Шумилина неожиданно вызвал к себе Василий Алексеевич Перовский. Генерал активно занимался среднеазиатскими делами и собирал информацию о том, что творилось на территориях, граничащих с южными рубежами Российской империи. Похоже, что Перовский получил какую-то важную бумагу от находящегося сейчас в Оренбурге Владимира Даля. Возможно, что снова возобновились британские интриги против русских в Хиве и Бухаре, или Владимир Иванович накопал новый компромат против отправленного в Оренбург Дубельта.
Но Шумилин ошибся – Василий Алексеевич, приветливо поздоровавшись с ним, протянул Александру бумагу, кратко пояснив – это от Владимира Ивановича Даля. Послание оказалось сопроводиловкой к письму, которое направил с одним китайским купцом в Оренбург Линь Цзэсюй – наместник двух провинций Поднебесной – Хубэй и Хунань.
Прочитав письмо китайского сановника, Шумилин задумался. В свое время он изучал историю Опиумных войн, и кто такой Линь Цзэсюй, знал хорошо. В 1987 году Генеральная Ассамблея ООН в честь одного события, в котором участвовал Линь, постановила отмечать 26 июня как Международный день борьбы со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом.
Александру было известно, что Линь интересовался Россией и даже написал памфлет о варварском государстве (в Китае времен Цин все окружающие Поднебесную государства априори считались варварскими), которое сумело стать одной из сильнейших стран в мире. Речь шла о Российской империи, в которой Линь ни разу не был, и писал свой памфлет по рассказам китайским коммерсантов, когда-либо побывавших в России, и европейских купцов.
В своем послании Линь витиевато хвалил порядки, установленные в России императором Николаем Павловичем, и осторожно намекал, что наличие общих противников могло бы сделать два огромных государства союзниками.
– Ну, что вы скажете на все это? – поинтересовался Перовский. – До меня доходили слухи о том, что этот китайский вельможа выступил против продажи опиума британскими и американскими купцами в портах Китая, что привело к вооруженному столкновению между империей Цин и британским военно-морским флотом.
– Все было именно так, Василий Алексеевич, – кивнул Шумилин. – Линь решительно выступил против торговли опиумом, и, видит Бог, он полностью прав в этом. Вы знаете, каким бедствием стала для Китая торговля опиумом?
– Мне рассказывали, что английские купцы получают большие барыши, продавая опиум в Китае, – сказал Перовский. – Но если вы мне об этом расскажете, то я буду вам за это весьма благодарен.
Шумилин вытащил из кармана свой рабочий блокнот, полистал его и, найдя нужную страничку, начал:
– Продажа опиума в Китае англичанами началась еще в конце прошлого века. Причем британские купцы требовали в качестве платы за опиум не чай, фарфор и шелк – традиционные товары китайского экспорта, а серебро. И жители Поднебесной, ставшие наркоманами – людьми, которые не могли уже и дня прожить без опиума, – послушно несли серебро алчным британцам. Только за 1837 год они ввезли в Китай 158 500 пудов опиума, выручив от его продажи 37 000 пудов серебра…
– Это ужасно! – воскликнул Перовский. – Ни одна страна в мире не выдержит такого оттока денег из своей казны!
– Василий Алексеевич, вы абсолютно правы, – печально произнес Шумилин. – Вымывание серебряной монеты поставило экономику и финансы Китая на грань катастрофы. Ведь китайские крестьяне платили подати серебром. Нехватка серебряной монеты вызвала ее подорожание и разорение основы Китая – ее крестьянства.
– И что, правительство империи Цин даже не пыталось бороться с этой, как вы говорите, наркоторговлей?
– Конечно, пыталось, – криво усмехнулся Шумилин. – Но ведь китайские чиновники, которым правительство поручило бороться с торговлей опиумом, оказались весьма падкими на взятки. Опиум, хотя и контрабандно, продолжал поступать в Поднебесную, а китайское серебро продолжало утекать в Британию и САСШ.
– И тогда этот самый Линь Цзэсюй… – произнес Перовский.
– Да, этот самый Линь Цзэсюй, – кивнул Шумилин, – решил взяться всерьез за борьбу с наркоторговлей. Возглавляя две самые населенные провинции в империи Цин и фактически став правителем третьей провинции – Гуандун, Линь подчинил себе военно-морской флот. Прибыв в Гуанчжоу – самый крупный порт на юге Китая, он с ходу нанес сильнейший удар по наркоторговцам. В 1839 году было арестовано более двух тысяч китайских торговцев опиумом. Одних лишь трубок для курения опиума изъяли более семидесяти тысяч штук!
– А сколько населения находилось в подчинении этого Линь Цзэсюя? – поинтересовался Перовский.
– Примерно семьдесят миллионов человек, – ответил Шумилин. – Это столько, сколько сейчас проживает на территории Российской империи.
– И что, британцы вынуждены были прекратить свою торговлю? – спросил Перовский.
