Деревья и кусты словно сошли с полотен безумного художника. Их ветви изгибались под немыслимыми углами, будто пытаясь изобразить какой-то сложный танец.
Трава под ногами тоже вела себя странно — колыхалась в такт невидимой музыке, иногда сплеталась в узоры, напоминающие древние руны, а потом снова распадалась на отдельные стебли.
— Напоминает твой сад после того случая с плотоядными розами Лилии, — я попытался разрядить обстановку, заметив, как напряглись плечи Айсштиль, — Помнишь, как они пытались сожрать твои любимые ледяные…
— Не напоминай, — неожиданно резко отозвалась она, и в её голосе прозвучало что-то совсем не похожее на обычную холодную сдержанность, — Она специально это сделала. Прекрасно знала, как я дорожила теми ледяными розами. Знала, сколько сил я вложила в тот сад!
Я удивленно посмотрел на неё — что-то Айсштиль разошлась ни с того ни с сего… Обычно она относилась к прошлому с философским спокойствием, понимая, что события десятитысячелетней давности давно стали просто историей.
— Ты же знаешь, что это был просто неудачный эксперимент, — мягко сказал я, пытаясь понять причину её внезапной вспышки, — Она тогда была совсем юной богиней, только осваивала свои силы…
— Юной? — Айсштиль резко развернулась ко мне, ее глаза сверкнули синим. За привычной ледяной синевой плескалось что-то темное, опасное, совершенно ей не свойственное, — А сейчас она что, особо повзрослела? Взяла и сбежала, ни с кем не поговорив даже… Прячется где-то в лесу, как дикий зверь. Как и положено… волчишке.
Туман вокруг нас словно сгустился, а ветер стал еще более хаотичным. Где-то в вышине послышался странный звук — не то смех, не то всхлип. Но когда я поднял голову, там были только клубы серой мглы, принимающие все более причудливые формы.
Внезапно пространство впереди пошло рябью, словно кто-то бросил камень в зеркальную гладь реальности. От точки удара во все стороны побежали волны искажений, искривляя и ломая все, чего касались. Деревья на пути этих волн начинали изгибаться еще сильнее, а туман закручивался в воронки, грозящие затянуть в себя все вокруг.
Мы среагировали мгновенно, без слов понимая друг друга — Айсштиль создала многослойный ледяной щит, а я укрепил его защитным коконом силы Бездны. Первая волна искажений разбилась о нашу защиту, осыпавшись градом пространственных осколков, но следом уже катилась вторая, более мощная…
— Знаешь, — процедила Айсштиль, удерживая ледяной щит, по которому змеились трещины от новых ударов, — иногда я думаю, что ты слишком… мягок с ними со всеми. Со своими… новыми подружками. Вот они и наглеют.
— Айси… ты уверена что сейчас время и место? — я усилил щит Бездны, чувствуя, как пространственные волны становятся все яростнее.
— Эта твоя Настя… такая способная ученица, такая преданная, — в её голосе зазвучала горечь, — А Эмми? Думаешь, я не вижу, как она на тебя смотрит? Как все они смотрят…
Новая волна ударила с такой силой, что нас обоих качнуло. Но в этот момент произошло что-то странное — деревья вокруг вдруг пришли в движение, их ветви сплелись над нами подобием купола, принимая на себя часть удара. Трава под ногами тоже зашевелилась, образуя плотный ковер, который, казалось, впитывал часть искажающей энергии.
— Я была на передовой в битве с титанами, — голос Айсштиль звенел от напряжения, а вокруг неё начала формироваться метель, — А некоторые отсиживались в тылу, прикрываясь «целительством»! О, она всегда умела найти удобную позицию…
— Айси, — мягко произнес я, — Ты же знаешь, что это не совсем правда. Каждый выполнял свой долг. И потом… — я осторожно коснулся её плеча, — разве не Лилия вытащила тебя после ранения? После битвы с морскими титанами?
В её глазах что-то дрогнуло, но тут же снова затвердело:
— Не пытайся её оправдать! Она всегда была скрытной, себе на уме… А теперь опять играет в свои игры, прячется в лесах… А мы тут сейчас любезничать с ней будем…
Искажения вокруг становились все сильнее, но теперь я отчетливо видел, как природа им противостоит. Цветы поворачивались особым образом, образуя узоры… нет, магические печати, гасящие волны аномалий. Трава сплеталась в защитные символы, древние как сама земля. Даже воздух, казалось, становился гуще там, где были особенно сильные искажения. Природа дала отпор аномалиям.
Я знал, чьих рук это дело. Хотя ее присутствия и не ощущал.
— А сейчас они все такие особенные, — почти прошипела Айсштиль, — Такие талантливые, такие преданные… Думаешь, я не вижу, как Настя всегда находит повод прикоснуться?
— Айси…
— Не называй меня так! — она резко взмахнула рукой, и вокруг нас взметнулась настоящая снежная буря, — Ты…
Я не дал ей договорить. Одним быстрым движением притянул к себе и поцеловал. Её губы были холодными как лёд, а вокруг нас бесновалась метель. Айсштиль протестующе замычала, уперлась ладонями мне в грудь, пытаясь оттолкнуть. Но я лишь крепче прижал её к себе.
