личной информацией.
— Нет.
— Ясно.
Маккормак подумал об Алисе и о том, в каком состоянии был дом, когда они ее нашли. Это происходило повсеместно, и с индейцами тоже — что бы ни стояло за этими явлениями, оно не делало различий между расами, — и было невозможно поверить, что какое-либо из племен не пытается выяснить, что случилось, собрав команду из своих шаманов, ученых или собирателей фольклора. Интересно, знал ли бы об этом Кэмпбелл? А сказал бы ему?..
— Сегодня до обеда мы опять будем в Пима-Хаус, чтобы закончить обследование. Потом осмотрим соседний район, где предположительно исчезли пятьдесят четыре человека.
Предположительно.
— Вы не хотите… к нам присоединиться? — запинаясь, закончил Маккормак.
Кэмпбелл посмотрел ему в глаза.
— Нет, я занят. — Он повернулся вместе с креслом, и Маккормак больше не видел его лица. — Но спасибо за предложение.
Кэмерон смотрел из окна номера в мотеле на огороженный бассейн, в котором дети туристов прыгали в воду с трамплина и играли в «Марко Поло». За его спиной дядя Винс разговаривал по телефону — тихим, приглушенным голосом, — не хотел, чтобы Кэмерон слышал.
Интересно, что случилось с родителями? И с Джеем и его семьей. И Стю, Мелиндой и их мамой. И мистером Грином, миссис Дилби, мистером Финчем и всеми остальными. Кэмерон понимал, что они, скорее всего, умерли, но понимал это умом, а не чувствами; смириться с этим он еще не мог.
Это хорошо, подумал Кэмерон. В противном случае он все время плакал бы и жалел себя. А так мысли заняты другим — найти их, вернуть, выяснить, что происходит.
Кэмерон многое узнал, слушая дядю Винса и его друзей. Это не какое-то отдельное явление, и с ним это началось еще в скаутском лагере. Монстр, которого он видел, был только частью чего-то большого, затронувшего весь штат, а может, и всю страну. Кэмерон с облегчением узнал, что не находится в эпицентре событий и не является их катализатором. Но тогда получается, что простое и легкое объяснение, за которое он цеплялся, надежда, что убийство или исчезновение Монстра Моголлона поможет покончить со всем этим, — все это неправильно. И это пугало не меньше, чем все случившееся с ним до сих пор.
Дядя Винс повесил трубку.
— Кто звонил?
— Доктор Маккормак.
— О чем вы говорили?
— Ты знаешь.
— А-а.
— Ничего нового, — Винс снял упаковку с последнего пластикового стаканчика, налил воду из-под крана и сделал глоток. — Наверное, нам нужно немного пройтись — пусть горничная уберет номер.
— Доктор Маккормак сейчас у меня дома?
— Нет, — покачал головой Винс. — Он пойдет туда позже, после работы. Полиция все еще осматривает район, но он у себя, в университете.
— Вы очень тихо разговаривали.
— Да.
— Ты же знаешь, нет смысла от меня что-то скрывать. Я втянут в это точно так же, как вы. Я сфотографировал монстра. Меня преследовали демоны с лицами мамы и папы. Я справлюсь!
— Ты прав.
— Тогда что вы обсуждали?
— Ничего нового. Он разговаривал с профессором, выходцем из племени навахо, звонил властям резерваций хопи и навахо, но они в таком же недоумении, как и мы. По крайней мере, так ему сказали. Маккормак думает, что индейцы вполне могут бороться самостоятельно и просто не желают ему говорить. — Винс вылил остатки воды в раковину. — Надеюсь. Очень надеюсь.
Кэмерон помолчал.
— Как ты думаешь, в чем причина — что заставляет людей исчезать, а глиняные черепки и другие предметы — нападать на людей?
— Не знаю. Никто не знает.
— Может, это монстр, которого я сфотографировал?
— Может. Это лучшая гипотеза из всех, что у нас есть.
Кэмерон облизнул губы.
— Ты же знаешь, что я слышал ваш разговор. Раньше. Мистер Риджуэй рассказывал о старых индейских рисунках, статуэтках и других предметах с этим монстром.
— Да.
Кэмерон снова умолк. Только что в голову ему пришла новая мысль.
— А у индейцев есть какие-нибудь истории о Монстре Моголлона? Вожатый в лагере скаутов говорил, что есть. Но ты сам знаешь, что их могли сочинить специально для нас.
Винс сел на кровать рядом с ним.
— Нет, не знаю. А что?
— Сначала, когда все это стало со мной происходить после смерти вожатого Андерсона, я считал, что все дело в Монстре Моголлона. Что он преследует меня и в Скоттсдейле. Но потом подумал, что это просто легенда, а происходит что-то другое, что-то… Не знаю. А может, это и вправду был Монстр Моголлона, — продолжил Кэмерон, увидев, что ему удалось заинтересовать дядю. — Может, все эти легенды о нем… Я имею в виду, они все волосатые. Тот, кого я видел в доме Джея, был невысоким, но мистер Риджуэй рассказывал об огромном черепе. Может, существует целая раса этих существ, а я видел детеныша или карлика. А древние индейцы, охотники и трапперы сталкивались с ним в лесу, и некоторых оно убивало… И они, наверное, рассказывали о своих встречах, и так появились легенды о Монстре Моголлона, снежном человеке…
— И Саскуоче, — прибавил Винс.
