— О всяких глупостях, — призналась я.
— Нельзя ли поподробнее?
— Нельзя.
— Жаль. Было бы интересно узнать, что именно подобные тебе люди считают глупостями.
— То же самое, что и люди, подобные тебе. Пардон, я забыла, что ты не человек.
— Человек, эльф — какая разница?
— Значительная. Спроси у своего Гарланда, он объяснит.
— Я был бы рад сказать, что Гарланд не мой, но это было бы неправдой, — вздохнул Ринальдо. — Он мой подданный.
— Скоро у тебя будут тысячи подданных.
— К сожалению, это похоже на правду.
— И этим тысячам не понравится, что ты растрачивал королевское семя с какой-то человеческой женщиной.
— Ну во-первых, не с какой-то, — сказал Ринальдо. — А во-вторых, я пока ещё ничего не потратил. О чём жалею.
— Ничего у нас с тобой не получится, — сказала я.
— Посмотрим. И вообще, мне уже надоели эти упаднические настроения. Не хочешь поговорить о чём-нибудь другом, хотя бы ради разнообразия?
— Погода стоит чудесная, — сказала я. У меня не было большого опыта светских бесед на отвлечённые темы.
Я думала, Ринальдо расхохочется от неуклюжести моей попытки, но он остался совершенно серьезен и ответил мне тем же тоном:
— Говорят, к вечеру может пойти дождь.
— Когда мы были в этих местах прошлый раз, подобные тонкости нас не волновали, — заметила я.
— О да. Под землёй не бывает плохой погоды. Впрочем, как и хорошей. По-моему, в языке гномов вообще отсутствует слово «погода». Внизу достаточно своих проблем.
— Автомобили, например.
— Или гоблины, — сказал Ринальдо.
— Не надо о гоблинах, — попросила я. — Они мне не нравятся.
— Бедные гоблины, Карин их не любит, — вздохнул Ринальдо. — Наверное, никто так и не оплакал милашку Штуга и его приятеля Гмыка.
— Ты мне назло это делаешь, красавчик?
— А разве издевательства являются только твоей прерогативой?
— Я не знаю, что означает это слово, но мой ответ положительный, — сказала я.
Он потёрся своей коленкой о мою. Это было несложно мы ведь ехали почти вплотную.
При этом Ринальдо чуть-чуть покраснел.
Застенчивый мальчик. Мы с ним пытались заняться любовью каждую ночь, но у него так ничего и не получалось. Эта стерва Виктория напрочь отбила у него охоту к плотским утехам. Зря он не разрешил мне её убить.
Естественно, наше поведение невозможно было скрыть от наших спутников. Рыцари и Гарланд дипломатично молчали, но среди солдат и чародеев бродили смешки, которые смолкали при нашем с Ринальдо появлении.
Только Ринальдо — эльф. Он все слышал, хотя и делал вид, что это не так. Я тоже слышала и тоже делала вид. Мы оба вели себя, как последние идиоты. Наверное, это все-таки любовь.
Я не могу сказать, что меня сильно волновало чьё-то мнение. По крайней мере, ровно до тех пор, пока мы находились в походе.
В походе и на войне можно совершать любые глупости, лишь бы они не отражались на том, что творится у тебя дома. У меня дома вообще не было, поэтому если я и беспокоилась о чьей-то репутации, это была репутация Ринальдо, а не моя.
И в этом отношении большие неприятности мог доставить ему только Гарланд.
Я отловила эльфийского диверсанта, когда он по своему обыкновению пытался улизнуть на ночевку в лес. Сегодня днём мы оставили Серые горы позади и остановились на том же постоялом дворе, где нас когда-то настиг сэр Ралло и где Ринальдо спровоцировал трактирную драку, придумав финт с золотом.
— Поговорим, красавчик? — спросила я.
Гарланд пожал плечами.
— Если вам будет угодно, леди. — Слово «леди» он произнёс с легкой, едва заметной издевкой. Наверное, я это заслужила.
Мы отошли подальше от постоялого двора, чтобы нашей беседе никто не мог помешать.
— О чем вы хотели бы поговорить, леди? — Гарланд снял с плеча свой устрашающий лук, точную копию того, который я оставила себе в качестве трофея после победы над Лорасом.
— О Ринальдо. Что ты о нём думаешь, красавчик?
— Он — мой король.
— И это всё?
— Этого достаточно.
— А что ты думаешь обо мне?
— Я вас совсем не знаю, леди, — дипломатично ответил Гарланд. Наверное, он хотел сказать: «А кто ты такая, чтобы я вообще о тебе думал?»
— Тебя не возмущает, что мы с Ринальдо… ну, он твой король, и всё такое…
— А почему вы спрашиваете?
— Я не хочу, чтобы у него были из-за меня неприятности, когда он… вернётся на острова. — Можно ли вернуться туда, где ты никогда не был? Впрочем, Ринальдо всё-таки провел там некоторое время, находясь в утробе матери.
— Разве вы не собираетесь отправиться с ним? — удивился Гарланд.
— Я так не думаю.
— Вы кое-чего не понимаете, — сказал Гарланд. — Может быть, вы просто мало знаете об эльфах. Король — это человеческое слово, заимствованное эльфами из общего языка. В нашем древнем языке нет слова «король». Есть «даэнлор». Это нечто среднее между хранителем, владыкой и полубогом. Не знаю, как объяснить… От рождения все эльфы равны, но даэнлор стоит выше всех. Не просто на следующей ступеньке, как Людовик Четвертый возвышается над людьми, а намного выше. То, о чём вы пытаетесь спросить, неприлично. Короля никто не имеет права обсуждать. И осуждать — тем более.
