Я не закрываю глаза, когда она садится в машину матери, после чего они уезжают.
Сожаление терзает меня, но я не обращаю на него внимания. Есть вещи, которые мы не можем изменить, даже если хотим.
Триш забирают ее родители, брат и сестра. Услышав историю Эрин, маме Триш пришлось достать платок из кошелька, чтобы ее макияж не поплыл. После этого вся семья загрузила вещи Эрин в их фургон. Я думаю, что они просто спокойно приняли татуированную девушку. Мэтт уехал сразу после того, как за ним приехал его старший брат.
«Перезагрузка» официально завершена. Я предполагаю, что это мое время, чтобы понять, куда идти дальше.
Одно можно сказать точно — мне нужно быть очень далеко. Но на этот раз Чикаго находится слишком близко. Я не шутил, когда сказал, что поеду в Аризону. Проблема в том, что на моем счету ровно двенадцать долларов и шестьдесят центов, мне нужна любая работа, строительная работа, если смогу ее найти, чтобы накопить достаточно средств, чтобы свалить из Иллинойса.
Я закидываю спортивную сумку на плечо, и радуюсь, что у меня есть несколько долларов на моем счету. Я знаю дешевые палаточные лагеря в нескольких милях отсюда, где я смогу остаться на пару ночей, пока я не выясню, есть ли какая-нибудь временная работа, за которую я могу взяться, чтобы накопить наличные. Мне понадобится раздобыть по крайней мере несколько сотен долларов, чтобы купить билет в один конец на автобус до Аризоны.
— Эй, Калеб, подожди!
Я оборачиваюсь и вижу, что Ленни бежит, пытаясь догнать меня.
— Пропустил автобус? — спрашиваю я.
— Нет, — он пожимает плечами. — Я не ловил автобус. Я думал, ты знаешь… я собираюсь с тобой.
Он говорит это так, как будто мы это уже обсуждали, и пришли к соглашению. Хмм… Я так не думаю.
— Нет, ты не едешь со мной. Узнай, где живет Триш и иди к ней домой.
— Ты что шутишь? Эта девчонка ненавидит меня!
— Может быть это потому, что ты не убирал волосы, выпавшие из твоего пушка в туалете.
Я продолжаю идти.
Ленни не понял намека и я начинаю думать, что он серьезно относится к путешествию, потому что он следует за мной.
— Да ладно, Калеб. Имей совесть. Думай о нас, как о Фреди и Барни, Бени и Джери, Тельме и Луизе. Ты знаешь, что хочешь.
Я останавливаюсь и смотрю прямо на Ленни.
— Тельма и Луиза умерли в конце фильма. Они умерли, держась за руки. Это не заставило тебя заплакать?
— Нет. Ты все еще должен обнять меня, помнишь?
— Нет, не помню.
— Так ты собираешься оставить меня здесь в затруднительном положении? Что, боишься, я ограничу твой образ жизни?
— У меня нет образа жизни, Ленни. Иди домой. У тебя же есть дом, да? — он не ответил. — Ты сказал Деймону, что едешь домой.
— Я солгал.
Дерьмо.
— Если ты еще не сообразил, у меня нет дома, куда бы я мог пойти. Я собираюсь в палаточный лагерь, там по крайней мере место, где можно совершить четыре действия: туалет, душ, побриться и поспать.
— Круто.
— Нет ничего крутого в этом, — говорю я Ленни.
Он похож на проклятую беспризорную собаку, которая следует за мной. Смотрю на него.
Обычно он быстрый на дерзкие выражения, но не сейчас. Сейчас он выглядит встревоженным, как будто он боится, что я собираюсь угробить его и оставить одного.
Я продолжаю идти, чувствуя дежа вю. Мэгги тоже следовала за мной, и посмотрите, куда это привело меня.
Ленни идет около меня. Я не говорю ему отстать, потому что я думаю, что парень боится оставаться один.
— Спасибо, Калеб. — говорит он через некоторое время.
— Только … не беси меня, — говорю я ему.
— Я не буду. Я обещаю.
Нам потребовался почти час, чтобы дойти до Счастливого кемпинга туристов. Я регистрируюсь и плачу леди в офисе кемпинга за место, которое обходится мне в семь долларов за день. Это стоило бы мне двадцать два доллара, если б я потребовал ванну, но мне, вполне пойдет общий душ.
Как бы не было дешево это место, я должен найти наличные. В Иллинойсе как только заканчивается лето, зима тут же начинает активно подкрадываться. Я отморожу свою задницу и умру, если не отправлюсь к тому времени в Аризону.
Уже в сумерках мы покупаем пару хот-догов в маленьком местном магазинчике, семья, которая расположилась недалеко от нас, дает нам немного дров для растопки огня. Люблю великодушных туристов.
После того, как я помылся в общей душевой Счастливого кемпинга туристов, я вытаскиваю легкое одеяло, которое я купил, когда жил в местечке Рио.
— Держи, — сказал я, передавая его Ленни.
— Я в порядке, — отвечает он.
Я смотрю, как Ленни сворачивает одну из своих рубашек в подушку, затем вытаскивает пару треников от своего спортивного костюма и кладет себе на лицо, оборачивая вокруг своего рта.
— Какого черта ты надел штаны на голову? — Спрашиваю я. — Ты дурацки выглядишь.
— Я не рискну вновь обгореть и получить комариные укусы на лице. Они не стиранные, но…
— Нет, спасибо. — Только от одной мысли мне хочется блевать.
