Довольные проведёнными сутками, Платон с Ксенией резво покатили в сторону своего дома – вниз, через лесопосадку, сначала к «Блюдечку». Но впереди их ждал очередной завал, но самый красивый, живописный из всех ими в лесу виденных. И Ксения опять не удержалась от фотографирования.
Видя, как тихой сапой через дебри молодняка крадётся Платон, Ксения вдруг вспомнила про кошек:
– «Интересно, а как там без нас наши киски?».
– «Наверняка греются на лоджии под солнечными лучами!» – попытался успокоить её оптимист.
– «Так это, если Кеша их выпустил!?» – внесла точность реалист.
– «А если нет, то ждут от нас виски!» – пошутил реальный оптимист.
Вскоре супруги свернули на привычную лыжню и, продираясь сквозь завалы и объезжая самые непролазные из них, неспешно залызгали к дому.
Вдруг тишину леса пронзил удивлённый вскрик жены:
– «Платон, смотри! Опять набухшие почки под слоем льда! А у другого пруда я видела и березовые серёжки во льду! И тоже готовые распуститься!».
– «Да-а! Здорово! Они под слоем льда, как в защитном коконе! Им там тепло! Да и Солнце их через льдинку, как через призму, сильнее греет!».
И Ксения надолго прервала их лыжный поход, разглядывая и выбирая натуру поинтересней. И нашла!
Она фотографировала набухшие подо льдом почки на ветках с разных ракурсов, пытаясь найти более интересное положение. Жена так увлеклась процессом, что замерзающий муж невольно принялся сочинять.
Увидев очередной снимок, Платон не удержался от стихотворного комментария к нему, удивив и даже смутив Ксению:
– «Но жизнь восставала, как пенис, к оргазму природы стремясь!».
– «Ну, ты, как всегда, о… бане!».
– «Вообще-то не помешает! А то я что-то стал замерзать!».
Супруги вернулись домой полные впечатлений, которых хватило бы им надолго.
Но следующий день, 8 января, суббота, принёс им новые, не сравнимые с прежними, положительные эмоции.
Только Платон успел принять душ после очередного лыжного забега, как позвонил сын Данила и сообщил, что, пользуясь оказией, они через полчаса заедут к нему всей семьёй.
К счастью, праздничные разносолы, хоть и не в больших количествах, но всё ещё оставались, да и Ксения только что приготовила обед.
Кроме водителя остальные взрослые слегка выпили за Новый год и Мишеньку, с интересом и весьма непринуждённо пообщались. Дед с удовольствием походил с внуком по дому, шутя при этом:
– «И так каждый день по… сорок километров!?».
Малыша конечно больше всего заинтересовали кошки. Самая младшая на всякий случай спряталась, а старшие Тиша с Мусей отдались в крепкие ручонки малыша. Но их взаимодействие контролировал дед.
Сначала внучок одновременно схватил за шерсть на спине двух, лежащих на диване кошек, и бесцеремонно приблизил их распластавшиеся тушки к себе. Гладкошёрстному Тише это не понравилось, и он сбежал.
А лохматая Муся спокойно и привычно терпела тисканье её тела и крепкие хватания детских рук за её длинную шерсть. И только когда ручонки малыша переходили разумные рамки, Муся сбрасывала их с себя одной задней лапой.
Такая кошачья бесцеремонность, граничащая с лёгкой болью, не понравилась Мише, и он даже чуть всплакнул, но был быстро успокоен находчивым дедом.
Вскоре у внучка проснулся азарт охотника, и он стал быстро ходить за убегающим Тишей, но теряя интерес к нему, когда тот останавливался и ложился.
Как только малыш достигал добычу, то тут же крепко хватал кота за спину. И пару раз тот взвизгивал от боли. На третий же раз Тихон не выдержал и слегка тяпнул Мишу за ручонку. Тут уж тот дал волю своим слезам. Теперь уже и маме пришлось вмешаться в успокоение сыночка.
Но, главное, этот день оказался примечательным тем, что в дом к деду впервые в жизни приехал его самый младший внук, у которого почти всё пока было впервые.
В воскресенье, во время завершающего каникулы лыжного похода, Платона вдруг услышал, что многие люди выходят на работу во вторник, 11 января. Придя домой, он по телефону поздравил Надежду с днём рождения, попутно получив от неё напоминание, что завтра у них первый рабочий день в новом году.
Но новый трудовой год Платон начал рано утром в понедельник с посещения бассейна.
По пути на работу подтвердилось его опасение по поводу продолжения каникул, во всяком случае, у подавляющего большинства населения Москвы.
На работе он оказался первым. Дежурная Татьяна Леонидовна встретила его недоумённо:
– «Так институт ещё не работает!?».
– «А нам Надька велела выйти на работу!».
– «Что же она у Вас какая?!».
Прошло два часа, а Платон всё ещё был один. Он даже подумал о своей ошибке по поводу сегодняшнего рабочего дня. Но вскоре громкий и радостный голос начальницы на входе возвестил о действительном начале нового трудового года.
