орит, — что ты с того света вернулся». — «Почему, — говорю, — считай, я, действительно, был там». Рассказал ему, а он не поверил: психиатра ко мне приставил, и я два года еженедельно ходил к нему отмечаться. А ты говоришь… Нет, я верю в жизнь после смерти! — Константин проговорил это с таким вызовом, словно хотел сразу противопоставить свое мнение возражениям собеседника.
— Я тоже верю… — тихо отозвался Савелий и еще тверже добавил. — Верю!
Первое столкновение Франка с Савелием
Когда была объявлена схватка Тихого Робота с Меченым из Белоруссии, в зале воцарилась такая тишина, что, казалось, пролетит комар — и его услышат в другом конце зала. На табло засветились ставки, и можно было сразу же понять, кому публика отлает предпочтение в этой паре: за редким исключением симпатии были на стороне Тихого Робота. А когда он появился перед зрителями, можно было подумать, что потолок сейчас рухнет от восторженных криков и оваций в его честь. Казалось, он был вылит из черной бронзы и скульптор не пожалел металла на его плечевой пояс: тяжелые бугры мышц перекатывались под кожей и вызывали у всех благоговейный трепет.
Мощный торс еще больше подчеркивался довольно тонкой талией и пудовыми кулаками. На левом предплечье была цветная татуировка — маска смерти с перекрещенными костями. Тихий Робот торжественно вышел на середину татами, глядя перед собой непроницаемыми, ничего не выражающими глазами на спокойном лице. Оно оставалось спокойным даже тогда, когда он стал играть на публику своими мышцами. Однако стоило появиться его сопернику, как его лицо перекосила гримаса злобы. Это было так неожиданно, что зрители даже вздрогнули от испуга.
Его соперник, Меченый из Белоруссии, получивший свою кличку, вероятно, из-за того, что его грудь пересекал страшный шрам, хотя и выглядел несколько менее мощным, по крайней мере на первый взгляд, нисколько не-стушевался перед устрашающим видом соперника и даже выразительно выкинул в его сторону кулак, а другой рукой похлопал по сгибу локтя: этот жест известен во всем мире.
Реакция Тихого Робота на этот жест была страшной: он по-звериному зарычал и, казалось, без всякого сигнала бросится на своего соперника, однако громкий голос секунданта чуть охладил его пыл и заставил остаться на месте.
— Да, — тихо произнес Богомолов, — профессионалы умеют нагонять на соперника страху…
— Мне кажется, что парень из Белоруссии тоже не лыком шит, — шепотом возразил Андрей.
— Озгласен, но вряд ли он устоит против этого Робота больше пяти минут.
— Да он и десять продержится, — завелся Воронов. — Спорим на сто баксов? — генерал прищурился. — Да хоть на двести? — Идет!
— Уважаемые дамы и господа! — обратился секундант к зрителям. — В порядке исключения предлагаю вам еще пять минут, чтобы внести изменения в ваши ставки. Есть желающие? — Он обвел публику глазами, но зал безмолвствовал. — В таком случае… — Он сделал эффектную паузу и громко выкрикнул: — В третьей схватке участвуют спортсмен из далекого Сингапура, представляющий интересы Восточного округа города Москвы, — Тихий Робот — в красном углу, и представитель славной Белоруссии — Меченый — в синем углу! Поприветствовали друг друга! — Он жестом предложил обоим борцам сойтись на середине.
Меченый протянул спокойно вперед обе руки в специальных перчатках, но Тихий Робот неожиданно со злостью стукнул обеими руками сверху и тут же встал в стойку нападения. Меченый, словно ожидал чего-то подобного, никак не среагировал на эту выходку своего соперника, но когда тот занял стойку, усмехнулся и повертел правой рукой у виска. Это было так смешно, что по залу прокатился одобрительный рокот: Меченый явно понравился публике.
Этот жест вызвал новый рев со стороны Тихого Робота; казалось, его глаза выскочат из орбит, но Меченый спокойно повернулся и направился в свой угол. Скорее всего, это был давно отрепетированный им ход. Дело в том, что через несколько секунд после приветствия судья взмахивает рукой и раздается гонг к началу боя. Быть в этот момент спиной к противнику, тем более при таких правилах, как на этих состязаниях, было весьма неразумным решением. Но все было рассчитано точно!
Тихий Робот молнией бросился к сопернику, чтобы первым же ударом сбить его с ног и, может, даже выбросить за канаты, но Меченый как раз этого и ожидал: резко повернувшись, он мощным ударом правой ноги подбил его ноги, и Тихий Робот сам шлепнулся на бок. Он еще не успел вскочить на ноги, как получил второй удар, на этот раз локтем. Казалось, что от таких ударов можно потерять сознание, и зал в едином порыве удивленно выдохнул от восхищения и жалости за свои вложенные в негра деньги.
Но Тихий Робот, получив эти страшные удары, спокойно вскочил на ноги и со злой усмешкой посмотрел на своего противника, словно говоря ему: куда ты лезешь, щенок? Он даже руки опустил вниз, как бы специально издеваясь над ним, не ставя его ни в грош.