Слава богу, нам выделили место для лагеря, покрытое травой. Я расстелил одеяло на земле. Со спальным мешком было бы классно, но я счастлив иметь небольшой кусок земли для ночлега, не опасаясь быль арестованным полицейскими или потревоженным другими бездомными.
— В самом деле, Ленни, почему ты здесь? — спрашиваю я. — Я серьёзно, дружище, что у тебя за история?
— У меня нет истории, — говорит Ленни, поднимая штаны со своего лица. — Ты слышал, что я рассказывал в последние четыре недели во всех отвратительных деталях. Я напился, угнал машину и загнал её в озеро.
Конец истории.
Он повернулся ко мне спиной, а лицом в противоположном направлении.
Я смотрю на небо, звезды и Луну, освещающие всю эту бесконечную Вселенную. Где бы ни была Мэгги, в Раю или в Испании, она будет смотреть на эту же Луну и на эти же звезды.
Будет ли она хоть когда-нибудь вспоминать меня? Будет ли думать о той ночи, что мы провели в замке или о прошлой ночи, когда мы спали в объятиях друг друга? Или она будет вспоминать те моменты, когда мы ссорились и пытались оттолкнуть друг друга как можно дальше, потому что так было проще, чем признать и принять то, что происходило между нами?
Черт. Мне лучше собраться и забыть о Мэгги Армстронг. Моя жизнь здесь, на этом маленьком клочке земли, арендованном за семь долларов… Я смотрю на Ленни… и видимо моя жизнь не станет лучше в ближайшее время.
Самая жуткая пытка сейчас — это знание, что вряд ли удастся поспать. Когда все стихает, и я просто лежу ночью, именно тогда мой разум возвращается к тем вещам, о которых я не имею права думать.
— Это была машина парня моей мамы, — говорит Ленни, его голос прорывается сквозь тишину.
Последний час он был настолько тихим, что я подумал, будто он уснул. Я полагаю, мне следовало бы догадаться, поскольку он не храпел.
— Он собрал вещи и оставил ее пять лет назад, и я подумал, что он ушел навсегда. Я не мог поверить, что она приняла его обратно. Хочешь знать, что он делал?
— Ты не должен говорить мне.
Я не сую нос в чужие дела, потому что не хочу, чтобы другие совались в мои. Я смотрю на Ленни, который положил ладони на глаза. Я никогда не видел его таким серьезным.
— Он прикасался ко мне, когда мамы не было дома.
— Черт возьми, Ленни. Это полное дерьмо. Расскажи мне об этом.
Тишина заполняет пространство, и он молчит какое-то время.
— Сначала я, правда, не понимал, что происходит, как будто мой мозг был оторван от реальности. Мне было всего двенадцать, когда это началось. К тому времени, как этот мудак свалил, я просто хотел стереть его из головы и забыть, словно ничего и не было. Я никому не рассказывал. Но, когда он появился в марте, и мама сказала, что предложила ему жить с нами, я испугался.
— Ты рассказал матери о том, что он с тобой сделал?
— Да, но она сильно разозлилась и назвала меня лжецом. В первую ночь, когда он вернулся, я напился, украл его машину и заехал в озеро. Мама даже не пришла на суд. Я слышал, что она вышла замуж за этого хрена.
Деймон сказал, что я могу присоединиться к «Перезагрузке» вместо того, чтобы сидеть в тюрьме. Я обещал ему, что вернусь домой и решу все проблемы с матерью, но этого никогда не случится.
Она решила поверить своему парню, а не сыну.
— Я даже не знаю, что сказать.
История Ленни заставляет меня почувствовать — все, что со мной произошло — это ничто.
— Тебе не надо ничего говорить. Я рассказал тебе не для того, чтобы ты пожалел меня.
— Деймон знает, что парень сделал с тобой?
— Нет.
— Ты должен был сказать ему.
— Ну, а ты должен был рассказать, что не сбивал Мэгги на своей машине той ночью.
Проблеск сожаления заставляет меня задуматься.
— Ты прав. — признаю я. — Но я обещал, что буду молчать.
— Ага, ну, я дал себе обещание — этот подонок никогда не расскажет моей маме, что он делал со мной, но я не сдержал его. У меня нет выбора, Калеб. Я не могу вернуться домой. У тебя все по-другому.
— О чем ты говоришь?
Ленни садится.
— Я говорю, что у тебя есть выбор, которого нет у меня. Черт, только потому, что твоя мама подсела на наркотики и хочет, чтобы ты все делал идеально, а твой отец подкаблучник, не означает, что ты должен отказаться от них.
Ленни снова поворачивается спиной ко мне.
— Если бы я был тобой…
— Да, но ты не я. — резко обрываю его.
Я встаю и иду по всему лагерю злой на себя, Ленни и Лию, и на весь мир в целом. Я рад, что большинство людей спят и вокруг тихо, не считая треска костра и низкого шепота еще не спящих.
Я обошел палаточный лагерь, все думая о том, что сказал Ленни. Мой гнев сменяется на нерешительность.
Когда я начинаю ходить все быстрее и быстрее, сумасшедшие мысли приходят ко мне в голову. Вскоре, я начинаю бежать. Чем быстрее я бегу, тем больше мой мозг размышляет о том, что могло бы быть и чего не могло бы быть. Нет, я не смогу, говорю я сам себе. Но что, если смогу?