В юго-восточной вилле здесь постоянно жила семья сестры дона Диего – Софии, приглядывавшей за примыкающей к ней, часто пустующей, северозападной виллой её брата.
Цель этой поездки была подготовка к предстоящей после венчания второй части свадьбы. Но пока все с нетерпением ожидали самого венчания.
На эту церемонию было приглашено немало гостей. В основном это были родственники семьи Родригес, подруги Исабель и друзья дона Диего.
Рауля удивили некоторые местные традиции. Так, например, молодые здесь обменивались кольцами ещё при помолвке, которой в Аргентине уделялась особая роль, а роли свидетелей молодожёнов выполняли не друзья жениха и невесты, а тесть и свекровь. И вообще, сама свадьба в Аргентине являлась лишь средством подтверждения серьёзности своих намерений и способом сообщить всем, что влюблённые стали мужем и женой. Поэтому на церемонии венчания Исабель к алтарю должен был вести её отец дон Диего, а Рауля, в отсутствие матери – младшая сестра тестя – сорокапятилетняя донна София.
Всего лишь за несколько дней до их венчания в католической церкви Аргентины произошло заметное событие – архиепископ Буэнос-Айреса Антонио Кваррасино в своём Кафедральном соборе Пресвятой Троицы столицы был посвящён в кардиналы. Поэтому настроение местного ординария, ведшего церемонии сегодняшних венчаний, было всё ещё приподнятым. Перед его свежим взором красивая и величавая пара Рауля – в строгом чёрном костюме, и Исабель – в белоснежном венчальном платье невесты, этим ранним вечером прошла первой. Потому ещё не уставший ординарий в своём служении был просто великолепен. В завершение венчальной церемонии молодые дали друг другу клятву верности. И на их шеи друзья и родственники накинули узкую белоснежную ленту, символизирующую единение их душ и сердец, как упаковку, связав её узлом с бантом. А на выходе из церкви молодые были осыпаны красными бусинками, символизирующими для них богатство и успех во всех делах.
В Аргентине такие свадебные обряды были традиционны.
После венчания в церкви все участники этого христианского таинства на нескольких легковых автомобилях поехали кататься по Буэнос-Айресу.
Вечерняя зимняя столица встретила их относительно, для этого времени года, хорошей погодой. К вечеру из-за солнечного дня ещё держалось около тринадцати градусов тепла.
По улице Дефенса их кортеж машин проследовал в северном направлении до площади Майо, где они сделали первую остановку около одноимённого парка, располагавшегося напротив президентского дворца.
В школьные и студенческие годы Исабель с подружками частенько прогуливалась в этом парке.
И теперь молодожёны сфотографировались на фоне Каса Росада. Затем, обогнув площадь против часовой стрелки и выехав на проспект Майо, их кортеж повернул на север, на «Проспект 9 июля».
На Рауля особое впечатление произвёла эта самая широкая улица в Мире, где в центре площади Республики они вскоре увидели возвышавшийся высокий белый обелиск – символ Буэнос-Айреса. Здесь они также вышли из машин и сфотографировались на фоне и этого символа столицы.
Колона их автомашин периодически останавливалась и у других памятных мест семьи Родригес, а также около известных памятников и центров культуры. Сначала они свернули налево, побывав на площади Свободы. Снова сделав круг против часовой стрелки по ближайшим улицам, они по улице Парагвая сначала направились в восточном направлении, а затем свернули на север на улицу Флорида. По ней кортеж выехал к парку имени Хосе де Сан Мартина с монументом свободы, опять выйдя из машин, прогулявшись по парку и возложив цветы к памятнику.
Далее их путь пролегал мимо Английской башни и через площадь Канады. Затем свернули налево на проспект Антартида Архентина, переходящий в проспект президента Рамона Кастильо, а затем в проспект Рафаэля Облигадо Костанеры, двигаясь по ним в северо-западном направлении. Затем, больше не задерживаясь, по берегу эстуария Ла-Плата они промчались мимо аэропорта Хорхе Ньюбери, наблюдая взлёт самолёта и огибая северный парк с его прудом и голубыми бассейнами.
Раулю это даже показалось каким-то символичным. Ведь самолёт взлетал, как и он сам и его жизнь в Буэнос-Айресе – плавно и уверенно, с надеждой на новую высоту – всё выше и выше!
Теперь они проехали мимо спортивного комплекса из нескольких футбольных полей и спортплощадок, развернувшись через мост Лабруна на проспект Гильермо Удаонадо.
Без остановки они миновали и футбольный стадион «Эль Монументаль» любимой команды дона Диего «Ривер Плейт».
Повернув направо на проспект Либертадор, они затем с северо-западного направления повернули налево на проспект Крисолого Ларральде, с которого снова свернули направо на проспект Кабильдо, и тут же снова налево – на проспект Гарсия дель Рио. И уже по нему, отделённому от встречного движения широким бульваром, выехали к парку Сааведра, в котором сделали очередную остановку. Затем объехали его против часовой стрелки, свернув в обратном направлении и направо на улицу Крамер. С неё повернули налево на улицу Виррей дель Пино, а затем направо на проспект Кабильдо, переходящий сначала в улицу Виадукто Карранса, а затем в проспект Санта Фе. Проехав мимо тыльной стороны квартала американского посольства, кортеж остановился у Ботанического сада Карлоса Тайса, и вся процессия во время этой последней остановки немного прогулялась по саду.
