— Ничего страшного, капитан, — поддержал её Солсбери. — Вы быстро освоились на корабле, значит, и здесь у Вас всё сложится. Надеюсь, решение суда будет в Вашу пользу. Мы с Рейдингтоном сделаем всё возможное, а пока простите. Попробуем найти Её Величество.
Откланявшись, оба графа растворились в толпе.
Тем временем Анна внимательно слушала рассказ судьи.
— Не может быть, Уиллшоу, — эта девушка — …, - она на мгновение замолчала, — в ней есть что-то необычное. Я сразу поняла, что она не такая, как все. Но всё-таки я проверю, действительно ли у неё светское воспитание. Она так не похожа ни на свою мать, ни на отца. Может быть, это просто авантюристка?
— Но её история выглядела достаточно правдоподобно
— Посмотрим, как она поведёт себя на балу. Она будет танцевать с герцогом, а я приглашу её к столу. Если её манеры оставляют желать лучшего — значит она не светская дама, а её происхождение от герцогов Мальборо сомнительно
Появление королевы отвлекло присутствующих от Арабеллы и её матери. Людское море засуетилось, забурлило и склонилось в поклоне перед Её Величеством. Громче зазвучала музыка, волны танцующих и прогуливающихся пар наполнили залу. Молодой человек лет, лицо которого показалось Арабелле крайне неприятным, подошёл к ней и почтительно поклонился:
— Джеймс Саунтон, герцог Йоркский. Позвольте пригласить Вас на танец.
Арабелла присела в реверансе. Музыка играла менуэт. Именно этот танец она когда-то разучивала вместе с Уоллесом. Девушка подала ему руку и сделала шаг вперёд. «Ничего. Надо представить себе, что это очередной бой», — подумала она, — «Просто надо это выдержать с достоинством и победить. Да, Питер Сильвер, держись, и ты, как всегда, победишь»
Арабелла изо всех сил старалась сосредоточиться на танце. Но молодой человек, казалось, изо всех сил пытался отвлечь её от почти позабытых ею движений.
— Как Вы себя чувствуете, мисс Брэдфорд? — спросил он, и Арабелла заметила, что по тонким губам мелькнула иронично-ехидная улыбка
— Большое спасибо, хорошо, герцог
— Вы устали от процесса?
В серых глазах герцога мелькало любопытство, высокомерие и откровенная неприязнь.
— Нет. Мне приходилось уставать ещё больше, — медленно произнесла Арабелла, стараясь не сбиваться с такта, — Вы, наверное, слышали мою историю.
— Как Вам нравится замок? — продолжил герцог, видя, что его партнёрша с трудом вспоминает фигуры менуэта
— Дворец просто великолепный. Миссис Брэдфорд очень рада, что смогла сюда вернуться. В этом замке прошла её юность
— Как себя чувствует миссис Брэдфорд? — поинтересовался герцог. Светская болтовня во время танца была для него столь же привычной, как для Арабеллы — обмен короткими репликами с противником во время дуэли.
— Неплохо, только слегка устала — слишком много волнений,
Арабелла изо всех сил пыталась казаться естественной и при этом попадать в такт и не наступать на ноги герцогу. Но умение делать одновременно несколько дел, сослужившее ей хорошую службу в бытность пиратом, выручило её и здесь, и она достойно закончила менуэт, учтиво поклонившись партнёру. Герцог не отступал:
— Мисс Брэдфорд, Ваше Величество приглашает Вас к своему столику. Изволите угоститься и побеседовать с ней.
— С удовольствием, герцог, — Арабелла была счастлива, что танец, наконец, закончен. Она не знала, что ей приготовили ещё несколько подобных испытаний, и с довольной улыбкой подошла к королевскому столику.
— Ещё раз рада приветствовать Ваше Величество, — склоняясь в поклоне, Арабелла уже не путалась в юбках. Королева заметила и это.
— Как Вы потанцевали, милая?
— Очень хорошо, спасибо. Герцог танцует великолепно, чего нельзя сказать обо мне. Вы, наверное, уже слышали мою историю и знаете, что последние четыре года мои танцы были несколько другого рода.