Меченого это возмутило, и он быстро нанес Тихому Роботу серию ударов в голову, в лицо. Удары были такие сильные, что их звук долетал до самых последних рядов зала. А негру хоть бы хны: он только встряхнул несколько раз головой, словно смахивая со лба пот, и снова взглянул на Меченого, на этот раз с такой злой ехидцей, что тот совсем рассвирепел. Это и стало его самой большой ошибкой.
Богомолов несколько раз беспокойно взглянул на часы: бой длился уже четыре минуты И, кажется, ему придется расставаться с двумястами долларов. Но когда Меченый стал терять над собой контроль, генерал воспрял духом.
Тихий Робот неожиданно высоко подпрыгнул и нанес сопернику мощный удар ногой в голову. Это был коварный удар, Меченый не успел поставить защиту и лишь в последний момент успел слегка уклониться, иначе можно было бы наверняка останавливать бой.
Меченого откинуло на несколько шагов в сторону, он упал на татами, но Тихий Робот не стал добивать его: он явно решил поиграть на публику. Несколько раз он обошел Меченого пружинистой походкой, что-то выкрикивая ему, взмахивая рукой вверх и предлагая сопернику встать.
Меченый пересилил боль, вскочил на ноги и сразу же бросился на противника, но тот ловко увертывался от его ударов, посмеиваясь и делая обидные жесты. Белорус выходил из себя и делал все больше ошибок. Даже неискушенному зрителю было ясно, что финал зависит от Тихого Робота.
Шла десятая минута поединка, и Богомолов, тяжело вздохнув, полез в карман, вытащил портмоне и протянул Андрею двести долларов.
— Нет, Константин Иванович, это было бы нечестно! — решительно заявил Воронов. — Вы были правы: если бы Робот захотел, то он уложил бы парня в тричетыре минуты.
— Спор есть спор, и мне не нужны одолжения, — хмуро заявил тот. — Если бы Меченый был осторожнее, неизвестно, чем бы кончился поединок. Бери — выиграл честно.
— Хорошо, — вяло ответил Андрей и сунул деньги в карман.
Вероятно, устав забавлять публику. Тихий Робот сделал три-четыре прыжка-пируэта, нанеся Меченому несколько сильных ударов, а потом, закружив его, вдруг нанес такой страшный удар пяткой в позвоночник, что тот коротко вскрикнул, упал на колени, а потом медленно ткнулся носом вперед. Негр хотел нанести ему еще один удар локтем сверху, но удержался, брезгливо пнул его ногой в бок, затем плюнул на неподвижное тело и вскинул победно руки вверх. Раздавшиеся аплодисменты были не очень бурными, и это не понравилось черному атлету. Он вскинул правую руку вверх и прокричал: — Вик-то-ри! Вик-то-ри! Вик-то-ри!
Это завело публику: она стала вместе с ним скандировать: «Вик-то-ри! Вик-то-ри!»
— Смотри! — тихо бросил Воронов генералу, забыв про субординацию.
Богомолов посмотрел туда, куда показывал Андрей, и увидел, что «иностранцы», стараясь не привлекать внимания, пробираются к выходу.
— Пошли и мы! — прошептал генерал и жестом предупредил Говорова, чтобы тот оставался с девушкой.
Когда они вышли в фойе, то увидели всю троицу. Они якобы вышли покурить, а сами бросали косые взгляды в сторону входной двери, изредка поглядывая на часы.
— Теперь уже ясно, что эти ребята приехали по душу нашего Савушки,
— уверенно заметил Богомолов.
— Странно, — прошептал Воронов, — вы ничего не заметили? — Нет, а что?
— Мне кажется, что у того красавчика что-то топорщится под пиджаком.
— Ты уверен? Я ничего не заметил, — Богомолов явно встревожился.
— Что-что, а оружие я чую за версту, — заметил Андрей.
— Что ж, нужно взять его под особый контроль. — Не беспокойтесь, Константин Иванович, я его не упущу. Ой! — тихо вскрикнул он. — Кажется, Савелий!
Двери клуба распахнулись, и к ним тут же устремились пятеро здоровенных парней. В дверях показался Константин, который, поздоровавшись со своими коллегами, перекинулся с ними парой слов и тут же пропустил вперед Савелия. Парни сразу же взяли его в кольцо и повели к лестнице, настороженно поглядывая по сторонам. Когда Красавчик-Стив попытался подойти ближе, его спокойно, без всяких разговоров отстранили. Обычно так сопровождают президентов и государственных деятелей.
— Ну, с такой охраной можно быть пока спокойным, — довольно усмехнулся Богомолов. — Может быть, может быть… — машинально проговорил Воронов и тут же поспешил следом за группой. Дело в том, что он заметил, как странный мужик, на которого он обратил внимание еще в аэропорту, незаметно направился за Савелием и его охраной.
Богомолов не пошел за Вороновым, а стал исподтишка наблюдать за явно раздасадованным «красавчиком». Старясь не привлекать внимания, он медленно подошел ближе и успел услышать только последнюю фразу:
— Что же, теперь мы знаем, что шеф был прав: пусть поработает на наши карманы, а потом… — Он понизил голос и, наклонившись к своему земляку, что-то прошептал ему на ухо.
Его английский был безупречен, и Богомолов понял все, что услышал. Интересно, кого этот хлыщ имел в виду, говоря о шефе? Однако, больше ничего ему услышать не удалось: эти двое вернулись в зал, и генералу ничего не оставалось, как последовать за ними.