— Это всего лишь я, Леонид Юрьевич. Мы будем общаться через наушники на протяжении всего пути, — сообщил он, показывая на микрофон у себя под подбородком.
Лола посмотрела на него и коснулась щетинистой щеки губами.
— Я поняла.
Леонид вздрогнул и, как показалось Лоле, даже смутился.
— Что вы делаете? — пробормотал он.
— Говорю в наушники, — ответила Лолита.
Леонид протянул к ее лицу руку. Она подумала, что он хочет потрогать ее губы, и сжалась.
Леонид вытащил у нее из-под подбородка какую-то черную штучку на проволоке.
— Это микрофон! — Похоже, что он начал относиться к ней как к слабоумной. — Говорить нужно в него, а я все-все буду слышать. Точно такой же у меня, понятно? Необязательно приближаться ко мне…
— Да? Ой, я испачкала его губной помадой! — воскликнула Лолита, покосившись на микрофон.
— Ничего страшного. Можете пачкать сколько угодно. Но если оторвете его совсем от губ, то есть вынете изо рта, разговаривать будет удобнее, честное слово.
Лола кивнула и слегка отогнула от себя микрофон, создав явный шум, но Леонид и это вытерпел.
— Ну что, второй пилот, взлетаем? — покосился на нее Леонид.
— Не издевайтесь. Можно так вот ровно, без экстрима?
— Я постараюсь. Желание клиента — закон.
По еле уловимому движению Лола поняла: что-то уже происходит. Она посмотрела в окно. Вертолет набирал высоту, стремительно и очень плавно. Замечательно плавно и замечательно ровно, как она заказывала.
— Как вы хотели, — прокомментировал Леонид, словно прочитав ее мысли.
Лола во все глаза смотрела на простирающиеся под ними ниточки дорог с одинокими машинами, высотные дома, похожие на спичечные коробки, и дрожала от страха.
— Что вы, Лолита, преодолеваете в себе? — поинтересовался Леонид.
— Ужас полета. Кошмар высоты. И черт знает сколько еще страхов!
— Понятно, — серьезно ответил он. — Думаю, вы очень любите своего мужа, если решились на такое испытание.
— Это проверка на прочность и на серьезность наших отношений. Я обещала маме, что это будет мой последний, крепкий брак. Олег заслуживает именно такого отношения, — ответила Лола. — Ну и потом, с ним явно что-то приключилось. Я же вам рассказывала. И он никогда так не поступал, всегда был на связи. Боже мой, летим! Жуть! Мы просто так висим в воздухе?! И все держится на пропеллере? — в панике тараторила она.
— Мы не висим, мы летим.
— А ниже нельзя? Так, чтобы вот как можно ниже…
— Лолита…
— Можно Лола.
— Лола, нельзя. Есть определенные правила. Вам плохо? Совсем нехорошо? Почему вы закрыли глаза?
— Вы не обращайте внимания. Два часа? Господи, два часа!
— А так ночь на поезде. — Леонид с улыбкой посмотрел на нее.
— А вы можете смотреть на дорогу? — спросила Лолита, понимая, что ей реально не хватает воздуха.
— На какую? Мы здесь одни, ни с кем не столкнемся, — улыбнулся он.
— Очень приятно. Спасибо, что напомнили, что мы находимся в воздухе… метров двести, не меньше.
— Вы расслабьтесь, — посоветовал он.
— Леонид Юрьевич… — Лола начала заводиться.
— Можно просто Леонид. Или Леня.
— Леня, я вас очень прошу: смотрите не на меня, а все-таки в том направлении, куда мы летим.
— Как скажете, желание клиента — закон. — Леня отвернулся.
— Вы не обижайтесь, товарищ пилот. Мне просто так спокойнее. Я очень нервничаю. Все-таки спокойнее, когда человек, от которого все зависит, смотрит в ту сторону, куда движется, — пояснила Лола.
— Это видно. Не переживайте так, я несу полную ответственность за вашу безопасность, — усмехнулся Леонид Юрьевич.
— Мне Вова уже многое рассказал про вас. Я знаю, что вам можно доверять на сто процентов. — Она повернулась к летчику. — Вы же были на войне?
— Уже растрепал Вова… Да, был. Но летал не на таких машинах, а на военных, более сложных. Такая машина для меня — ерунда, — ответил Леонид.
— Вы молодец. Как вы совершили подвиг? Вам не страшно было?
— Гибли товарищи, времени раздумывать не было. И как бы я потом жил? Так что всё получилось само собой… — спокойно ответил он, глядя перед собой, как и просила Лолита.
«Похоже, он человек неконфликтный», — подумала Лола.
— А вы не боитесь погибнуть? Извините за бестактный вопрос. Я просто хочу понять…
— Ничего, меня многие спрашивают.
— Хотела быть оригинальной, но, видимо, не получилось. Этот вопрос так и крутится на языке, — вздохнула Лолита.
— Конечно, бывает страшно. В военное время по-другому смотришь на многое. Не то чтобы без страха, но с определенным настроем на борьбу и победу. Без риска нельзя, ничего не получится. А потом, Лола, я же профессиональный военный. И где мне быть, если не там, где опасность? Знал, на кого учусь, кем стану…
— Военных много, героев меньше значительно, — не согласилась Лолита.
— Не все имели возможность себя проявить, — ответил Леонид.