— Насколько я видела, Вы танцевали неплохо. Скажите, а знакомы ли Вы с последними литературными новинками?
— Вы имеете в виду английскую литературу?
— Да, разумеется.
— Из литературы последних лет мне попадались лишь некоторые пасторали Поупа, да и то чисто случайно. Мне чаще доводилось иметь дело с испанской и французской литературой.
— Слышали ли Вы о Джоне Драйдене?
— Разумеется, я читала его книги, когда мне было четырнадцать. Когда-то мне нравились «Завоевание Гранады» и «Всё за любовь».
— Неплохо, мисс Брэдфорд.
— Однако, мне ближе всего стихи Милтона, — неожиданно для самой себя произнесла Арабелла. — Они способны облегчить душу в самые тяжёлые моменты её жизни. Но всё же я не согласна с его представлениями о Боге в «Потерянном рае». Я искренне и глубоко верю, что Бог любит нас. Он помогает делать добро и останавливает нас, когда мы находимся на грани грехопадения.
— Неплохо, мисс Брэдфорд, очень даже неплохо, — повторила Анна, — Вы ведь владеете несколькими иностранными языками?
— Да, французским и испанским, Ваше Величество.
— И говорите на них?
Арабелла улыбнулась, представив, как она с помощью переводчика объясняется с де Монтеноном, Перэ или президентом Панамы.
— Без знания этих языков я не смогла бы преуспеть в том деле, которым мне по воле случая пришлось заниматься. Я абсолютно свободно говорю по-французски и по-испански и могу беседовать на любые темы, включая науку, искусство, литературу, политику, военное дело и мореплавание.
— Угощайтесь, пожалуйста.
Арабелла с удовольствием отведала превосходный торт, ещё раз продемонстрировав образец поведения благородной дамы.
— Да, мисс, действительно у вас манеры и поведение аристократки. Вы достойны титула герцогини Мальборо. Надеюсь, Вы не откажете герцогу, который хотел бы ещё потанцевать с Вами?
— Если Вы позволите, Ваше Величество, я согласна, — Арабелла вновь склонилась перед королевой. Герцог подошёл к ней и взял её за руку. Череда испытаний продолжалась.
Бал закончился поздно. Усталая девушка вышла в сад и окинула взглядом цветущие яблони. Вот он, дворец Мальборо, который она так стремилась вернуть! Ещё несколько шагов, и всё — замок, сад, земли в Оксфорде и великолепный, хотя ещё и не достроенный замок Бленхейм, — всё это будет принадлежать ей, и она сможет начать новую жизнь. Задумавшись, Арабелла не заметила, как рядом с ней оказался Вольверстон. Одноглазый великан стоял перед ней, будто видение из далёкого прошлого.
— Простите, капитан, то есть мисс Арабелла
— Что случилось, Вольверстон? Как Уоллес?
— Очень расстроен, — тяжело вздохнул старый пират, — Ему нужно время. Я присматриваю за ним. Представляешь, что сейчас творится в его сердце?
— Понимаю, ему сейчас тяжело. Я обещала ему встречу с Арабеллой, но он не знал, что всё будет именно так
Девушка вдруг на мгновение замолчала, будто вспомнив о чём-то важном,
— Знаешь, Нэд, — скажи ему — всё, что я говорила о возможном браке с Арабеллой, остаётся в силе. Питер Сильвер не откажется от своего слова, даже если он и оказался женщиной.
Вольверстон с сомнением взглянул на девушку.
— Не обещай того, чего не сможешь выполнить, девочка. Вердикт будет оглашён завтра?
— Да. Рано утром в Кенсингтоне состоится заседание суда. Решение огласят в полдень в замке Мальборо в присутствии королевы. И ещё — сообщи команде, что я прибуду завтра. Ничего им пока не говори о том, что случилось. Постарайся сделать, чтобы Питт не проговорился.
— Всё будет сделано, капитан. Уоллеса беру на себя.