— Ну да. Но если индейцы нарисовали все те картинки, значит, они его тоже боялись!
Винс задумчиво кивнул.
— Я тебе рассказывал, что когда оно проходило мимо моего домика в лагере и когда я видел его на заднем дворе, то не мог пошевелиться, был как будто парализован.
— Оно излучает какую-то силу, — произнес Винс. — Та сила, которая парализовала тебя, сводит с ума животных, диких и домашних, и… притягивает людей.
Кэмерон взволнованно кивнул.
— Я ее почувствовал, когда мы с Джеем подошли к руинам. Ту же самую штуку. И чем ближе подходишь, тем она сильнее, а когда отодвигаешься, то на определенном расстоянии она исчезает, как будто кончается зона действия.
— А когда ты фотографировал это существо? Ведь ты мог двигаться.
— Не совсем. Я чувствовал ее, ту же самую штуку, но она была слабее и не могла меня остановить. Может, монстр израсходовал всю силу, избавляясь от остальных?
Винс ободряюще похлопал племянника по плечу.
— Молодец, Кэм. Похоже, ты прав. Я позвоню мистеру Риджуэю и доктору Маккормаку, поговорю с ними. Вряд ли они об этом задумывались. По крайней мере, доктор Маккормак склоняется к мысли о пространственно-временном туннеле. Пространственно-временной туннель — это…
— Я знаю, что это такое, — усмехнулся Кэмерон.
Винс удивленно вскинул бровь.
— «Звездный путь»[7].
— Конечно. Так вот, он думает, что временной туннель открывается приблизительно раз в сто лет пространственно — и втягивает людей. Но это… слишком неопределенно. Просто общая теория. Она не объясняет все подробности происходящего, все мелочи. Не объясняет то, что я видел в Спрингервилле: парней на вершине плоской горы, одетых в доисторическую одежду, и жителей города, которые следующим утром пришли за артефактами. Но если тот череп обладает силой, о которой ты говоришь… — Винс слабо улыбнулся. — Думаю, мы с тобой на верном пути.
Кэмерон вспомнил, как его родители сидели на диване, глядя на темный экран телевизора, — мама кивала, отец смеялся… Неужели они надеются остановить такое? Как уничтожить эту силу? Она живет тут несколько столетий, а может, и дольше, и она уничтожила целый народ. Что они могут сделать, чтобы остановить ее?
— Мы умрем? — спросил Кэмерон.
— Нет. Конечно, нет, — Винс явно удивился.
— Все остальные исчезли — мои соседи, друзья. Мама и папа. И с нами это может случиться.
— Но ты же здесь, правда? — Винс вдруг умолк, и его глаза широко раскрылись. — Ты здесь, — повторил он и пристально посмотрел на Кэмерона. — А если у тебя что-то вроде иммунитета? Ты был свидетелем инцидента в лагере скаутов. И единственный пережил то, что произошло в твоем квартале. Может, оно не убило тебя потому, что не могло? Что, если ты каким-то образом защищен от этой силы, этого существа, чем бы оно ни было?
Кэмерон почувствовал, как в нем пробуждаются ростки надежды.
— А может, и ты тоже? С тобой же ничего не случилось в Спрингервилле.
Винс задумчиво кивнул.
— Целы остались Глен, Мелани, мы с тобой… И не только остались целы, но и пытаемся выяснить, что происходит, и остановить это, причем события свели нас вместе. Может быть, это наша судьба? Или… нами движет какая-то высшая сила?
— Высшая сила? — Кэмерон почувствовал, что у него пересохло во рту. — Ты имеешь в виду Бога?
— Я просто размышляю вслух. Не воспринимай мои слова как проповедь.
Но Кэмерон чувствовал, что его дядя не просто размышляет вслух. Он верит в это, и на его лице отразилось явное облегчение. Сам Кэмерон испытывал прилив оптимизма. Может, они смогут защититься. Может, у них есть шанс.
Какое-то время они сидели молча.
— Что со мной будет, когда все закончится? — тихо спросил Кэмерон. — Ты меня… усыновишь?
Винс явно не строил планов на такое далекое будущее. Но сумел сохранить самообладание.
— Конечно.
— Значит, ты будешь моим папой?
— Нет. Я останусь твоим дядей. Но буду о тебе заботиться. Буду делать… все, что делал бы твой папа, будь он… здесь.
Кэмерон кивнул. Он вспомнил о мамином зубе внутри фарфоровой морковки, похожей на пыльный вихрь. Винс вместе с полицейскими разбили вторую морковку. Кэмерон сказал, что не хочет знать, что было внутри, но два дня думал только об этом и теперь решился спросить:
— Что там было? В морковке?
Винс долго смотрел на него, словно перебирая варианты и принимая решение.
— Палец твоего отца, — наконец ответил он. — С обручальным кольцом.
Они сидели молча. Эта картина навсегда осталась в памяти Кэмерона, хотя сам он ее не видел и не спрашивал подробности.
Родителей больше нет.
Он смотрел в окно номера на отца, который в мелкой части бассейна ставил сына себе на плечи, а потом сбрасывал в воду. Мальчик, смеясь, поднимался из воды. «Еще! — кричал он, протягивая руку отцу. — Еще!»