не покоришься. Никому не поддашься. Никому не позволишь к себе прикоснуться. До самой смерти будешь ему верна. Станешь жить одной лишь надеждой и... когда-нибудь ты все-таки его дождешься. Доживешь, переборешь, прорвешься. Хотя бы ради того, чтобы в один прекрасный день увидеть его пылающие глаза и тихо вздохнуть: вот и все, родной, мне больше незачем ждать...
Стрегон невесело улыбнулся: хотел бы он встретить однажды женщину, которая смогла бы ждать его так, как Белка ждала своего мужа. Хотел бы увидеть в ее глазах такое же выражение, какое плескалось сейчас в этих бездонных голубых озерах. Она так много сделала ради того, чтобы сохранить о нем память. Так много выстрадала. Так неистово стремилась за ним, невзирая на риск. И если бы не страх нарушить хрупкое равновесие Портала, то бесстрашно шагнула бы следом. Однако она не могла: собственная магия не позволила. А потому ей оставалось самое трудное - смиренно ждать и надеяться на лучшее.
В какой-то момент вокруг Портала что-то неуловимо изменилось: внезапно странно загустел и сделался вязким воздух, лютый холод сменился приятным теплом, быстро перешедшим в удушающую жару, постепенно стих легкий ветерок. Будто само время сейчас замедлилось возле застывших в диком напряжении эльфов. Наконец, заклинание Темных магов, перемешиваясь с силами Светлого, обрело форму и вес. На краткий миг проступило перед глазами ошеломленно моргнувших Братьев, а потом медленно истаяло в густом воздухе, словно небрежно смахнутая с бумажного листа надпись.
И именно в этот момент Портал неожиданно пошевелился - стал ярче, засветился изнутри, рассыпался целым веером огненно-зеленых снежинок. Каменная арка над ним оглушающе громко скрипнула, заставив волков дружно вздрогнуть и припасть на передние лапы. А потом без всякого предупреждения полыхнула длинным языком багрового пламени, жадно протянувшегося к древним артефактам и к тем, кто рискнул потревожить их долгий сон.
Белка, молниеносно сориентировавшись, вскинула руки, отпуская на свободу дарованную ей силу. Рядом с ней, опоздав всего на долю секунды, то же самое сделала Мелисса, позабыв про строгий наказ матери не вмешиваться. От них не сверкнуло молния, не протянулся длинный шлейф огненных искр, не потянуло дымком... с виду вообще ничего не произошло. Однако по каким-то причинам бешеное пламя, готовившееся опалить дерзких остроухих, вдруг резко изменило направление и метнулось совсем в другую сторону.
Братья тихо охнули, ожидая, что Белка просто сгорит, и ошеломленно моргнули, когда бешеный Огонь без всяких последствий лизнул ее тонкие пальцы, а потом беспрепятственно втянулся под кожу.
- Ничего, - твердо произнесла Гончая, выдохнув из ноздрей две струйки черного дыма. - Все в порядке, мы справимся. Тиль, продолжайте.
Тирриниэль, даже не обернувшись, быстро кивнул. Одновременно с ним Тирраэль вскинул вспыхнувшие таким же алым пламенем руки и что-то звучно крикнул.
Стрегон услышал лишь первые ноты сложного заклятия, после чего у него мгновенно заложило уши, откуда-то взявшийся ветер больно резанул по глазам, под ногами ощутимо дрогнула земля, а переливающееся всеми оттенками зеленого Портал внезапно разошелся в стороны и с оглушающим ревом полыхнул настоящим Огнем Жизни.
От обрушившейся на поляну магии, казалось, застонала сама земля. Воздух истошно взвыл, затрещал от неистового жара, мгновенно спалившего даже мельчайшие пылинки. Небо резко потемнело, расчерченное таким же огненными сполохами, которые с неистовой силой вырывались сейчас из Портала. Могучие палисандры подались назад, опасно прогнувшись и угрожающе затрещав. Громадных перевертышей неумолимо прижало к земле. Вокруг постамента рвалось с невидимых цепей и яростно бушевало первородное Пламя. Его дыхание обжигало, оно срывало защитные поля, неистово металось во все стороны, пытаясь добраться до живых. Оно бешено выло и ревело, тяжело ворочаясь на мгновенно почерневших камнях, словно плененный зверь, у которого еще хватало сил порвать оковы удерживающего заклятия.
Но эльфы не дрогнули. Казалось, они даже не покачнулись от мощного удара стихии и не отшатнулись, когда багровые языки с жадностью рванулись в их сторону. Они просто стояли там, где нужно, и торопливо заканчивали сложный ритуал, искренне надеясь на то, что их стойкости хватит для его завершения.
Белка, вокруг которой уже бушевал настоящий огненный смерч, до крови прикусила губу, чувствуя, как горячее пламя сжигает одежду, перевязь, плавит деревянные ножны и вольготно гуляет в волосах. Оно совсем не хотело прятаться внутрь, больше не желало успокаиваться. Оно жаждало мести, смерти, сожжения. Ему не было удержу, его невозможно было обуздать - только переломить и поспешно спрятать в своем теле, как прячут в шкатулку бесценную, но смертельно опасную драгоценность.
