прикончу весь наш, а также другие, более ранние выпуски.
— Ты глупец, Седьмой, — произнёс я, не скрывая разочарования. — Ребёнком ты был куда умнее. Месть не погасит огонь ненависти в твоей груди. Я сам прошёл через это… Это пламя будет требовать лишь новые и новые жертвы. Ты не накормишь его. Никогда.
— Тебя, Мастер Смерть, я прикончу в любом случае, — произнёс он. — Это станет отличным доказательством моей силы.
— Если ты так хорош, — сухо произнёс я. — Почему Макеев–старший не поручил свою миссию тебе, а заставил, как шавку, бегать за мной?
— Как шавку, значит… — он усмехнулся. — Знаешь, Мастер, я очень люблю дождь. Под ним чувствую себя так, словно вернулся домой. Вода спасла меня и взрастила, — он вздохнул. — Ты действительно хочешь одолеть рыбу в её стихии?
— Разве не это делают обычные рыбаки каждый день? — сухо произнёс я. — Ты должен знать это, как никто, если тебя и впрямь выходили и воспитали в рыбацком посёлке.
Он не ответил и с лязгом потащил клинок из ножен. Я взял свой наизготовку. Пора, наконец, стать полностью серьёзным.
Шаг за шагом мы сближались.
— Прежде чем мы начнём, — произнёс я, не спуская с него пристального взгляда. — В чём настоящая причина твоего желания убить меня? Я ведь чувствую, здесь есть ещё что–то. Что–то личное.
Сарган ответил после небольшой паузы:
— Когда после долгих тренировок я вернулся в прибрежную деревню, навестить родителей, я увидел лишь трупы, — произнёс он. — Никто не выжил. Выглядело всё так, словно на деревню напали разбойники. Но я заметил почерк, характерный для учеников нашей школы. Более того, стиль убийств… очень напоминал твой стиль, Мастер. С внезапным выпрыгиванием из мира теней и быстрым колющим ударом.
Я не ответил. Молнии, бьющие высоко в небе, успели несколько раз осветить нас, пока длилось молчание.
— Отвечай, Мастер! — рявкнул Сарган, не вытерпев ожидания. — Это был ты? Никто так виртуозно не способен использовать тени! Доводилось ли тебе вырезать прибрежные деревни?
— Не помню, — я коснулся пальцами мокрого лба. — Я убил слишком многих. Лица давно слились в единое жуткое пятно, мучающее меня по ночам. И от этого кошмара не способны спасти ни выпивка, ни женщины…
Какое–то время мы молчали, смотря друг на друга.
— Мне жаль… Седьмой.
— Слишком поздно… Тринадцатый.
По выпученным равнодушным глазам рыбы–маски одновременно скатились две большие дождевые капли.
На мгновение мы оба замерли неподвижно, а затем обратились в две смазанные тени, мелькающие среди застывших капель дождя в непрерывной пляске смерти…
Расколотая маска рыбины упала на землю. А рядом, обливаясь кровью, рухнул её хозяин. Сквозь кровавую пелену перед моим взором я не видел его лица… но различал два пылающих глаза. Они смотрели на меня с такой бессильной злобой, словно хотели испепелить на месте. К сожалению… точнее, к счастью, подобным умением Сарган не обладал.
— Убей… убей меня… Мастер… — прохрипел он едва разборчиво, харкая кровью. Мне показалось, или его голос чуть изменился, когда с него слетела маска? Стал более высоким что ли. На маске что, было заклинание, искажающее голос? — Мне надоело… обманывать смерть…
— Нет, — хрипло произнёс я. Перед глазами всё плыло. Мой противник оказался непрост. Очень непрост. Я потерял слишком много крови, она до сих пор хлестала из моих ран. — Ты пока что не заслужил смерти.
— Будь… будь ты проклят… Знай, я буду преследовать тебя… как хищник добычу… по запаху крови… неустанно… я не отступлю…
— Седьмой…
— Я не Седьмой… я другой человек!
Из последних сил он дёрнул рукой, посылая в меня режущую волну. Я никак не отреагировал, продолжая устало смотреть на него. Волна прошла сквозь моё тело и срубила пару пылающих деревьев за спиной. Они с треском и грохотом рухнули на землю.
Мой противник исторгнул фонтанчик крови изо рта, закатил глаза. Последняя атака забрала все его оставшиеся силы. Развернувшись, я молча пошёл прочь.
