— Агент Ключ вызывает Центр. Приём, — тихо сказал он, поднеся устройство к губам.
Из рации донёсся треск статики, затем еле слышный голос — настолько искажённый, что понять, мужской он или женский, было невозможно.
— Здесь Центр. Говори, — произнёс голос.
— Объект «Наследник» обнаружен, — быстро проговорил Колыванов, стараясь при этом говорить чётко, — Жив, здоров, движется в сторону родового особняка.
Треск из рации, неразборчивые слова.
— Да, точно он, — подтвердил Колыванов, — С ним три спутницы, одна из которых проявляет явные признаки мутации — волчьи уши и хвост. Возможно, мутант из Диких Земель или Одарённая неизвестного типа. Другая — Одаренная Айсштиль, третья — неизвестная девица с фиолетовыми волосами.
Новый треск и неразборчивый вопрос. Но сержант все понял.
— Нет, я не контактировал напрямую. Осмотрел документы, задал стандартные вопросы. Не стал рисковать раскрытием. Объект вел себя… странно. Возможно, находился под воздействием психотропных веществ или испытывал последствия магического воздействия.
Треск, более длинная фраза.
— Так точно. Транспортное средство — два автомобиля необычной конструкции. Я не смог идентифицировать ни марку, ни модель. Они выглядели… нестандартно. Один серебристый, другой тёмно-серый с металлическими элементами.
Рация снова затрещала, задавая новый вопрос.
— Жду перевода вознаграждения, как договаривались, — Колыванов улыбнулся, — Полная сумма, как обещано. Всё-таки месяц слежки, и информация подтвердилась.
Рация невнятно затрещала.
— Что? — улыбка сержанта сползла с лица, — Половина? Мы договаривались о полной сумме! Это была ценная информация, я рисковал!
Колыванов заметно побледнел, выслушивая ответ.
— Как это «указания изменились»⁈ У нас был договор! Я месяц торчал на этом богом забытом посту, следил за каждой машиной, ставил на уши местных…
Лицо пограничника покраснело от возмущения, он начал расхаживать между контейнерами.
— Послушайте, вы не можете так поступать! Я следил за этим чёртовым постом целый месяц, терпел этих идиотов-сослуживцев и вонючие бараки, я первый сообщил, что…
Из рации донеслось ещё несколько фраз, которые, казалось, ещё больше разозлили Колыванова.
— Что значит немедленно уходить? Вы меня обманули! — теперь Колыванов почти кричал, — Я требую полную оплату! Иначе я…
Кто знает, что хотел сказать или пригрозить пограничник, но внезапно рация издала пронзительный визг, от которого Колыванов вздрогнул и чуть не выронил её. Звук был настолько острым и неприятным, что у Колыванова зазвенело в ушах. В следующий момент визг сменился тишиной — абсолютной, мёртвой тишиной.
— Алло? — Колыванов потряс рацию, — Алло⁈ Центр? Вы меня слышите?
Рация молчала. Ни треска, ни шипения — ничего.
— Чёрт! — Колыванов в сердцах треснул рацией о контейнер, но она не разбилась, только слабо звякнула, — Дерьмо!
Он в ярости пнул контейнер, поморщился от боли в ушибленном носке, затем глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Нельзя терять голову. Наверное, опять перебои со связью. Центр может перезвонить. Или он сам попробует связаться позже, с другой точки.
Колыванов уже собирался уходить с территории КПП, как вдруг услышал крики со стороны главного здания. Резкие, паникующие голоса, которые заглушил внезапный сигнал тревоги.
Забыв о своей злости, он рванул обратно к посту и застыл в дверях, не веря своим глазам.
Весь пост словно сошёл с ума. Приборы мигали разноцветными огнями — не красными, как должны были при тревоге, а всеми цветами радуги, как новогодняя гирлянда. Компьютеры показывали на мониторах какие-то психоделические узоры, а не обычные рабочие экраны. Где-то завыла сирена, но не низким тревожным звуком, а высоким, мелодичным, почти музыкальным.
Но не это было самым странным. Стены — обычные серые бетонные стены пограничного поста — медленно меняли свою структуру. Бетон становился похожим на какую-то органическую субстанцию, пульсирующую, с прожилками, как у листьев. В некоторых местах проступали яркие пятна, похожие на цветы или грибы.
— Что за чертовщина? — выдохнул Колыванов, не в силах поверить своим глазам.
Внутри царил хаос. Пограничники бегали, кричали, пытались связаться с внешним миром или хотя бы понять, что происходит.
— Связи нет! Вообще нигде! — кричал молодой лейтенант, отчаянно пытаясь дозвониться по стационарному телефону, — Ни мобильной, ни проводной!
— Приборы показывают какую-то дичь! — вторил ему другой пограничник, лихорадочно проверяя показания датчиков, — Уровень радиации зашкаливает, но дозиметры молчат! Температура то минус пятьдесят, то плюс сто!
— Капитан! Капитан Дроздов! Что происходит⁈ — кричал кто-то ещё, явно в панике.
Колыванов увидел, как капитан лихорадочно щёлкает тумблерами на радиостанции, пытаясь настроиться хоть на какую-то частоту.
