ратья его опережали, но и то… гм, не все. А этот пока не запыхался. И сердце у него билось подозрительно ровно. Тогда как глаза горели… кажется, все ярче и ярче.
Дракон коротко выдохнул и, мгновенно придя в себя, успел отшатнуться и пропустить чужие клинки, едва не распоровшие ему горло. Затем отпрыгнул подальше, оставляя между собой и досадливо зашипевшей Белкой как можно большее расстояние, и поднял неверящий взгляд: эти глаза… в них хотелось смотреть, забыть обо всем и тонуть, тонуть, тонуть…
Он с огромным трудом заставил себя отвести взор. А затем, поняв, что разочарованный мальчишка тоже не рискует атаковать, хрипло спросил:
— Кто ты?
Белка промолчала. Только Таррэн и Элиар сумели распознать ее растерянность: чары не подействовали. Ее верные, ненавидимые, проклятые в веках, но совершенно безотказные чары на этого ящера почти не подействовали! У нее никогда не было осечек! Никогда магия рун ее не подводила! Но теперь получается, что драконы этой магии неподвластны?!
«Скверно, — подумала Гончая, подметив, как чужак упорно отводит взгляд. Но при этом по-прежнему не упускает ее из виду и напряженно думает, что-то вспоминает. — Похоже, наши руны и их магия отличаются сильнее, чем мне казалось. Или это мы ее так изменили, что она перестала действовать? А может, он вообще в этом плане непробиваемый?»
— Кто ты? — так же хрипло каркнул дракон, жадно изучая ее хрупкую фигурку, пытаясь понять, узнать, почувствовать наконец, что за тягостное ощущение терзает его на протяжении всего поединка. Поначалу смутное и слабое, сейчас оно едва не кричало, предупреждая о чем-то. Но в чем дело — он не понимал. Не помнил. И поэтому, пожалуй, во второй раз в жизни растерялся. — Что ты такое?!
Белка мельком покосилась на Тиля, рядом с которым беззвучно нарисовались перевертыши. Мгновенно оценила образовавшуюся в дальней стене дыру, сквозь которую охотники пробрались в зал и теперь настойчиво выталкивали вон ненужных свидетелей. Наскоро пробежалась по отгородившему их пламени, бледному до зелени Элиару, по вискам которого градом катился пот. По мужу, в глазах которого застыла тревога пополам с надеждой. Поспешно отвернулась, чтобы не увидеть там еще и мольбу, а затем нахмурилась и встряхнулась. Но дракон не нападал. Он все еще стоял поодаль, пораженный до глубины души, силился разглядеть в ней что-то новое, но, похоже, не мог.
— Ты не человек! — выдохнул Создатель сквозь узкую прорезь шлема.
Наверное, ауру рассмотрел, нелюдь. Или учуял что-то. А выдохнул хорошо, мощно: из ноздрей едва дым не повалил. Интересно, он под шлемом похож на простого смертного или действительно с зубами?
Белка, легонько крутанув свои клинки, неприятно улыбнулась:
— Ты прав.
— Ты — иное!
— Снова прав. — На ее губах мелькнула и пропала мрачная усмешка. — Таких, как я, на Лиаре когда-то называли Гончими. Охотниками. Убийцами. Почти треть мира принадлежала нам. Правда, она была не слишком обитаема, но не в этом суть. Главное, она была нашей. Мы всегда были один на один со смертью. Всегда на шаг впереди нее. Но тебе не понять. И никогда не узнать, каково это — жить на кончике чьих-то зубов.
Дракон недоверчиво окинул фигурку противника взглядом с головы до ног. Но она такая маленькая! А бьет с такой силой, что даже ему нелегко держать удар! А скорость! А гибкость! И запах… этот странный, едва уловимый, но невыносимо притягательный запах, который стал ощутим буквально сейчас.
— Нет. — Он вздрогнул от шальной мысли. — Этого не может быть!
— Нас всегда было мало, — пожала плечами Белка, не опуская мечей. — Жалкие десятки Гончих на сотни Волкодавов и Сторожей. На сотни тысяч самых обычных людей. Но это было давно. Очень. А теперь вообще остался лишь я и те, кому я еще только передаю это знание. На самом деле я — реликт, ящер. Почти такой же, как ты.
— Для реликта ты слишком молодо выглядишь.
— По сравнению с тобой — возможно.
Дракон впился глазами в ее бледное лицо:
— Сколько ты живешь?
— Почти шесть веков, — легко ответила Гончая, повергнув в шок ллера Адорраса и его эльфов — из тех, кто еще не ушел. — Это имеет какое-то значение?
Незнакомец не ответил. Вместо этого он долгим и очень неприятным взглядом посмотрел на окаменевшее лицо Таррэна.
— Магия крови… значит, вы нашли к ней ключ? Что ж, я вижу, кое-чему вы все-таки успели научиться. Пробудили «Огонь». Выжили, но отрезали часть себя, чтобы сохранить разум. Хотя это уже не важно. Для них и для тебя. — Дракон снова повернулся к Белке, не дав ей как следует обдумать важную мысль. — Вам не место на Алиаре. Вам не место ни в одном из миров.
Дракон угрожающе развернул ладонь.
— Но-но, — фыркнула Белка, стремительно сдвинувшись и встав между ним и напрягшимися эльфами. — Не тебе решать, кому из нас жить, а кому умереть. Как бы ни славили тебя местные фанатики, богом ты не был и никогда, хвала бездне, не станешь. Так что придержи коней, ящер. Они не твои.