– Да разве англичане могут отказаться от такого жирного куша? – покачал головой Шумилин. – Да они скорее удавятся. Линь поначалу решил поладить с британцами по-хорошему – он предложил им в обмен на опиум не серебро, а чай. Те, естественно, отказались. Тогда Линь приказал конфисковать весь опиум, находившийся на английских кораблях. Всего было изъято два с половиной миллиона фунтов опиума. 3 июня 1839 года на берегу китайцы начали сжигать конфискованный опиум. Последнюю партию этого зелья сожгли 26 июля, и этот день в нашем мире отмечается как Всемирный день борьбы с наркотиками.
– А потом пришел британский флот и начал войну с Китаем, – произнес Перовский. – Мне докладывали об этом.
– Да, Василий Алексеевич, – кивнул Шумилин. – И это война позднее получила название Первой опиумной.
– А что, были и другие Опиумные войны? – поинтересовался генерал.
– Да, были еще две Опиумные войны. Но они произойдут позже. А пока британцы успешно громят китайцев, Линя скоро снимут с его должности и отправят в ссылку – на северо-запад Поднебесной, в Синьцзян. Так что он окажется поблизости от наших рубежей. Если, конечно, в этой истории все произойдет именно так, как это было у нас.
– Любопытно, весьма любопытно, – произнес Перовский. Он начал задумчиво расхаживать по своему кабинету. – Скажите, Александр Павлович, что вы думаете по поводу скрытого предложения Линь Цзэсюя о союзе против британцев?
– Россия часто заключала союзы, за которые ей потом приходилось очень дорого платить, – ответил Шумилин. – Да, мы можем продать китайцам некоторое количество оружия. Но это не спасет Поднебесную. Дело ведь не в оружии, а в том, что государство, основанное маньчжурами-завоевателями, так и не сможет выйти из кризиса. Империя Цин рухнет в начале XX века. И во многом на его судьбу повлияют эти самые войны.
Что же нам делать? Мы должны использовать благоприятный момент и провести разграничение наших рубежей с Китаем на Дальнем Востоке. Самое главное – надо сделать все возможное и невозможное, чтобы река Амур стала русской. В свое время маньчжуры заставили русских уйти с Амура. Настало время исправить эту ошибку.
– Вы говорите, Амур? – задумчиво произнес Перовский. – Да, вы, пожалуй, правы. Я помню памятную записку графа Головкина, которую он направил в Министерство иностранных дел еще в 1805 году. Граф писал, – Перовский открыл свой секретер, достал оттуда лист бумаги и прочитал вслух: – «Свободное плавание по Амуру важно для нас, дабы приобрести более легкое, нежели ныне, сообщение меж Сибирью и учреждениями на Камчатке и в Охотске. Нет сомнения, что преимущества более умеренного климата, плодородия берегов сей реки, леса которой можно там обрести для строительства судов, составляли бы весьма выгодные средства для снабжения продуктами и торговли с этими бесплодными областями. Судоходство по Амуру предоставило бы нам также возможность установить деятельную торговлю с манджурами и обитателями Кореи».
Кстати, граф Головкин был категорически против войны с Китаем. Он рассчитывал, что Россия может получить земли по Амуру, как плату за политическую поддержку, оказанную Поднебесной Россией: «Наша помощь либо даже посредничество дали бы нам право выставить требования и добиться, чтоб вместо прямой линии к востоку нам был уступлен левый берег Амура».
– Что ж, все в нашей истории произошло именно так, – сказал Шумилин. – Без Амура мы просто потеряем все наши владения на Тихом океане… А Линь Цзэсюю следует послать письмо, в котором сообщить, что мы согласны продолжить с ним переписку и, по возможности, встретиться лично, чтобы обсудить все происходящее вокруг Китая. Думаю, что он догадается, о чем идет речь, и не будет затягивать с ответом.
– Хорошо, Александр Павлович, – кивнул Перовский. – Пожалуй, я так и сделаю. Большое вам спасибо за консультацию…
После рекогносцировки, которая дала пищу для размышлений как для капитана Мальцева и его команды, так и для Сергеева, наступили суровые будни. Виктор вникал в текущие дела колонии, разбирал споры между жителями крепости, занимался подсчетом запасов и ресурсов, находящихся в его распоряжении. Он решил, что неплохо бы посетить Новоархангельск и переговорить с правителем русскими поселениями на Аляске капитаном 1-го ранга Адольфом Карловичем Этолиным. Тут и оказия подвернулась – из Охотска пришел бриг «Байкал» с товарами из России, который после разгрузки должен был взять зерно и продовольствие для Аляски. На нем собирался отплыть в Россию господин Ротчев с семьей.
Посовещавшись с Мальцевым, Виктор решил отправиться на «Байкале» в Новоархангельск. Командовал бригом Лаврентий Алексеевич Загоскин. Ознакомившись с «мандатом» Сергеева, подписанным статс-секретарем и сенатором Танеевым, Загоскин лишь развел руками и согласился взять с собой нового начальника поселения и сопровождавших его троих человек – Никифора Волкова и старших лейтенантов Скоробогатова и Нефедова. Временно исполняющим обязанности коменданта крепости Росс был назначен капитан Мальцев.
Виктор знал, что скоро на Тихий океан через портал перебросят сторожевые катера погранохраны, которые должны будут навести порядок в водах, прилегающих к владениям Российского-Американской компании. На одном из таких кораблей, скорее всего, на «Полярной звезде», имеющей большую дальность плавания, он и вернется назад в Калифорнию.