– «А-а! Это мой друг!» – в этот раз легко, как истинно старого знакомого, похлопал он бармена по плечу, давая ему понять, что за такую новость и на этот раз заплатил достаточно.
– «А девушка мне ничего не передавала?» – спросил Рауль на выходе.
– «Нет, ничего! Но была явно расстроена!».
– «Спасибо, приятель!» – на прощание махнул он рукой.
И теперь, в этот момент, Рауль особо остро ощутил, как дорога ему Исабель, его любимая Исабель!
Он сел в автомобиль, но никуда не поехал, а сидел и наблюдал за входом в кафе. А вдруг Исабель вернётся назад?
И действительно, через двадцать минут Дэвид подвёз Исабель обратно, припарковавшись в нескольких метрах перед автомобилем Рауля. Он галантно подал даме руку и показал в сторону её любимого, смешно раскланявшись с нею.
Рауль вышел навстречу невесте, вопросительно улыбаясь ей. Та была несколько бледна, но держала себя в руках.
Видимо ЦРУшники что-то наговорили ей про меня, а может даже и завербовали Исабель? – настороженно предположил он.
Тут же Рауль вспомнил свой, состоявшийся часом ранее, разговор с Блэйком Расселом.
– «Добрый день, шеф!» – бравурно начал, вошедший в кабинет Блэйка, Рауль.
– «Здравствуй, Рауль! Садись. И так, ты влюбился, и даже фактически женился! Теперь хочешь от меня свидетельство о рождении для оформления брака здесь в Мадриде?!» – начал шеф дружелюбно.
– «Да, без этого нельзя! Но как быть с ним? Где же я его возьму? Не к Кастро же обращаться?!».
– «Да не беспокойся! Сделаем тебе рождение якобы в Майами, в семье бывших беженцев с Кубы! Я сейчас о другом хочу поговорить! Ты наверняка поедешь с женой в Буэнос-Айрес?!».
– «Да! Она приглашает и даже настаивает. А у меня, как Вы знаете, дома нет!».
– «Да, да! Конечно! Поезжай туда. Мне жалко с тобой расставаться, Рауль. Но ничего не поделаешь. Жизнь берёт своё. Я передам тебя нашей аргентинской резидентуре. И ты уж не подведи меня там!».
– «Спасибо, Блэйк! Я не подведу!».
– «Рауль, А… Вы наверно, примите там и аргентинское гражданство?».
– «Не исключено, сэр! Но я всегда буду считать себя гражданином Соединённых Штатов, приютивших меня после бегства от режима Кастро. И я всегда буду верен данным мною обещаниям и присяге!».
– «Прекрасно, Рауль! В Аргентине разрешено двойное гражданство! Но мне надо будет познакомиться и переговорить с твоей женой Исабель!».
– «Хорошо, я передам ей Вашу просьбу. До свидания, Блэйк!».
– Счастливо, Рауль! Ещё увидимся!» – попрощался шеф с ехидной, как показалось тогда Раулю, улыбочкой.
Ах, вот в чём дело! Пока я беседовал с Блэйком, Дэвид уже забрал для разговора с ним Исабель – понял Рауль.
– «Милая, а о чём с тобой говорили в нашем посольстве?» – спросил он Исабель.
– «Какой-то Ваш главный чиновник, кажется советник посольства, говорил со мной о тебе и о нашей свадьбе! Он объяснил мне, что несёт за тебя ответственность, как за гражданина Соединённых Штатов, временно находящегося на территории другого государства по обмену специалистами. Он спросил, серьёзные ли у меня намерения по поводу брака с тобой и отъезда в Аргентину. И я ответила, что серьёзней не бывает! Тогда он попросил меня заботиться о тебе и помогать тебе в твоей работе! И обещал помочь с документами. Вот и всё!» – сообщила Исабель.
– «Милая моя, а почему же ты какая-то грустная после этого?».
– «Да, сама не пойму, почему? Какой-то непонятный осадок остался. Что-то тут не так? Зачем ему было нужно со мной разговаривать? Молча помог бы с бумагами, и всё!».
– «Наверно боялся за мою дальнейшую судьбу?».
– «А ему, какое дело? Ведь ты же свободный человек!?».
– «Ну, да, да…» – чему-то про себя улыбнулся Рауль, помогая любимой сесть в автомобиль.
А тем временем полковник ВВС США Блэйк Гарри Рассел и капитан-лейтенант ВМС США Дэвид Эрл Корк вновь встретились в кабинете резидента ЦРУ в Мадриде, чтобы окончательно обсудить дело своего агента Рауля Хоакина Мендеса (Руди).
– «А Фернандо оказался толковым парнем. Вон сколько накрапал на Руди! Интересно, а не сводит ли он с ним счёты за… то избиение в парке Оэсте?» – спросил Блэйк Дэвида.
– «Да, нет, шеф. Я это учёл! Ничего такого, порочащего Руди он не наскрёб. Всё чисто, объективно. Из всего следует твёрдый вывод, что Руди и эта аргентинская студентка живут, как муж и жена. И, судя по всему, очень любят друг друга!» – успокоил Корк шефа.
– «Ну, хорошо! Пусть будет так! Дэвид, нам надо закончить досье на Руди и подготовить пространный доклад для резидентуры в Буэнос-Айресе о его деятельности здесь и о его способностях для работы там».