Далее кортеж продолжил движение по тому же проспекту, пока не повернул налево, на север и северо-восток, на улицу Кальяо. Проскочив мимо родного квартала семьи Родригес, процессия свернула налево на улицу Посадас, а с неё опять же налево на улицу Айкучо, 2027, к французскому ресторану «Ла Бургонь», в котором для свадебного пиршества были забронированы вечер и ночь. Этот ресторан заблаговременно выбрал сам дон Диего, несколько раз до этого побывавший в нём с женой Паулой.
– «У этого ресторана заслуженная многолетняя репутация! Там великолепная французская кухня! Он изящно и художественно оформлен и там замечательное обслуживание! Вы увидите настоящий маленький Париж в Буэнос-Айресе!» – объяснил он тогда свой выбор молодым.
– «Дон Диего, а Вы были в Париже?» – не удержался от вопроса Рауль.
– «Да! Даже три раза!» – с радостью от воспоминаний ответил тесть.
– «А где Вы там останавливались?» – автоматически спросил зять.
– «Сначала в гостиницах…, уже и не помню их названия, давно ведь было. А когда жили там долго, то снимали небольшую квартирку в районе бульвара Клиши».
От такого ответа Рауль внутренне напрягся и с ожиданием невероятного не удержался от уточняющего вопроса:
– «Ой, а я знаю это место! А где Вы там жили… конкретно?».
– «Да в небольшом тупике… «Сите дю Миди»… кажется?».
В тот момент краска подступила к лицу Рауля, и он не смог не ошарашить тестя далее, но взяв себя в руки и быстро сориентировавшись:
– «Ха! Так там же… давным-давно… снимал квартиру и мой… дед!» – сообщил он истинную правду.
И вот только тут до Рауля неожиданно дошёл смысл удивительного совпадения букв «LN» на его талисмане с частью кода «ЛНН» от слова «Ленин», сообщённого ему дедом Петром Петровичем на самый крайний случай при их расставании в Москве под новый 1988 год, когда Вячеслав приезжал к нему в Кузьминки:
– «Внучок! – ещё крепкой рукой обнял тогда дед за талию своего самого старшего из внуков от сына – Я тебя сейчас просто ошарашу! То, что я тебе сейчас скажу, очень важно для тебя и должно быть только между нами! И никому об этом никогда не говори! Ни при каких обстоятельствах! В твоей жизни может произойти всякое. У тебя может случиться провал, и ты вынужден будешь бежать от кого-то, или могут случиться ещё какие-либо обстоятельства. Так я тебе дам адрес «норы» в Париже, где в моей собственности находится квартира. Ты там сможешь спрятаться и отсидеться. Сейчас я дам тебе адрес нотариуса, у которого лежат мои документы и пароль к ним. Дам адрес, имя и фамилию управляющего домом, который даст тебе ключи; название и адрес банка, пароль и номер счёта, на который поступают деньги от сдачи большей части квартиры в наём. Я тебя научу, как всё это запомнить, не записывая. Но на всякий случай я сейчас покажу тебе, как всё это зашифровать и всё-таки записать, но так, чтобы потом самому понять!».
С этими словами дед тогда достал карту Парижа, на которой всё это было помечено и зашифровано, а скорее замаскировано в хитроумных записях. Тогда дед долго объяснял внуку, как всё это запомнить с помощью ассоциаций и аналогий. Вячеслав подошёл к важному для себя вопросу творчески, придумав и свои уловки для твёрдого запоминания этих данных.
И теперь Рауль не удержался, назвав номер дома, этаж и квартиру.
От этой информации на лице тестя отразилось крайнее изумление.
В тот момент он взглянул на своего зятя, как на сатану, сглотнув слюну и выдавив из себя:
– «Точно… ну, надо же? Помню, там ещё был второй выход во двор!?».
– «Да-да! И дед, и отец мне много про Париж и эту квартиру рассказывали! И я многое запомнил!» – предвосхитил он излишние вопросы тестя.
И вот теперь мини-Париж явился их глазам и глазам их гостей.
Служба парковки ресторана обеспечила быструю высадку прибывающих и парковку освободившихся автомобилей на заранее забронированных местах вдоль улицы.
К двадцати одному часу все гости собрались на площадке перед рестораном и в его вестибюле, отделанным мрамором в бежево-коричневых тонах. Широкий вход, разделённый одной колонной, был освещён двумя большими одинарными шарообразными люстрами. Под ними две, в обрамлении бочонков с вечнозелёными растениями, ковровые дорожки, положенные от самого входа в вестибюль, через шесть ступеней подводили гостей к стене, разделённой на стеклянные секции, и с такими же дверями. Слева в стене по ходу гостей встречало некое подобие витрины-камина, создавая уже при входе в ресторан, атмосферу тепла и красоты.