– Ну что ж, вы были всему свидетелями, – подытожил Клим. – Голосуем?
Олигархи возбужденно завозились в предвкушении славного обеда, плавно перетекающего в ужин.
– Кто за блондина?
Одинокая рука Хельмута Мутошланга взметнулась вверх.
– Я поясню, – заметил он. – Парень не бросал слов на ветер. Он уважает реальные производства и понимает смысл работы. Стране не подняться из грязи, если народ не начнет работать на совесть. Такой президент сумеет поставить дело.
– Милейший, – возразил ему ибн Нефти, облизывая сладкие от винограда пальцы. – Похоже, вы забыли, в чем заключалась наша цель. Трудовое воспитание населения этой забытой Аллахом страны не входило в наши планы.
– Вот уж действительно, – поддержал его уфриканский колдун, в нетерпении сучащий ногами. На отведенном ему острове его уже ожидало жаркое из молодых насильников, привезенных из Новой Зевандии.
– Нам был необходим хороший исполнитель наших приказов, – подтвердил Мойва Логош. – Решать, что к чему в Окраине, будем мы.
– Весьма артистичный исполнитель, признаем это, – подал голос Марк Шуманахер, умильно глядя на красотку Татьяну, точно принявшую какое-то важное решение и очнувшуюся от забытья.
– И он у нас есть, – улыбнулась цвейшарцу прекрасная Непотребко.
Бедный Алекс отступил в тень. К нему приблизился Клим, пожал ему руку, похлопал по плечу:
– Не расстраивайтесь. Я увеличу ваш гонорар. Вас сопроводят в столовую, потом вы соберетесь. Ваши товарищи уже ожидают вас.
Растерянно оглядываясь на Татьяну, Алекс все удалялся и удалялся в сопровождении слуг – от побережья, от возможной любви (по-настоящему он еще никого не любил). Татьяна развернулась к олигархам без тени сожаления (во всяком случае, его было невозможно заметить):
– Ну что, господа, теперь расскажем победителю, что к чему?
Клим предложил ввести Покрышкина в курс дела после плотного обеда, и все с облегчением согласились.
Глава 25Первый шаг
Так Василий Покрышкин, молодой человек тридцати семи лет, в прошлом незадачливый комик, затем барбершопер и внезапно – лидер великолосской партии, победившей на выборах и поэтому тут же уничтоженной действующей властью; позже – беглый эмигрант, перспективный порноактер, вновь проданный в Великолоссию своим умериканским продюсером и вынужденный играть роль двойника колосского президента; а непосредственно до описываемых событий – уже чистый никто, деклассированный элемент и снова эмигрант, не знающий окраинного языка, зато хорошо изучивший язык хитрости и язык горя, – этот фантастически одаренный и еще весьма молодой человек был выбран в качестве главной окраинной марионетки двенадцатью мировыми кукловодами.
Когда до бедного Васи дошел смысл происходящего, поначалу он впал в ступор, граничащий с полным коллапсом. Что делать? Куда бежать? Паника сменялась праведным гневом, и обратно, и вновь обратно. Да сколько можно-то, ну в самом деле? То похищают, то продают, то подставляют, вместо обещанных съемок в телевизионном шоу мучая дурацкими заданиями, угрожая палками и насильно запихивая в политику! А Покрышкин ощущал в себе недюжинный актерский талант и мечтал о серьезной холливудской карьере… Но не тут-то было.
Поначалу Вася хотел было устроить голую голодовку в знак протеста против насилия и мирового олигархата и уже проговаривал про себя пафосное заявление. Но гениальный Клим Шатковалко вовремя озвучил ему такую сумму зарплаты будущего президента Окраины в зеленых, что Вася понял: ни один порядочный человек от такого отказаться не в силах. А он хотел быть порядочным. Конечно же, Вася путал порядочность с респектабельностью, но обе эти категории – нечто абстрактное, а вот немилость самых влиятельных – вполне конкретное, смертельно опасное и не имеющее срока давности.
Короче говоря, Васе не оставили выбора. Клим позвонил своему молочному брату Шахназару Перекупкину и попросил все организовать. Тем временем самый лучший самолет с ценным пассажиром на борту приземлился в аэропорту столичного Выкиня. Вася Покрышкин впервые ступил на поверхность чужой родины, которую ему предстояло сделать своей. Легенда о происхождении от окраинных эмигрантов была затвержена им назубок.
Согласно этой легенде, отец Василя Покрышко Тарас происходил из потомственных фермеров, пострадавших из-за злобы и зависти односельчан. В те времена, когда Великая Окраина и Великолоссия еще были одним государством под названием Великая Колоссокраина, дед Тараса был арестован соответствующими органами по доносу соседей. Его взяли за то, что был он трудолюбив и сметлив, умел прибыльно торговать самым жирным в округе молоком, которое давали его пышнотелые коровы, и огромными семками, выраставшими на его гигантских подсолнухах. Он имел хороший доход, большую семью и обширное хозяйство. Прадеда Василя расстреляли, хозяйство отобрали, его несовершеннолетних детей заставили трудиться на вредных химических производствах. Многие из них поумирали, а дед Василя Иван выжил, мечтая уехать за океан. Он долго скитался по разным городам и деревням, потом женился и осел в Выкине. Его мечту об Умерике осуществил лишь его сын, которому Иван смог дать хорошее образование. Игорь Иванович Покрышко стал крупным физиком и оказался в исследовательском центре Соединенных Штатов Умерики по приглашению заграничных коллег.
