Заморив червячка – Адини шепнула своему ненаглядному Николя о том, что вечером его и Шумилина ждут в Зимнем дворце, чтобы в тесном семейном кругу отужинать в присутствии императора и императрицы, – Сергеев-младший вкратце рассказал о своих кавказских приключениях. Щадя чувства Адини, он умолчал о некоторых деталях боевых операций. Но все равно на девушку повеяло холодом от рассказа любимого. Карл Брюллов тоже заерзал на стуле, а вот Ольга Румянцева слушала рассказ Николая с нескрываемым интересом. Люди XXI века, насмотревшиеся на репортажи из горячих точек и знающие, что такое захват заложников в театральных залах и школах, имели нервы толще корабельных канатов.
Шумилин, который в своей жизни видел многое из того, что нормальному человеку видеть не стоит, тоже одобрительно кивал, слушая Николая, при этом краем глаза посматривая на Адини. Увидев, что та побледнела и вот-вот хлопнется в обморок, Александр жестом остановил своего гостя и ловко перевел разговор на другую тему.
Он рассказал Николаю о том, как Сергеев-старший обустроился в Калифорнии, как вникает во все тамошние дела и что намерен делать в самое ближайшее время.
– Он, Коля, сейчас на Аляске, в Новоархангельске, – сказал Шумилин. – С правителем Русской Америки Этолиным твой отец быстро нашел общий язык. Пришлось рассказать Адольфу Карловичу о нашем иновременном происхождении. Ведь нам с ним придется еще много работать, и чтобы не было потом недоразумений, следовало расставить точки над «i».
– Ну и как на все это отреагировал господин Этолин? – поинтересовался Николай. – Наверное, у него глаза на лоб полезли.
– Сам я, как ты понимаешь, при сем не присутствовал, – улыбнулся Шумилин, – но по словам твоего отца, Адольф Карлович сумел сдержать эмоции, хотя, конечно, изумлен был до крайности. Сейчас они там утрясают все текущие проблемы и пытаются наладить контакты с индейцами-тлинкитами, или, как их называли русские, колошами. В свое время они жестоко воевали с русскими, потом помирились, но время от времени горячие индейские парни нападают на промысловиков и на служащих Российско-Американской компании. Надо как-то объяснить тлинкитам, что так поступать нельзя и за это можно получить хорошую взбучку.
– Индейцы – это так романтично, – вздохнула Ольга Румянцева. – Слушай, Карл, давай съездим на Аляску. Представляешь, дикая нетронутая природа, вигвамы, каноэ, индейцы в боевой раскраске…
– Ну, скажем, – ответил Шумилин, – природу там уже чуток испортили, да и к тому, о чем ты сейчас сказала, приплюсуй антисанитарию, болезни и еду, от которой непривыкшего к ней человека вывернет наизнанку. Так что, Карл Павлович, не слушайте эту болтушку и не ищите дешевой романтики. Лучше отправляйтесь на Русский Север – там есть такие места, от которых глаз оторвать невозможно.
– Вот так всегда, – притворно надула губки Ольга, – и помечтать человеку не дадут. Нет в тебе, Шурик, никакой романтики. Правда, Карл?
Брюллов кивнул, хотя, судя по его лицу, идея, предложенная возлюбленной, запала ему в душу. Наверное, в самом ближайшем времени он уже всерьез станет просить у Шумилина отправить его, как говорили в XXI веке, в творческую командировку на Аляску.
Поговорив еще немного, Брюллов и Ольга откланялись, а Адини решила немного задержаться в гостеприимном доме Шумилина. Ей не хотелось расставаться с Николя, хотя она и понимала, что не совсем прилично незамужней молодой девушке одной, без сопровождающих, оставаться в компании мужчин. Хотя за время ее общения с пришельцами из будущего некоторые правила хорошего тона, считавшиеся незыблемыми в XIX веке, в веке XXI выглядели немного смешными.
Она уселась на диван рядом с Николаем, и между ними начался тот разговор ни о чем, который обычно ведут влюбленные. Им достаточно взгляда, улыбки, чтобы передать все то, что они думают друг о друге. Шумилин, чтобы не мешать, вышел из комнаты. Но на всякий случай, он время от времени возвращался, чтобы молодые люди не увлеклись и не наделали глупостей.
Наконец Адини с тяжелым вздохом поднялась с дивана, крепко обняла Николая и чмокнула его в щеку.
– Мне пора, – сказала она, – а то папа́ и мама́ начнут сердиться. А я не хочу их расстраивать. Все равно вечером я опять увижу тебя. До свидания, любимый.
Шумилин и Сергеев-младший проводили великую княжну до кареты. Потом они вернулись в комнату и продолжили беседу.
Александр рассказал Николаю о визите Артура Смита – посланца британского министра иностранных дел виконта Палмерстона.
– Это тот, который… – спросил Николай и процитировал стишки времен Крымской войны:
Вот в воинственном азарте
Воевода Пальмерстон
Поражает Русь на карте
Указательным перстом.
– Он самый, Коля, – улыбнулся Шумилин. – Только на этот раз он был не столь воинственным. Пытался меня перекупить и выяснить – кто мы и откуда. Ну, я ему и навешал лапши на уши.
И Александр рассказал о дезе, которую он скинул посланцу Палмерстона. Николай долго хохотал, представляя, какая морда была у британца, когда тот узнал, что имеет дело с атлантами.