— Я их уничтожу, — поразительно спокойно отозвался чужак.
— Только через мой труп.
— Тебя привязали к предателям магией? — сухо осведомился дракон.
— Больше чем магией.
Он нахмурился, отчего-то больше не желая спорить. Может, оттого что уже начал догадываться о причинах. А может, ее глаза все же успели коснуться его своей силой. Или дело все в том, что стоящий перед ним нечеловек никогда не был мужчиной?
Дракон всмотрелся внимательнее и, наконец поняв все, прикусил губу.
— Зачем это тебе? — тихо спросил он, убедившись, что не ошибся.
Белка невесело улыбнулась:
— Они — моя стая.
— Тогда мне придется тебя убить, — так же тихо сказал дракон, и Гончая снова улыбнулась.
— Но они — мои, дракон. Отец, брат, моя пара. И я пришел, чтобы сохранить ее любой ценой.
— Пришла… — едва слышно поправил он, старательно не глядя в глаза Гончей.
— Для кого как. Но тебе ведь это не помешает?
— Нет. Ты не принадлежишь нашему виду.
— А если бы принадлежал, не посмел бы?
— Дарящие жизнь святы.
— Что ж, полукровкам никогда не везло по жизни, — сухо кивнула Гончая, приподнимая свои клинки. — Мне не повезло особо, хотя это, конечно, как посмотреть. В конце концов, жить ради стаи и умереть за нее — это ли не честь для воина?
Дракон угрюмо промолчал.
— Значит, мы все решили? — снова спросила Белка. На этот раз без улыбки и по-деловому.
— Да, — глухо отозвался он и швырнул в нее сгусток чистого «Огня».
ГЛАВА 13
Ллер Адоррас вздрогнул, когда ему на плечо опустилась чья-то твердая рука, и, оторвавшись от невероятного зрелища в виде смятенного дракона, удивленно уставился на наглеца.
— Уходи, — беззвучно велел ему Шир, сверкнув пожелтевшими глазами. — Вам здесь не место.
Владыка Эоллара ошеломленно моргнул, однако перевертыш лишь пригнулся и бесшумно скользнул дальше, в сторону рена Аверона и главы совета, растерянно взирающих на беседу Гончей и внезапно притихшего Создателя.
Но откуда тут взялся Шир? Ах, вон дыра зияет в стене, которая прежде считалась неприступной. Но эти дикари, наверное, просто не знали — взяли и сломали, после чего юркнули в образовавшуюся щель, раскидав по дороге растерявшуюся стражу, а теперь настойчиво подталкивали непонимающих алиарцев к выходу, будто им было до этого какое-то дело.
Владыка запоздало кивнул Роинэ, чтобы уходил вместе со всеми. Тот подчинился без возражений. Да еще и Аверона прихватил за собой, на пару с Эганарэ и Эвисталле, от которых вообще не было никакого проку.
— Сир? — позволил себе некоторую вольность Ортэ.
— Я останусь, — не оборачиваясь, отозвался ллер Адоррас.
И верно: негоже правителю бежать с поля боя. И совсем уж недостойно владыки спасаться бегством впереди своих подданных. Хотя последние, наверное, сочтут это чудачеством. Но ему не было до них дела — гораздо больше повелителя волновала его верная стража, потому что она, хоть и была ошарашена появлением Создателя, все же не поддалась панике. А теперь плотно сомкнулась вокруг владыки, готовясь защитить его любой ценой.
От этой мысли у ллера Адорраса потеплело на душе: все-таки он добился своего, и в его народе появились настоящие воины. Не бесстрашные, отнюдь, но умеющие бороться со своими страхами. Не непобедимые, однако способные учиться на своих ошибках. Не слишком многочисленные, но преданные ему до последней капли крови. Преданные настолько, что отказались даже от родовых имен и приставки «рен» к имени — в знак того, что отныне их жизни принадлежат не роду, но долгу. Его личная сотня.
Владыка окинул стражей затуманившимся взором и хрипло повторил:
— Я останусь. Сберегите Эланну.
Ортэ встряхнулся:
— Как прикажете, сир… Геро, Лоран — от владыки ни на шаг! Серго, Итэн — прикроете его со спины! Свар, Роан — присмотрите за дверью. Остальные — к госпоже Эланне, и чтобы ни один волос не упал с ее головы!
Ллер Адоррас тихо вздохнул. Но это была палка о двух концах: хотел, чтобы в народе появились настоящие воины, вот и получи теперь. Не уйдут они — не приучены. И Эланну не бросят. Собой закроют, жизни свои положат, а ее сберегут. И при этом ни на миг не усомнятся, что поступают правильно. Даже не задумаются, что с их гибелью надежда на возрождение Эоллара может окончательно угаснуть.
Элиар и Таррэн стояли плечом к плечу, все еще каким-то чудом сдерживая обрушившуюся на них мощь. Неистовое пламя, несмотря на то что дракон отвлекся, по-прежнему плясало в опасной близости от их сапог, опаляло брови, стягивало кожу на лицах. Оно извивалось так близко, что, казалось, вот-вот прорвет пленку наспех выставленной и спешно укрепляемой защиты. Однако пока они держались. А сразу за ними, выстроившись в ряд, встали их необычные смертные.
Когда несколько огненных лизунов все же просочились под заклинанием, перевертыши в голос рыкнули, и «Огонь», к изумлению владыки, отступил.
«Они — это тоже защита, — вдруг со всей ясностью понял повелитель Эоллара. — Их не берет даже магия Создателей. Невероятно!»