нее явно было улучшение, и теперь Рая четко осознавала, что ее счастье зависит от этой маленькой хрупкой девочки.
* * *
— Какие люди в Голливуде… — развел руками высокий, слегка полноватый, но очень приятный и респектабельный мужчина, вальяжно сидевший в удобном кресле у себя в кабинете.
Рая смотрела на господина Румянцева, своего бывшего мужа, и удивлялась сама себе. Впервые в жизни она не испытывала никаких чувств. Такое было впервые. Была любовь, ревность, обида, злость… что угодно. А сейчас она честно смотрела ему в лицо и не чувствовала ничего, кроме понимания, что этот человек когда-то был ей близок, когда-то был ее мужем, и когда-то она ставила на него высокие ставки, но эти ставки не оправдались. И кто в этом виноват? Она? Нет… Меньше фантазировать надо было. Он? Нет… Румянцев — обыкновенный человек, не чуждый ошибок. Он мог чего-то не понимать и воплощать в жизнь свои желания, которые вполне могли расходиться с желаниями Раи.
— Привет! — поздоровалась она. — Как поживаешь?
— Нормально всё… — несколько растерялся Павел. — Я вот хотел тебе позвонить, но всё как-то дела… — отвел он глаза.
— Или совесть? — предположила Раиса. — Да ладно! Я не ссориться пришла!
— Ничего! Можешь всё мне высказать! Я готов! — засмеялся он. — Выглядишь потрясающе! В тебе прямо вот что-то появилось новое! Какой-то свет, словно изнутри!
— Спасибо! Ты тоже ничего… только… — прищурилась Раиса.
— Что?
— Раздобрел немного!
— Это есть! — улыбнулся Паша. — Жена хорошо кормит.
— Поздравляю. Как семья? Ребенок?
— Все хорошо. В первый класс вот идем, — снова смутился Павел.
— Уже? — удивилась Рая, задумываясь. — Время-то летит…
— Ты извини меня, Раечка… — опустил голову Павел. — Я всё себя корю…
— В чем? — удивилась она.
— Я так счастлив, я люблю, я любим, у меня ребенок… Но как вспомню, что я бросил тебя так подло… Да! Назовем вещи своими именами — подло! Я оказался слабым… Извини.
— Тебе неудобно, что ты счастлив, а я нет? Но, Павел, кто тебе сказал, что я несчастлива? Не волнуйся, у меня все хорошо. Честное слово, сними с себя этот груз… Я тебя не люблю, наш брак был ошибкой. Мы бы всё равно не были вместе. Я не держу на тебя зла.
— Честно? — улыбнулся бывший муж.
— Зуб даю, — кивнула Рая.
— Ты замужем? — поинтересовался Павел.
— Нет.
— Почему?
— Это не повод думать, что я несчастлива, — рассмеялась Раиса. — У меня к тебе разговор. Я взяла ребенка. Ты мне поможешь?
— Вот это да! Ну, садись. Чаю хочешь? Давай поговорим…
— Я пришла, Паша, к тебе не просто так. Мне нужна помощь, — честно сказала Раиса, глядя на бывшего мужа.
— Помощь? Да, конечно! Все, что угодно! — засуетился он, вздохнув с облегчением.
— Мне не нужны деньги, — сразу же пояснила Раиса.
— Рая, говори! Не тяни…
— Ты же теперь крупный общественный деятель… — прищурилась Раиса, опуская момент, что именно высокопоставленный тесть новой жены двинул его наверх.
— Ну, я стараюсь соответствовать, — вынужден был согласиться бывший супруг.
— Я хотела бы кое-что получить от одного владельца ночного клуба, — сказала Рая.
— Что именно? — удивился Павел.
— Это тебе не интересно. Конфиденциальная информация. Мне просто надо выйти на него.
— Что за клуб?
— «Полночь».
— Ну расскажи хоть что-нибудь, — попросил Павел.
— Одна маленькая девочка фактически все свое детство провела взаперти.
Паша вытаращил на нее глаза.
— Я имею в виду, из-за болезни… Из-за снижения иммунитета она вынуждена сидеть в четырех стенах.
— Я понимаю, — кивнул Павел.
— А какое детство без веселья, без друзей, без цирка? — спросила Раиса. — Я хочу, чтобы у моей девочки тоже было детство, были яркие воспоминания. Не только боль и одиночество, но и веселье и смех, — пояснила Раиса.
— Что для этого надо? — спросил Павел.
— Я хочу с твоей помощью арендовать цирк для нее одной. Она будет сидеть на удобном месте, не так близко от арены, и наблюдать за представлением. Я хочу, чтобы это было полноценное, настоящее цирковое представление.
— Ого! — задумался Паша. — Ну, хорошо, ради тебя, я думаю, это можно устроить. Когда ты хочешь?
— Когда ты сможешь, но у девочки двадцатого июля день рождения. Я хотела приурочить.
— Я тебя понял. Я поздравляю тебя! Ты — молодец! Дети — это все! Я рад за тебя! Ты сильная женщина! — вполне искренне сказал Павел.
— Это временно… так получилось, что я сейчас в ответе за эту девочку, но я хочу, чтобы ей было хорошо.
— Я выполню твою просьбу, — пообещал Павел, и по нему тоже было видно, что он сбросил груз с плеч.
«Иногда лучше посмотреть человеку, которого считаешь врагом, в глаза, возможно, он и не враг вовсе», — подумала Раиса.