— Боюсь, что я не совсем тебя поняла, красавчик, — сказала я.
— Король может заниматься любовью хоть с козами, и ему слова никто не скажет, — пояснил Гарланд. Ага, значит, теперь он назвал меня козой. Что ж, это лучше, чем грязь под сапогами. — Сейчас некоторые эльфы на Зелёных Островах говорят, что Оберон был слишком жесток, яростен и непредсказуем. Но пока Повелитель Молний подчинялся только ему, Оберона боготворили.
— Повелитель Молний так много для вас значит?
— Это не просто магический артефакт, которому можно найти замену, — сказал Гарланд. — Он был создан первым даэнлором эльфов и впитал в себя множество поколений нашей магии. Повелитель Молний хранит народ эльфов, и только король может им распоряжаться… Вы боитесь отплыть с королем на Зелёные Острова?
— Я боюсь будущего.
Гарланд пожал плечами:
— Я ничего не знаю о будущем. Но никто ни в чём не обвинит короля. Что бы он ни сделал, никто не скажет худого слова в его адрес до тех пор, пока он будет оставаться королем. А он будет им до самой смерти.
— Ты правда так думаешь, красавчик?
— Я не знаю, что он в вас нашёл, — честно сказал Гарланд. — Но что бы это ни было, он — мой король. И его выбор — это только его личное дело.
— Все эльфы думают так же, как ты?
— Не знаю. Зелёные Острова никогда не сталкивались с подобными проблемами на таком уровне.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь о «подобных проблемах»?
— Межрасовые браки, — сказал Гарланд.
— Я не собиралась заходить так далеко. — Гарланд одарил меня удивленным взглядом.
— Правда.
— Мне это неинтересно, — сказал Гарланд.
— Понимаю. Извини, но ты — единственный из всех моих знакомых эльфов, кто вырос на Зелёных Островах. Там действительно существует проблема межрасовых браков? То есть чтобы возникла проблема, должен быть заключен хотя бы один брак, и…
— Единичные случаи имели место, — сказал Гарланд. — На одну женщину приходится четыре-пять мужчин, и… для мужчины шансы создать семью очень малы. Шансы обзавестись потомством ниже ещё на порядок. Большинство предпочитает надеяться и ждать, но некоторые отчаялись до такой степени… Словом, они взяли себе в жены человеческих женщин. Появились дети… Я воин, леди, и не слишком интересовался этим вопросом, но знаю, что у некоторых возникли проблемы.
— Какого рода?
— Дети менее долговечны, нежели их отцы, эльфы. Не обладают некоторыми специфичными качествами эльфов. Отцов это… разочаровывает. Окружающих тоже. Это бесперспективный путь. Наш народ обречён.
— Мне жаль, Гарланд.
— Всем жаль, — сказал воин из отряда Пятнистых Лиан. — Но это игра природы или Творца, и от нас ничего не зависит. Вы ответите мне любезностью на любезность, леди Карин? У меня тоже есть к вам несколько вопросов.
— Спрашивай. — Надо же, он даже удосужился запомнить мое имя.
— Вы убили Лораса, защищая короля?
— Да.
— Как он умер?
— Сначала я отрубила ему руку, в которой он держал меч, — сказала я. — Потом ударила в грудь. А потом перерезала глотку.
— Разумно, — согласился Гарланд. — Почему вы носите с собой его лук?
— Это боевой трофей, — сказала я. — И я ношу его в знак уважения к поверженному противнику.
— Он вас даже не поцарапал.
— В том бою — нет. Но до этого он ранил меня в плечо. Стрелой.
— Рана вас беспокоит?
— Нет. Ринальдо вылечил её, даже шрама не осталось.
— Лорас был хорош на мечах, — сказал Гарланд. — Но я — лучше. Гораздо лучше.
— Это приглашение на драку, красавчик?
— Нет, леди, — сказал Гарланд. — Я не хотел бы сойтись с вами в бою.
Я не стала уточнять, по какой именно причине он бы этого не хотел. Из-за Ринальдо или потому, что я женщина.
— А почему эльфы продолжают пользоваться луками? — спросила я вместо этого. — Арбалет мощнее и дальнобойнее.
— Арбалет мощнее и дальнобойнее, чем человеческий лук, не эльфийский. Вы можете хотя бы натянуть лук, который взяли у Лораса? Не говоря уже о том, чтобы из него выстрелить?
— Я не пробовала. Но Ринальдо утверждает, что у меня ничего не выйдет.
— Скорее всего, он прав. Луки эльфов не уступают арбалетам ни в силе удара, ни в дальности полета стрелы, зато превосходят их в скорострельности. Основным минусом арбалета является время, необходимое на его перезарядку. — Видите вон тот ствол?
Уже почти стемнело, но мне удалось рассмотреть деревце, о котором говорил Гарланд. Не знаю, как оно называется. Молодое, со стволом не толще моей руки. Я прикладывала усилия, чтобы его рассмотреть, но не сомневалась, что Гарланд видит его, как днем.
— Вижу, — сказала я.
— Теперь смотрите внимательно, — сказал Гарланд.
Он подхватил с земли свой лук, выхватил из колчана две стрелы, бросил их на тетиву, ещё мгновение ушло на то, чтобы натянуть лук…