Они замолчали, каждый задумался о своем. Лолита смотрела на землю. Темное небо сливалось с темной землей, только кое-где фонари выглядели звездочками, а фонарные столбы вдоль дорог напоминали рождественские гирлянды.
— Нравится? — спросил Леня.
— Все равно страшно. Почему иногда потряхивает?
— Маленькие перепады, — уточнил Леонид. — Это небольшие воздушные ямы, от них никто не застрахован.
— Я вижу, вы летите очень ровно и аккуратно, — пробормотала она.
— Не подлизывайся.
— Мы на «ты»? — удивилась Лолита, пытаясь держать марку.
— Извините.
— Да нет, ничего. Можно. Теперь уже все можно!
— Мы покинули Москву, под нами Московская область, — сказал Леня, глядя на приборы.
— Мне все равно, вижу только, огоньков стало меньше. А ты имеешь связь с землей?
— Конечно. Мне постоянно передают информацию в наушники. О погоде, о воздушном пространстве. Уже подтвердили, что нас ждут.
— А я ничего не слышала…
— Это на моей волне, — улыбнулся Леонид. — В ваших связь только со мной.
— В твоих, — поправила Лолита.
— В твоих.
— А я тебе не мешаю? — Она заерзала на сиденье.
— Абсолютно нет. Ты можешь говорить без умолку, если это хоть как-то отвлекает от вашего… твоего страха, — правильно расценил он ее состояние.
— А петь могу? — вдруг спросила Лола и, поймав утвердительный кивок Лени, несмотря на удивление в его глазах, запела высоким, чистым и красивым, как многие считали, голосом.
Она пела шансон, арии и попсу, одну песню за другой без перерыва и с большим удовлетворением заметила, что удивление в его глазах сменилось радостью.
— Тебе нравится? — прервалась она.
— Очень! Я знаю, что ты певица, — ответил он.
И тут Лола на время забыла, что должна бояться.
— Как знаешь?! Откуда? Я еще в своем уме и точно помню, что не говорила о себе. И в вашей анкете не писала, кем работаю. У меня здесь, наверху, мозги прояснились.
— Я «спалился», как говорит молодежь. — Леонид даже опустил голову.
Его коротко подстриженная голова очень трогательно выглядела, особенно в больших наушниках. Вылитый лопоухий Чебурашка.
— Что-что? Ты видел меня? — заинтересовалась Лолита. — Где?
— Видел. В ресторане. Очень красивый, дорогой ресторан, ты там выступала. Мы с ребятами отмечали там какой-то праздник. Я тогда загляделся на тебя, а выпив, осмелел и даже подошел пригласить на танец. Но получил отказ. — Улыбка Леонида была необыкновенно притягательна. — Если честно, я потом несколько раз приходил в этот ресторан на твои выступления, но ни разу не поймал твой взгляд. А потом бросил туда ходить, а вскоре женился. Но я и предположить не мог, что когда-нибудь ты будешь сидеть у меня в вертолете и петь только для меня. Бывает же такое в жизни!
Лолита смотрела на него, ошарашенная. Она отчетливо вспомнила компанию бритых мужчин, гуляющих в ресторане, и робкого мужчину, подошедшего к ней. Нет, конечно, она его не вспомнила, но поняла по признанию сейчас, что это был он. Случилось это больше года назад. Она даже не посмотрела на него! Была раздражена и надменна.
— Я не красавчик, как Ален Делон, прекрасная половина человечества меня не баловала вниманием. Большая часть жизни прошла в военных гарнизонах, где женщин мало. А уж о таких дамах, как ты, мы, простые военные, и мечтать не можем! Ты звезда! Ты словно фея из сказки…
— Да какая звезда! Это ты носишь звезду на груди! Странно, что помнишь меня до сих пор.
— Я не мог тебя забыть. Такая, как ты, — единственная. Яркая, красивая, талантливая. Я тебя сразу узнал, как только ты вошла в наш офис.
— Спасибо, Леонид… Надо же, какая встреча. Я оценивала людей по внешности, благосостоянию, статусу и почему-то никогда не думала, что человек может быть красив и силен духовно! Я меняюсь, и это тоже чудо! Мне чаще надо летать!
— Не показался я тебе? Так говорят… вроде? Не понравился совсем?
— Тогда нет. Я, честно говоря, и не заметила тебя!
— А сейчас? — Леонид посмотрел Лоле в глаза.
— Сейчас ты лучше всех, — горячо заверила Лолита. — Особенно со штурвалом в руках, от которого зависит моя жизнь!
— Не подлизывайся, — улыбнулся Леонид.
Под ними простиралось темное пространство, словно шкура большого бурого медведя.
— Лес, — перехватил ее взгляд Леня.
Здесь, за городом, редкие шоссе выглядели светящимися лучами, расходящимися в одних только им ведомых направлениях.
— Страшно, — снова вздохнула Лолита.
— Не надо бояться, — ответил Леонид. — Скоро будем на месте. Хочешь, еще спой.
— Я «хочешь»? А ты? Могу на «бис» или как там… Песенка для вашего столика. Чего изволите?
— Песня «Клен», — заказал Леонид.
— Поподробнее.
— «А любовь, как сон, стороной прошла», — не очень складно напел летчик.
Лолита впервые за долгое время улыбнулась.
— Устала я. Горло устало петь, язык — болтать, а нервы — бояться. Не люблю эту песню. Она безысходная какая-то…
Леонид стал запрашивать разрешение на посадку. Он стал предельно внимательным и даже перестал смотреть в ее сторону.