Надежда тут же поделилась своими важными новостями, главной из которой была атакующая её простуда, как всегда, толком не выслушав новости от Платона:
– «Платон! Я заметила, что во время застолья ты себя ведёшь как-то очень уверенно, иногда как бы дирижируешь процессом! То во время затишья возьмёшь на себя инициативу, то вовремя и к месту прокомментируешь чего-нибудь, то удачное или смешное слово вставишь, то тосты приятные произнесёшь!» – вспомнила она их последнее предпраздничное застолье.
– «А дело всё в том, что они – Платон показал на стенку за своей спиной, подразумевая остальных мужчин – расслабляются за столом. Ни о чём, кроме как о дармовой выпивке и закуске не думают! А у меня голова постоянно работает, я думаю обо всём! И не только о том, что на столе, но и о том, что даже… под столом!» – намекнул он на закулисную борьбу тех против него.
Тут же, вспомнив об остальных, Надежда позвонила Алексею и вызвала того, ещё гуляющего, на срочную работу. А якобы упавшего на днях на лыжне Гудина она решила пока поберечь.
Зато Надежда не сразу вспомнила о других своих подопёчных. После длительных зимних каникул голубиная кормовая площадка оказалась под большим сугробом, потому пока пустующей.
После обеда Алексей на своей «Шкоде» привёз новые коробки с банками лецитина. Они с Платоном очистили от снега проход в цех с улицы, и разгрузили товар. И трудовой процесс в их ООО «Де-ка» пошёл с новой силой.
Но кроме этих действий никакой существенной работы в первые дни у Платона, как и у всего коллектива, пока не было. Да и Надежда со следующего дня действительно заболела. Зато её на работе сменил чуть оживший Гудин.
Поэтому поэт-писатель с удовольствием занялся своим творчеством, для начала завершив первое стихотворение нового года под названием «Ответ снегурочки», перекликавшееся с последним прошлогодним стихотворением, и органически завершающим дилогию:
Когда мороз совсем крепчал,
Маразм его восстал!?
И Дед Мороз мой одичал:
Он плачем всех достал.
Помочь, конечно, я могу
Не только одну ночь!
Но подарить я что смогу?
Как дедушке помочь?
Меня ведь снеговик мой ждёт.
Морковка – вон торчит!
А не дождётся – сам придёт…
Не плачет, не ворчит.
Ты лучше, дед, вон попроси…
Средь снежных баб есть «рать».
А не захочет – прикажи
Тебе немедля дать!
Себе же дам я лишь обет:
Не буду, не проси!
Пошёл ты на фиг, старый дед!
Хоть плачь, хоть голоси!
Теперь он очень удачно и плодотворно завершал работу над своей первой, но большой, стихотворной эротической сказкой для взрослых «Емеля», и ждал ответа из некоторых редакций на посланные им, вычлененные из романа рассказы.
Он также распечатал свои стихи за прошлый год, и для начала отдал их своим постоянным читательницам – культурным и интеллигентным дежурным на работе Татьяне Викторовне и Галине Александровне, которая взяла их надолго, чем удивила Платона.
– «Наверно опять взялась изюм из моего стихотворного пирога выковыривать, как Лена Огородников с дачи?!» – невольно подумал автор.
Ведь все эти тридцать восемь стихотворений можно было прочитать вслух с чувством, с толком, с расстановкой, и даже с выражением всего за сорок пять минут, как это сделала обязательная Татьяна Викторовна.
Первая трудовая неделя нового года прошла быстро. В субботу с утра Платона на лыжне по телефону поздравила с днём рождения сестра Анастасия.
А вечером он отметил свой праздник уже с Ксенией и Иннокентием.
Ожидавшийся приезд семьи Даниила по взаимной договорённости не состоялся из-за ухудшающегося самочувствия где-то простудившейся Ксении.
Как всегда по Skype Платона из-за границы поздравили семьи старших сыновей. По телефонам именинника поздравили и некоторые другие его родственники и друзья.
Друг и свояк Александр заодно поделился и очередными своими проблемами с женой Наталией:
– «По наводке Ксюхи моя Наташка тоже подсела на Константина Никольского! У неё даже от этого, похоже, крыша поехала? Все дни сидит у компьютера в наушниках, и слушает его песни, подвывая при этом, помнишь, как ты говорил: как сука в прясле?! Уж и не знаешь, что и думать? У меня невольно возникает всё более навязчивый вопрос – когда же она начнёт стены говном мазать?!».
– «Да уж ладно, тебе! Я слышал: твоя на пару с моей пойдут третьего февраля на концерт этого Никольского?!».
– «Да уж! Развелось этих Никольский, как собак нерезаных: Константин, Андрей…, ещё какой-то есть?! Оторвать бы им…?!».
– «Санёк! Ну, ты даёшь!? Заревновал, что ли? Да не бойся ты! Чем бы… баба не тешилась, лишь бы не… бесилась!».