Гончая тихо скрипнула зубами, едва ли не впервые в жизни чувствуя, что ее собственных резервов может не хватить. Кажется, плохо дело. Но такого даже она не ожидала: Огонь Жизни ревел и метался, словно бешеный пес. Если бы не она, Тилю и Тиру с Элом пришлось бы совсем туго. Все они, конечно, умели обращаться с магическим пламенем, но на защиту от него ушло бы время и силы, которые и так убывали с ужасающей скоростью. А без их помощи Портал не удержать открытым. Без них не отправить Зов. Без уз крови Таррэн не услышит и не поймет, что в его отсутствии на Лиаре случилось что-то нехорошее.
Мелисса, мельком покосившись на мать, решительно качнулась вперед.
- Рано, - процедила Белка, отчаянно борясь с живым огнем. - Не суйся вперед.
- Но мама...
- Нет, я сказала!
И Милле, огорченно вздохнув, послушно отступила, удовлетворившись тем, что потихоньку прибирала к рукам оставшиеся после матери огоньки, не позволяя им коснуться ни перевертышей, ни спрятавшихся среди палисандров эльфов, ни даже смертных, среди которых чье-то бледное от волнения лицо было ей удивительно знакомо.
Через какое-то время Портал снова задрожал и вспухнул еще одним, чудовищным по своей мощи огненным цветком. Но и теперь ему не удалось прикоснуться к живым: Огонь только дохнул неистовым жаром, ослепил глаза, пощекотал волчьи усы алыми искорками, а потом разочарованно отступил, послушно устремляясь туда, где его ждали тонкие пальчики Белки. Там он сгустился, заплясал жутковатым человечком, закривлялся, заблестел, переливаясь то алыми, то зелеными сполохами. А потом неохотно притих, оставив после себя отчетливый запах гари, клубы черного дыма и целые проплешины выжженной до основания земли.
- Уф! - неслышно выдохнул Лакр, отерев мокрый лоб. - Еще бы немного...
- Заткнись! - свистящим шепотом велел Торос. - Ради всего святого заткнись, пока я не двинул тебе в морду!
Стрегон, проморгавшись и вытерев невольно выступившие слезы, торопливо огляделся. Но увидел мало - поляну заволокло густыми клубами едкого дыма, сквозь которые настойчиво пробивались алые языки огня. Огонь по-прежнему рвался из Портала, добираясь порой до кончиков сапог эльфийских магов. От его сполохов уже рябило в глазах, брызжущие оттуда искры вынуждали постоянно щуриться. В горле першило, волки уже начали надсадно кашлять, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса во рту. А Огонь все набирал и набирал свою мощь.
В какой-то момент он стал настолько свирепым, что стал вырываться из раскаленного Портала почти постоянно. То большими, то меньшими порциями ядовитого пламени. Будто играя, он дикой бестией слетал с оплавленных камней и устремлялся в сторону раскалившихся добела Ключей. И с каждым разом все медленнее, неохотнее откатывался в сторону, словно и силы Белки уже были на исходе.
- Проклятье... - вдруг выдохнула она, в какой-то момент не сумев стряхнуть с рук бешено гудящее пламя. В тот же миг Мелисса тихо охнула и окуталась им с ног до головы. Белка, от души выругавшись, мгновенно протянула ладонь, забирая на себя все, что осталось, однако она не могла делать это бесконечно. Поэтому Огонь мало-помалу, но все же подбирался к краю поляны, где его поджидали готовые ко всему перевертыши.
Свой первый сполох засмотревшийся на Портал Лакр едва не пропустил. Если бы не мощный удар лапой под колени, он спалил бы себе лицо и лишился изрядной доли пышной шевелюры, но один из волков успел вовремя подрубить разиню и бросил его на землю, зарывая своим телом. После чего сердито рявкнул и пинком заставил откатиться в сторону.
Стрегон оказался немного удачливее и уклонился самостоятельно, пропустив столб ревущего пламени над головой. Татуировка на руке немедленно разогрелась, сигнализируя о нешуточной угрозе, но он не отступил. Посматривая на стоящего рядом перевертыша, осторожно забирал из бешеного пламени всю возможную силу, а затем с облегчением следил за тем, как оно слабеет, гаснет и разочарованно уползает восвояси.
Плохо было то, что за первым почти сразу появился второй алый язык, за ним - третий, четвертый... Братья вертелись, как ужи на сковородке, пытаясь избежать касания огненный струй, но, в то же время, забрать от них как можно больше разрушающей магии. Их немилосердно жгло, осыпало пеплом, подпаливало пятки, толкали с разных сторон юлой крутящиеся волки, у которых получалось гораздо лучше. Но, как ни странно, молчаливо взирающий сверху лес они все-таки отстояли. Не дали Огню перекинуться на деревья. Рассеяли неистово хлещущие огненные лепестки и каким-то чудом удержали внешний контур.
- Еще! - хрипло велел Элиар, пошатываясь под чудовищным напором разбушевавшейся стихии. - Он почти открыт! Тир, готовьтесь! Тиль, давай!
Владыка Тирраэль срывающимся голосом прокричал последние слова заклятия и тут же зажмурился от брызнувшего во все стороны, разбушевавшегося не на шутку Огня. В тот же миг раскалившиеся добела Ключи испустили целый сноп ослепительно ярких лучей, и Тирриниэль поспешно свел руки вместе, забирая на себя проснувшуюся мощь артефактов. От дикого напора магии у него побелела кожа на лице, обгорели кончики волос, виски покрылось мелкими бисеринками пота, мгновенно высохшими под порывами горячего ветра. Но руки лихорадочно сплетали в воздухе непонятные узоры,