Я чувствовал ее гнев, острый как лёд. Но… спустя пару секунд её руки, только что пытавшиеся меня оттолкнуть, скользнули выше, обвили шею. Глаза закрылись, а губы потеплели и ответили на поцелуй. Где-то на периферии сознания я отметил, что аномалии снова атакуют, но их удары бессильно разбивались о мой щит Бездны.
Когда мы наконец оторвались друг от друга, Айсштиль моргнула несколько раз, словно приходя в себя. На её лице отразилось искреннее удивление, смущение и что-то похожее на испуг:
— Что… что это было? Я не понимаю… Эти мысли, эти чувства… они как будто не мои.
Я осторожно обнял её за плечи, чувствуя, как она дрожит:
— Ты устала. Все эти воспоминания, объединение осколков… Это нелегко. Возможно, побочный эффект из-за нахлынувших воспоминаний… Все же ты сплавила в себе более десяти осколков. А это ого-го.
А может быть просто… сложные женские дни, подумал я. Хотя у богинь их обычно не бывает. Либо они нам чего-то не договаривают.
Айсштиль покачала головой, прижимаясь ко мне:
— Нет, дело не в этом. Я почувствовала что-то… странное. Словно кто-то пытался пробудить во мне самое темное, самое мрачное…
— Аномалия? — я бросил взгляд на переплетение искажений в тумане, — Но я не чувствовал ментального воздействия…
— Нет, она точно не при чем…
Она не договорила. Последняя волна искажений ударила особенно сильно, но я уже понял, где находится ее сердцевина. Воздух со свистом расчертило тонкое черное Копье Бездны. Оно пронзило центр аномалии, и пространство вокруг задрожало, словно разбитое зеркало. Искажения начали стягиваться к копью, как вода в водоворот. Они пытались сопротивляться, но сила Бездны неумолима — копье впитывало их, превращая в ничто.
Раздался звук, похожий на хрустальный звон, и аномалия схлопнулась сама в себя. Черное копье растаяло в воздухе, оставив после себя лишь легкий привкус пустоты.
Когда все закончилось, Айсштиль вдруг рассмеялась — легко и свободно, совсем как в старые времена:
— Прости… Не знаю, что на меня нашло. Чувствую себя теперь такой дурой…
— Ничего страшного, — я улыбнулся, глядя в её глаза, снова ставшие ясными и чистыми, — Все мы иногда… чувствуем себя… этими самыми. Даже боги. И это нормально.
Она смотрела на меня долгим взглядом. В её глазах больше не было той странной ярости — только привычная прохладная нежность и что-то еще, более глубокое и древнее, как сами льды.
— Ты всегда умел успокаивать мои бури, — тихо произнесла она и вдруг подалась вперед.
Её губы оставались прохладными, как первый снег, но в этот раз поцелуй получился неожиданно горячим. Время словно замерло вокруг нас, и даже остаточные искажения окончателньо растворились в тумане, не смея тревожить этот момент.
Айсштиль вдруг отстранилась и замерла, во что-то вглядываясь. Она указала мне на переплетение веток у ближайшего дерева. Там, запутавшись в тонких сучках, белело несколько шерстинок.
— Смотри, — она осторожно коснулась находки, — Похоже на…
— Да, — кивнул я, — Очень похоже на шерсть с хвоста Лилии.
Мы переглянулись и двинулись вперед. Я чувствовал, как пальцы Айсштиль переплетаются с моими. Её рука была прохладной, но в этой прохладе теперь чувствовалось особое тепло — тепло доверия, пронесенного через тысячелетия.
Никталия наблюдала за разворачивающейся сценой из теней между деревьями, мысленно оценивая увиденное. Давненько ей не доводилось видеть настоящий бой древних богов — последние десять тысяч лет она, как-никак, благополучно проспала.
«Ноктус говорил, что Эстро изменился после Бездны», — она задумчиво провела пальцем по коре дерева, оставляя тонкую полоску, — «Но не говорил, что настолько. Это уже не тот возвышенный бог искусств, обожавший театральные постановки… Теперь он играет с Бездной так, словно родился с этой силой».
Она всё ещё видела перед глазами, как элегантно и точно он уничтожил пространственную аномалию — одним ударом, без лишней суеты. В прошлом он был силен, мог даже выйти против Бога Войны один на один… но теперь… теперь в нем чувствовалась какая-то первобытная мощь. И что особенно раздражало — на её уловки он почти не поддался.
Даже прям обидно…
«А вот Снежная Королева…» — Никталия довольно улыбнулась, вспоминая, как легко поддалась её влиянию гордая Айсштиль, — «Неплохо держится, конечно — все-таки объединилась с кучей своих осколков… Но до прежней мощи ей еще ой как далеко. Особенно если речь о контроле над эмоциями».
Богиня ночных желаний сместилась в другую тень, поближе к парочке. Её умения были особенными — не божественная мощь, не магия, а словно что-то более тонкое и коварное. Она не могла крушить горы или замораживать моря, как другие боги. Зато от её атак было практически невозможно защититься — как защитишься от собственных тёмных желаний?
За это Ноктус ее и ценил. И многое прощал.
Впрочем, у этой силы были и свои ограничения. Никталия поморщилась, вспоминая неприятную правду — если у человека нет тёмных желаний или есть достаточно крепкая воля, её атаки бесполезны. Даже маленький ребёнок с чистым сердцем теоретически мог противостоять богине ночных желаний. Какая ирония.