— Спасибо тебе, Нэд. Ты мне как отец.
— Я всегда был рядом с твоим отцом, теперь я с тобой.
— Ещё раз спасибо. Береги Питта. Насчёт команды не волнуйся — всё будет решено наилучшим образом. Я никогда не предавала своих людей, и не собираюсь этого делать сейчас.
Вольверстон вскочил на коня и умчался, подняв целый вихрь пыли на улице Пэлл-Мэлл. Арабелла проводила его взглядом и вошла в дом.
Глава 6. О том, к чему могут привести поспешные выводы
Поединок с капитаном Тичем был в самом разгаре. Обросший гигант в расстёгнутой рубахе палил из пистолета и размахивал саблей, пытаясь поразить противника. Сильвер пока ещё ловко оборонялся, но уже намеревался перейти в наступление, опытным взглядом оценив слабые места капитана «Мести королевы Анны». Несмотря на то, что Тич превосходно владел оружием, он слишком полагался на пистолет, который он держал в левой руке, и левый фланг оставался практически незащищённым. Светило жаркое тропическое солце, и собравшиеся на пристани члены обеих команд наблюдали за поединком, сбросив камзолы и расстегнув рубахи. Тич бросил гневный взгляд на Питера, который по-прежнему был в своём неизменном одеянии:
— Ты что, мальчишка, под камзолом кольчугу прячешь? Ничего, моя сабля тебя всё равно достанет! — и разразился грубой бранью. Сильвер ещё раз взглянул на своего противника, оставив без внимания его реплику. «Пусть себе тратит силы на ругань — тем быстрее он ослабеет», — подумал он и вновь обратил внимание на то, что, фехтуя, Тич всё время держал саблю на правой стороне. Сильвер собирал силы для решающей атаки, тем более что его соперник уже начал уставать. Парируя сыплющиеся на него со всех сторон удары, он бросил взгляд на собравшихся вокруг матросов. Справа от Тича стоял его квартирмейстер, высокий подвижный, вечно смеющийся бородач Джон Смит с хитрыми лисьими глазами, которые, словно карие бусины, сверкали на его обросшем лице. Рядом с ним стоял раскрытый сундук с награбленным добром. Тич только что вернулся из очередного рейда, и Смит ещё не успел произвести подсчёт всех ценностей. Поэтому он время от времени наклонялся к сундуку, выискивая в нём какие-то предметы и беспрестанно вертел их в руках. Это раздражало Сильвера, и члены его команды несколько раз напоминали Смиту о том, что наблюдатели не должны отвлекать соперников от схватки. Но упрямый квартирмейстер всё не выпускал из рук серебряный подсвечник, который имел форму обнаженной до пояса девы с амфорой на плече. Подсвечник, видимо, был совсем новый и ещё не успел потемнеть, поэтому ярко блестел на солнце. Сильвер вновь взглянул на противника. Улучив момент, когда тот, собираясь сделать очередной выпад, ещё более ослабил оборону на левом фланге, Питер в считанные мгновения занёс саблю над головой соперника, готовясь нанести решающий удар. Но вдруг яркий солнечный свет ослепил его, и в тот же момент раздался оглушительный выстрел. Правая рука Сильвера повисла как плеть. Он всё ещё не видел ничего, кроме этого яркого света, но, тем не менее, левой рукой нажал на пистолетный курок, почти наугад, не целясь, выстрелив в это светящееся пятно. Раздался стон, и тяжёлое тело Тича упало на мостовую. Поединок был окончен. Сильвер понял, что теряет сознание. Упрямый солнечный зайчик всё ещё скакал у него перед глазами, и блики солнца мешали ему видеть окружающих его людей. Он взглянул налево, где должен был стоять Вольверстон, ожидая поддержки старого друга, но великан куда-то запропастился. «Где же он? Он только что был здесь?» — молнией пронеслось в слабеющем от потери крови мозгу, — «и почему я не чувствую боли? Ведь я ранен, и, судя по всему ранение тяжёлое». Кровь заливала камзол, рубаху и крупными каплями капала на каме