– «Да, шеф. Я уже обобщаю данные и набрасываю выводы. Через пару дней доложу Вам!».
– «Дэвид! А ведь теперь мы сможем умыть руки в части наших опасений. В случае чего, расхлёбывать это… будут другие, там… за океаном! А у нас досье на него полное. Мы, как бы предупреждали, А-а?!».
– «Да, сэр! Вы предугадали!».
– «Брось, Дэвид! Не я, а мы вместе! Кстати, об этом будет доложено в Лэнгли. И, я думаю, одновременно передать туда документы на представление Вас, Дэвид, на очередное звание! А-а?».
– «Спасибо, сэр! Хорошо бы!».
– «Тогда идите и напишите в докладной записке о наших с Вами успехах в работе с Руди!».
– «Есть, шеф! Разрешите идти?».
– «Да, идите!» – и Блэйк посмотрел вслед уходящему Дэвиду, мысленно пожалев его за так долго задерживаемое его повышение.
Через несколько дней Рауль получил из посольства США своё новое свидетельство о рождении, позволявшее теперь ему не только оформить брак с Исабель, но и документально и юридически подтвердить и укрепить свою давнюю легенду прикрытия.
А, укрепляя свою легенду, он невольно косвенно укреплял и легенду агента-влияния советской разведки в США Марты Дельгадо Санчес («Нефертити»).
И главный вклад Рауля Хоакина Мендеса по внедрению Марты в США заключался не столько в его соучастии в побеге и охране агента «Нефертити», сколько в характеристике Марты, данной им даже не ФБР, а резиденту ЦРУ в Мадриде.
Для американских аналитиков, как впрочем, и для советских, как говориться, «не было пророка в своём отечестве». Поэтому информации, полученной разведкой из внешних источников, почему-то доверяли больше, чем полученной от контрразведки внутри страны. Хотя в данном случае эти источники не противоречили друг другу, а, к счастью, дополняли друг друга.
И это было естественно, так как этим источником был один и тот же человек – Рауль Хоакин Мендес, на что американские аналитики не смогли обратить внимание, так как информация к ним шла по разным независимым каналам от ФБР и ЦРУ, без естественной ссылки на их источники.
Да и агенты ЦРУ в Гаване вскоре раскопали факты диссидентской деятельности Марты в столичном университете.
– «Ну, что же, когда с Кубы бегут интеллектуалы – нам на руку. И не только потому, что ослабляется режим Кастро, а прежде всего потому, что усиливается Америка! Поэтому я даю добро на допуск Марты Дельгадо Санчес в политических истеблишмент Соединённых Штатов!» – на основании донесений из штаб-квартиры ФБР, от резидентуры ЦРУ в Мадриде и агентов-нелегалов из Гаваны, подвёл итог обсуждения её кандидатуры директор ФБР Уильям Стил Сешнс после беседы с руководителем ЦРУ генералом Уильямом Хеджкоком Уэбстером.
Такое явление было не ново в высших кругах американских спецслужб.
Двум Уильямам не раз приходилось лично обсуждать кандидатуры некоторых перспективных кубино-американцев на допуск их в высший свет американского общества.
Несмотря на политический консерватизм и замкнутость кубино-американской общины, высокий образовательный уровень и экономический статус кубинских иммигрантов способствовал их сотрудничеству с американской деловой и политической элитой, и не только в Майами и во Флориде, но и на всей территории США.
В позапрошлом, 1989 году, первая женщина, гражданка США кубинского происхождения И. Рос-Летинен была избрана в Конгресс США.
Рауль, конечно, не знал, что в свою очередь рассказала Марта агентам ФБР о нём. Но в любом случае она строго придерживалась его легенды и говорила о нём только в восторженных и весьма уважительных тонах.
Теперь судьбы Марты и Рауля оказались связаны одной, невидимой им тонкой, но прочной ниточкой. Ибо провал одного из них автоматически наводил бы подозрение на другого. И наоборот, преданность одного из них стране пребывания также приводило бы к повышению доверия и к бывшему любовнику и соучастнику в побеге, и к снятию с него потенциального подозрения.
Уходить из-под слишком пристального внимания ФБР у Рауля уже был опыт. Ещё в Майами, когда он высказал пожелание выехать из США в Испанию, то понял, что тем самым снял с себя потенциальное подозрение федералов в шпионаже в пользу Кубы или СССР.
Эти американские «великодержавные шовинисты» наверняка сделали окончательный вывод. Раз я добровольно уезжаю из США, то какой смысл был тогда в моей засылке сюда? – решил тогда Рауль, тем несколько успокаивая себя.
А в Москве тем временем Гектора представили к первой в его жизни правительственной награде – ордену «Красной звезды» и досрочно присвоили воинское звание старший лейтенант.
Бороться за какие-либо награды и звания никогда не было его целью, в отличие от спортивных команд.
Двадцатого марта в десять вечера Рауль и Исабель вместе с её друзьями – студентами из Аргентины – побывали на футбольном матче местной команды «Реал» с московской командой «Спартак», проходившем в рамках четвертьфинала Кубка Европейских Чемпионов сезона 1990/1991 годов.
Даже поздним вечером погода в Мадриде была девятнадцать градусов тепла.
Все девяносто тысяч зрителей полностью заполнили столичный стадион «Сантьяго Бернабеу», надеясь увидеть победу своих любимцев.