А вот его сынка Васю, согласно легенде, окончившего Гарвард, напротив, тянуло на родину предков. Его так мучили ее неблагополучие, ее чиновники-мздоимцы, ее бесплодные думские баталии, упадок всех производств и множество пустых слов, что, приехав, он сразу погрузился в политику, чтобы помочь несчастному народу Окраины подняться с колен. Он, Василь Покрышко, дал себе слово стать самым справедливым президентом Окраины – не ради себя, а ради тех, кто так нуждался в улучшении жизни. Что-то примерно такое крепко-накрепко заякорили в его подсознании штатные психологи Клима Шатковалко, и, как ни жидка была эта информация, она была единственной опорой для Васи в незнакомой стране.
В самолете Вася лихорадочно припоминал все окраинные слова, которые он учил за несколько этих тревожных дней. На ум почему-то приходили только «сало», «шило» и «мыло». «Ладно, на месте разберусь», – решил Вася. К импровизациям ему было не привыкать.
Шахназар Потапович Перекупкин лично встречал его у трапа (чтобы будущий президент никуда не сбежал). Кругом было море охраны в желтых и голубых комбинезонах, которым было поручено сразу же записаться в новую партию будущего президента. Рабочее название партии, предложенное Перекупкиным, звучало пародийно, но ее лидер поневоле пока не мог понять, мог ли он возражать своему окраинному Вергилию: «Партия справедливости и хорошего общества» (ПСИХО). Действительно: чтобы разобраться в запущенном мире окраинной политики и общественных трудностей, требовалось не просто мужество, а настоящая храбрость.
Новая жизнь Василия Покрышкина – и единственная жизнь Василя Покрышко – началась.
Часть восьмаяПолевые исследования окраинной политики
Глава 26Васю натаскивают
Васю, точнее, Василя сразу же заточили в особой резиденции, где с ним начали работать логопеды, лингвисты и аналитики местного рынка – причем все разом. Времени на раскачку не было.
Василя натаскивали на окраинную речь, меняли артикуляцию, растягивали его гласные. С особой тщательностью обучали местной обсценной лексике, не слишком, впрочем, отличающейся от колосской. Вообще, с Покрышко начали случаться приступы дежавю: слишком многое здесь, как это ни странно, напоминало ему его собственную родину, с которой у Великой Окраины сложились довольно натянутые отношения. Идеологи Колоссии вот уже много лет настраивали жителей своей страны против жителей Окраины, и наоборот. Политики действовали настолько симметрично, что это было бы забавно, если бы не было так грустно. Общества давно раскололись: половина колоссиян и половина окраинцев поддались на идеологические провокации и возненавидели друг друга. Эскалация ненависти, ее механизмы и общественные структуры в обеих странах работали совершенно одинаково – с той только разницей, что возможности северного соседа были шире, а страна – богаче и мощнее. Западные игроки на идеологическом рынке решили вкладываться в Окраину для мирового равновесия. Так что симметрия была соблюдена.
Однако добрая половина населения обеих стран не поддалась на искусственную логику этой враждебности; среди них были и те, родственники которых по-прежнему жили у соседей (как мы помним, когда-то Колоссия и Окраина были единой державой). Политики же раздражали всех. Люди уходили в себя, замыкались в своих семьях. Аналитики прогнозировали массовую неявку граждан на выборы (конечно, эта информация скрывалась).
Это было невыгодно ни одному из кандидатов. И профессия честного аналитика стала опасной – с досады в них могли зашвырнуть туфлей и брутальный Матадор Копытов, возглавлявший Народный фронт Окраины (НФО), выходец из силовых структур, который появлялся на публике с красной лентой на груди, украшенной лозунгом «Всем бабла!»; и профессор-тюфяк Феоктист Распаденко, лидер «Либеральных деятелей за добро» (ЛДЗД), ратовавших за мирные перемены; и тем более волоокая матрона-феминистка Катерина Завсегдатова, глава «Свободных и счастливых женщин Окраины» (СИСЖО). Что уж говорить о действующем президенте Викторе Метелице, который постепенно сдавал свои позиции вместе с партией власти «Партия крепкой власти» (ПКВ)!
Вот примерно в таких условиях Василь Покрышко, размышляя обо всем этом, старался не показывать свой страх перед серьезностью задачи и пытался целиком сосредоточиться на адаптации к особенным окраинным обычаям.
А ведь, помимо давних, за годы правления Метелицы возникли и новые. Специалисты объяснили Васе, что мат стал полноценным языком общения местных парламентариев, которые от усталости и врожденной тяги к смягчению согласных и устранению несогласных ленились произносить длинные и ученые слова. Да и действительно: на хрена? Низы не поймут, верхи заскучают…