— Не работает! Ничего, чёрт побери, не работает! — его обычно невозмутимое лицо выглядело растерянным.
Пол под ногами вдруг странно задрожал. Колыванов опустил взгляд и отшатнулся — бетонные плиты превращались в нечто похожее на стеклянную мозаику, переливающуюся всеми цветами радуги.
— Смотрите! — закричал знакомый голос. Колыванов повернулся и увидел Петровича, который всё ещё был на посту. Прапорщик указывал в окно, — Что это⁈
Все бросились к окнам. За ними творилось нечто невообразимое. Привычный пейзаж исчезал на глазах — деревья превращались в причудливые кристаллические структуры, горящие изнутри фиолетовым светом. Дорога извивалась, как живая, меняя не только форму, но и фактуру, становясь то красной, как кровь, то переливчато-синей, как вода. А небо… небо стало фиолетовым, с зелёными разводами, как в калейдоскопе. По нему плыли облака невероятных форм, напоминающие то животных, то лица, то странные геометрические фигуры.
— Мама дорогая, — прошептал кто-то рядом с Колывановым.
— Это всё из-за Диких Земель, — пробормотал другой пограничник, — Началось… Они наступают…
— Оружие к бою! — внезапно скомандовал капитан Дроздов, выхватывая из кобуры табельный пистолет, — Что бы это ни было, мы должны…
Договорить он не успел. Земля содрогнулась так сильно, что некоторые пограничники не удержались на ногах. Раздался звук, похожий одновременно на рёв зверя и скрежет металла, такой громкий, что заложило уши.
И прямо перед зданием КПП, прорвав асфальт, как бумагу, поднялась огромная, исполинская голова змеи — та самая, с которой чуть не столкнулся княжич Безумова. Светящаяся, переливающаяся всеми цветами радуги. С глазами, похожими на звёзды, и чешуёй, которая казалась сделанной из чистого света.
— Это же… княжич не врал… — пролепетал Петрович, бледнея на глазах, — Она реальна…
Змея полностью выбралась из-под земли, и теперь перед пограничным постом возвышалось существо длиной с железнодорожный состав и толщиной с небольшой дом. Оно извивалось, словно в танце, поднимая голову всё выше и выше.
— Огонь! — закричал капитан Дроздов, первым выйдя из оцепенения. Он поднял пистолет — специальная модель, заряженная духовной силой Истребителей. Несколько недель назад Дроздов лично положил из нее целую группу гигантских горбачей — огромных монстров, похожих на горбатых мамонтов. Размеры и толщина шкуры их не спасла.
Прицелившись, он выстрелил в змею.
Вместо пули из ствола вылетел яркий цветок, сотканный из света — красная роза. Она медленно поплыла к змее и растаяла в воздухе, не долетев до цели.
— Какого… — капитан в шоке посмотрел на своё оружие.
Оно обычно стреляло энергетическими разрядами, а не светящимися цветочками.
Другие пограничники тоже открыли огонь, но происходило что-то невероятное — вместо пуль из стволов автоматов вылетали яркие бутоны цветов, разноцветные бабочки, мотыльки и искры, похожие на крошечные фейерверки.
— Бежим! — заорал Колыванов, первым осознав безнадёжность ситуации, — На выход! Быстро!
Но было поздно. Змея разинула пасть — огромную, способную проглотить грузовик целиком — и мир вокруг погрузился в ослепительное сияние.
Колыванов почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Он пытался ухватиться за что-нибудь, но тело не слушалось, словно утратило вес. Он увидел, как остальные пограничники тоже поднимаются в воздух, словно отключили гравитацию. Кто-то кричал, кто-то молился, кто-то просто смотрел с изумлением и странным восторгом.
Его тело словно распадалось на атомы, но странным образом это не было больно. Скорее, похоже на погружение в тёплую ванну. Колыванов видел, как его руки становятся прозрачными, как сквозь них просвечивает свет. Он хотел закричать, но из горла вырвался лишь слабый выдох.
«Как красиво», — подумал он в последний момент, глядя, как всё вокруг превращается в световые точки, в танец блёсток, в симфонию цвета и света. А потом не стало ничего.
Через полчаса после нападения пограничный пост выглядел абсолютно нормально. Бетонные стены, асфальт, стандартное оборудование — всё было на месте, даже следов разрушений не осталось.
В дежурке чисто, аккуратно, всё расставлено по местам. На столе в дежурке лежал недоеденный бутерброд — тот самый, который Петрович достал перед самым появлением змеи. Рядом стояла чашка с ещё тёплым чаем. Работал телевизор, показывая прогноз погоды. На мониторе компьютера мигал курсор в недописанном отчёте. В углу тикали часы, отмеряя секунды, как и всегда.
Из открытого окна доносился свежий ветерок, шевеля занавеску. Где-то на территории поста щебетали птицы. Над пропускным пунктом гордо развевался имперский флаг, слегка колыхаемый ветром.
Всё было как обычно, будто ничего не произошло.
Только людей не было. Ни одной живой души. Никто не ходил по коридорам, никто не сидел за компьютерами, никто не проверял документы проезжающих.
Пограничный пост, всегда полный жизни и движения, теперь был пуст и безмолвен, словно призрак самого себя.