Но далеко мне не уйти. Раны слишком серьёзны, залечить их возможности нет. А вокруг уже бушует настоящий лесной пожар. Если меня вскоре не прикончит кровопотеря, то точно пожрёт жадный огонь…
Дождевая вода стекала с меня потоками, смешиваясь с кровью — моей и чужой. Будет, конечно, очень обидно умереть не в бою, а от ран и кровопотери. Но, похоже, именно это меня и ожидает…
Сарган таки достал меня. Несколько раз. Очень чувствительно. Его меч пронзал меня насквозь, повреждая жизненно важные органы. Обычный человек умер бы мгновенно от болевого шока. Я пока что держался, заставляя покалеченную плоть худо–бедно работать. Ещё в старой школе наставники любили отключать нам органы один за другим, приучая таким образом терпеть боль и выживать на одной силе воле. Так что дело привычное… Почти. Повреждения в этот раз слишком серьёзные. Без медицинской помощи даже мне не выжить.
Старик Макеев в определённой степени рисковал, предлагая мне подобную работу — убить лидера другого клана и всю его родню. Поэтому и направил сюда так много «переговорщиков». Ведь я вполне мог послать его к чёрту, и всё рассказать потенциальным жертвам.
А может быть он и предполагал, что я откажусь? Может быть он с самого начала собирался меня прикончить?
Пожалуй, мне стоит обратиться за помощью к роду Мечиславичей — тем, кого мне заказал Макеев. Если, конечно, сейчас не сдохну. Сил не осталось совсем. Я чувствовал себя крайне хреново. Смогу ли дожить до утра? Совершенно в этом не уверен…
Ноги подвели. Я опустился на колени. Запрокинул голову, подставив лицо небу и широко распахнув глаза. Неужели это всё? Вот так просто… и почти буднично.
Я завалился на бок, ударившись головой о выпученный из земли древесный корень. В глазах потемнело. Интересно, как скоро я погружусь в пучину небытия? Даже если чудом не умру от кровопотери, до меня скорей всего доберётся огонь.
Затухающим сознанием я уловил впереди приближающуюся тень. Кто–то шёл… нет, бежал ко мне сквозь ливень? Интересно, кто это? Друг или враг? Или просто бред гаснущего разума? Возможно, я уже никогда этого не узнаю…
Глава 5. Чернобровка
…Очнулся я от того, что чьи–то губы жадно целовали моё лицо, словно решили отметить своим присутствием каждое укромное местечко. Я также уловил тонкие запахи женских духов и разных ароматических благовоний.
Всё тело немилосердно ныло, местами боль просто не щадила, но вся слабость куда–то делась. Меня, кажется, всего раздели и перевязали бинтами, смоченными в лекарственных отварах. Те характерно пахли, хотя и не так сильно, как духи и благовония.
Что ж, полагаю, стоит мне открыть глаза, я увижу что–то очень приятное…
Я поднял веки, и мне сразу же залепили пощёчину.
— Привет, — улыбнулся я, потирая раскрасневшуюся щёку. Как ни в чём ни бывало спросил: — Что на ужин?
— Я тебя ненавижу! — заявила она, гневно сверкая огромными зелёными глазищами. Мария по прозвищу Чернобровка, известная чародейка и ведьма. По совместительству моя любовница. — Больше всего на свете! Хочу, чтобы ты страдал и мучился!
Черноволосая роковая красотка, известная покорительница мужских сердец — она отказала многим кавалерам, причём некоторых выкинула прямо со своего балкона, куда они забрались с намереньем… спеть серенаду.
Я на балкон к Марии не забирался, но серенаду ей всё равно спел… и не один раз. И не два, и даже не десять. И всё было бы хорошо, только вот Марии очень сильно не нравилось, что серенады я пел не только ей одной, а ещё десяткам конкуренток. Что ж поделать, я не хочу принадлежать только одной женщине. Я хочу принадлежать как можно большему их количеству…
Движимая обидой, она частенько не упускала случая мне насолить. Или даже откровенно напакостить. Но иногда могла и помочь — как сейчас, например. Вряд ли бы я выжил без её помощи.
Сейчас Мария была одета просто потрясающе — в тугой чёрный корсет без низа, подчёркивающий её огромную упругую грудь. Образ дополняли чёрные полупрозрачные чулки, что подвязками крепились к корсету. Ну и на этом в общем–то туалет Марии заканчивался. Больше тряпок и не надо. Лишняя одежда только портит женщин. Сужу по своему опыту. А он у меня, смею надеяться, не самый маленький.
— Ну как видишь, намучался и настрадался я предостаточно, — я указал на моё тело, всё покрытое бинтами. — Надеюсь, ты получила достаточное эстетическое удовольствие, разглядывая мои страшные раны.
— О да… — промурлыкала она, прижавшись ко мне. Я отчетливо ощущал, как все эти приятные женские выпуклости елозили по моему телу. Эх, если бы я сейчас не ощущал себя как кусок отбивной, то быстренько перехватил бы инициативу в свои руки.