– Представляешь, дядя Саша, мы с аквалангами в черных гидрокостюмах с АСМ-ДТ[8] в руках, выходим из-под воды, словно тридцать три богатыря. А кто у нас будет за Черномора?
– Черномора вырастим в своем коллективе, – ответил Шумилин. – Только, Коля, давай передохни чуток, и будем собираться в гости к твоему будущему тестю. А я пока выйду, Сникерса выгуляю.
Услышав свое имя и хорошо знакомое слово «выгуляю», ротвейлер, который до этого меланхолично лежал на своем месте у дивана, вскочил и завилял задом.
Шумилин ушел со Сникерсом, а Николай, взволнованный после встречи с любимой, открыл свой походный баул и стал выкладывать из него подарки, которые он привез с собой. Вот чудесные серебряные украшения, изготовленные в дагестанском ауле Кубачи. Это подарок джигита из команды Лермонтова. Николай спас Сулеймана – так звали джигита – во время жестокой схватки с немирными горцами. Тот, узнав, что у его спасителя есть невеста, подарил ему браслеты и ожерелье, которое, по его словам, не побрезговала бы надеть и царская дочь. Николай про себя усмехнулся – Сулейман попал, что называется, в точку.
А вот этот кинжал старинной работы презентовал ему при расставании Лермонтов. В ответ Николай протянул Мишелю – так он называл поэта, рубль еще советской чеканки – 1989 года – который он прихватил из будущего и ждал случая, чтобы вручить его Лермонтову. Увидев свое лицо и цифры 1814–1841, поэт слегка обалдел, а потом бросился благодарить друга из будущего. Его, правда, заинтересовал незнакомый герб и буквы СССР на реверсе монеты. Николай тогда не стал объяснять Лермонтову все перипетии российской истории, сказав, что как-нибудь он расскажет ему все подробно.
Кинжал Николай решил повесить на яркий восточный ковер, который он купил в Дербенте, а украшения вручить Адини во время помолвки. Ведь она будет, причем в самое ближайшее время – об этом любимая сегодня под большим секретом шепнула ему. Император наконец дал согласие, императрица, обрадованная тем, что ее дочь люди из будущего вылечили от смертельного недуга, тоже не возражала против их брака. Так что вполне вероятно, сегодня вечером император лично сообщит ему о своем решении.
Николай, напевая себе под нос веселую песенку про то, что «все могут короли», стал готовиться к вечернему визиту в Зимний дворец…
Возвращение Сергеева-старшего со товарищи в крепость Росс было поистине триумфальным. Колонисты и индейцы кашайя открыли рты от удивления, увидев на горизонте сине-белый силуэт катера погранохраны «Коралл».
С помощью портала он был переброшен в Новоархангельск, где забрал Сергеева, Никифора Волкова и двух «мышек». К ним в компанию хотел было напроситься лейтенант Загоскин, который пришел в восторг, увидев чудо-корабль, но Адольф Этолин напомнил ему, что «Байкалу» надлежит в самое ближайшее время взять груз и отправиться в Охотск. Лейтенант горестно развел руками, дескать, приказ – это такая штука, которая должна быть выполнена, нравится она тебе или нет.
Честно говоря, и сам правитель Русской Америки был бы не прочь выйти в море на корабле, столь удивительном и столь непохожем ни на один военный корабль в мире. Но у Адольфа Карловича через два дня должна состояться важная встреча с вождями тлинкитов. Так что Этолин и Загоскин лишь завистливыми взглядами проводили «Коралл», который, взревев дизелями, отчалил от пристани Новоархангельска и, взбивая белый бурун за кормой, с невероятной для XIX века скоростью скрылся за горизонтом.
Правда, когда столица Русской Америки пропала из виду, капитан-лейтенант Соболев – командир пограничного катера – приказал сбавить ход и стал ждать в условленном месте открытия портала. Чтобы сэкономить топливо, «Коралл» должен совершить двойной скачок – переместиться в будущее, а потом снова войти в портал, который откроется в прошлом в океане неподалеку от крепости Росс. Здесь он и будет патрулировать прибрежные воды, которые с этой поры де-факто станут территориальными водами Российской империи.
После того как контр-адмирал Нахимов сформирует на Тихом океане полноценную эскадру, помощь кораблей из XXI века может и не понадобиться. Но до этого один-два патрульных катера погрануправления ФСБ РФ будут вахтовым методом направляться к берегам Аляски и Калифорнии, чтобы приструнить не в меру обнаглевших английских и американских браконьеров.
Команда «Коралла» была тщательно проверена и прогнана через детектор лжи. Она вся состояла из офицеров и контрактников, которые перед переброской в прошлое подписали дополнительный договор и дали подписку о неразглашении того, что им предстояло увидеть. На всякий случай на борт «Коралла» взяли несколько сотрудников управления «Х».
Лишь в море, на подходе к месту открытия портала, всем рассказали – куда и зачем они направляются. Как ни странно, большинство офицеров и контрактников довольно спокойно восприняли информацию о том, что им предстоит нести службу в XIX веке. Похоже, что чтение книг, относящихся к распространенному в начале XXI века литературному жанру о приключениях лихих «попаданцев», угодивших в прошлое, создало соответствующий психологический фон. И многие, прекрасно понимая, что все приключения – лишь выдумка авторов этих романов, все же считали, что путешествия во времени вполне возможны, и мечтали о подобных путешествиях.