* * *
— Ну, здравствуйте, госпожа Сахарова! — Явно молодящийся мужчина приветственно встал ей навстречу. — Павел Артемьевич очень просил меня оказать вам всяческое содействие! Но не знаю, зачем я понадобился столь прекрасной женщине? Неужели сегодня и на моей улице будет праздник? Неужели вы к нам хотите устроиться на работу? — Он кокетливо поправил шелковый галстук-бабочку.
— Вы льстец, Игнат Прокофьевич, — улыбнулась Раиса, подавая директору ночного клуба «Полночь» руку, как оказалось, для поцелуя и легкого, интимного рукопожатия.
Кабинет у Игната Прокофьевича соответствовал названию детища. Черная мебель, темная, дорогая кожа и глухой потолок — «звездное небо». Хрустальная, низко висящая люстра и хрустальные канделябры.
— Чай, кофе, вино? — предложил директор.
— А давайте красного сухого вина… — вдруг неожиданно предложила Раиса.
— А вот это дело! — горячо поддержал ее Игнат Прокофьевич и нажал кнопку связи с секретаршей.
Через пять минут у него в кабинете уже была откупорена бутылка вина и разлита по бокалам. Также были принесены виноград, яблоки и шоколадный торт.
— За знакомство! — поднял бокал директор клуба.
— Чин-чин.
— Рассказывайте, какие у вас ко мне вопросы, — откинулся на спинку кресла Игнат Прокофьевич.
— Я хотела бы узнать о вашем сотруднике… фокуснике Мазурове, — сказала Раиса.
— Артуре? Господи, вы что — следователь?! — ахнул Игнат Прокофьевич.
— С чего вы взяли?
— Ну как же… Интересуетесь… А Артурчик в тюрьме вроде… — пожал плечами директор.
— Нет, я не следователь. Я, скорее, потерпевшая сторона. Но вы обещали мне ответить на вопросы…
— Конечно, конечно, Раечка! Извините! Рот на замке! — произвел соответствующий жест Игнат Прокофьевич.
— Я бы хотела все узнать об этом человеке, все, что знаете.
— Ну хорошо… Артур — очень хороший парень, безотказный, добрый… Ничего плохого о нем не могу сказать. Никогда не был ни в чем замечен… Если вы имеете в виду криминальное. Он был профессиональным акробатом, воздушным гимнастом, много лет проработал в цирке, объездил всю Европу. Он организовал свою труппу, женился, у Артура родилась дочка, но случилась трагедия — при родах умерла его жена. Но беда не приходит одна. Его гимнастка зацепилась чем-то под куполом цирка, он сам полез ее спасать, девушку отцепил, а сам сорвался и разбился. Подробностей я не знаю, но речь шла о том, чтобы он просто выжил. Он получил инвалидность, воздушным гимнастом, конечно, работать больше не смог. Но цирковые люди своеобразные, талантливые, часто овладевают параллельными специальностями. Артур неплохо жонглировал и показывал кое-какие фокусы. А сейчас ему пришлось развить в себе талант иллюзиониста. Ему надо было поднимать ребенка. Он работал у меня в клубе больше двух лет на очень высоком, профессиональном уровне. Зрители всегда были в восторге и провожали его бурными апплодисментами! Всегда бодро так, на подъеме, на кураже, с улыбкой! Только нам было известно, как ему это все дается. Все время на обезболивающих, — задумался Игнат Прокофьевич. — Оно и понятно… Спина, травма позвоночника. А потом… — Он резко наклонился и налил себе бокал вина, а затем махнул его залпом. — Мне не очень приятно об этом говорить, но раз уж обещал, расскажу все как на духу… Я чувствую и свою вину в том, что в дальнейшем случилось с Артуром. Ой, извините… Я не налил вам… Сейчас исправлюсь. Просто не знаю, бывает же такое? Все несчастья на одного человека. И жена умерла, и сам покалечился, и ребенок тяжело заболел… Просто «фатализм-катаклизмус» какой-то! Артур стал бешено искать деньги. В кредите ему сразу отказали во многих банках, так как он был инвалид, по идее, он вообще работать не должен был. Друзья собрали что-то, но этого не хватало. Он просил денег и у меня, но я отказал, — нервно повел плечами Игнат Прокофьевич. — Все так сложилось нехорошо! На меня как раз налоговая наехала. Сам влез в строительство… Да и не хотел я… Инвалид. Чем он отдавать собирался? Не дал, — снова сконфузился директор, — но бог меня наказал. У меня потом сын-балбес машину разбил и влип в неприятности. Сейчас на адвокатов больше потратишь. Да еще дачу подпалили! А перед глазами все Артур стоял, думаю теперь, что надо было помочь… Вот от отчаяния он, наверное, и пошел на какую-то там кражу в особо крупном… Женщину охмурил.
— Ага, меня! — кивнула Раиса.
— Серьезно? — рассмеялся Игнат Прокофьевич. — Надо же! А во вкусе Артуру не откажешь! Я бы за вами приударил даже без кражи! Женщины вообще очень сильно реагировали на Артура. Многие в клубе хотели с ним поближе познакомиться, но ему не до этого было, только о дочери и думал. Говорил, что не хочет мачеху своему ребенку. Так расскажите, как соблазнял? — спросил директор.
— Спасибо, я узнала все, что хотела, — ответила Рая, поднимаясь. — Теперь давайте обсудим еще один вопрос. Я хочу арендовать цирк…
* * *
— Мазуров! На выход! К вам посетительница!
За Артуром лязгнула тяжелая железная дверь, он двинулся по тюремному коридору, недоумевая, кто может прийти к нему на свидание. Друзей было мало, и все они давно жили за границей, родственников не существовало.